— Не грусти, — мама гладит меня по руке. — Я еще прилечу к вам в гости.
— Обязательно прилетишь, — улыбаюсь ей. Несмотря на обиду, я люблю маму. Возможно даже сильнее, чем она меня, но урок из сложившейся ситуации я извлекла. — Мы не сможем остаться на твою операцию, но я буду звонить. И ты звони.
— Конечно. Ты прости меня, доченька, если сможешь, — пошла уже по энному кругу. Я сбилась со счета.
— Я давно простила, мам. Береги себя, пожалуйста, ради нас. Еве нужна крепкая бабушка. — подмигиваю мамочке.
— Рит, нам ехать пора, иначе попадем в пробки и опоздаем на самолет, — в палату заглядывает Рад.
— Беги. Он волнуется.
Мне кажется, Радомир еще долго будет косо смотреть в сторону самолетов, но нам и правда пора. Слышу, как капризничает Ева у него на руках. Не сомневаюсь, что он сможет ее успокоить, но у меня внутри все сжимается и требует взять дочь на руки сию же секунду.
— Он очень хороший. Я с ним счастлива, — шепчу ей на ухо и крепко целую в щеку. — Я в тебя верю. Все получится.
Отхожу спиной к двери, рассматривая маму. Не знаю, когда мы еще увидимся с ней и увидимся ли вообще. Я прячу тоску за улыбкой и стараюсь не грустить больше о том, что было. Этого уже не изменить.
Забираю у Радомира свое маленькое счастье. Он собирает с пола наши сумки и несет их к такси.
— Отпустило? — спрашивает он, устраиваясь рядом с нами на заднем сидении.
— Да. Спасибо тебе огромное за эту поездку. И прости меня, я была не права, когда настаивала на ней.
— Рит, ты бы нервничала, не повидавшись с мамой. А у тебя молоко. Нельзя, — перекидывает руку за моей спиной и обнимает за плечи. — Теперь будешь спать спокойно.
— Только когда придут результаты теста, — прижимаюсь к теплому боку любимого мужчины.
— Всего несколько дней, малыш. Осталось потерпеть всего несколько дней.
В аэропорту Салерно нас встречает Глеб на своей машине. Мужчины грузят сумки в багажник. Ева спит у меня на руках. Перелет прошел хорошо. Дочка почти не плакала, а с некоторыми неудобствами мы справились. Как Рад решил вопрос с документами для нее, для меня загадка. Быстро. В подробности не вдается, а я не лезу. У мужчины могут быть свои маленькие секреты, чтобы сберечь нервы своей женщины. Это, кстати, тоже его слова.
Дома нам устроили настоящий праздник. Глеб и Ника подарили кроватку. Рената накрыла стол, будто нас целый полк, а не всего шесть человек. Для меня, как для кормящей мамы отдельное меню. Мужчинам побольше мяса и пирогов.
Невероятная женщина!
Она же подрядилась ко мне няней. За что я очень ей благодарна. Иногда даже прибраться в квартире помогает, когда я совсем без сил падаю спать. Рада почти не вижу. Они с Глебом много работают над своим новым проектом, но возвращаясь, он исправно целует нас с дочкой, только потом садится с ноутбуком на кухне и продолжает работу допоздна.
— Рита, иди сюда, — зовет Рад. Выходной сегодня, я и так кручусь все время поблизости. Соскучилась.
— Что там? — обнимаю его сзади и целую в колючую щеку.
— Тесты пришли, наконец-то, — кивает в экран. — Открываем? — вижу, как он волнуется, бесцельно ерзая мышкой по экрану.
— Да, — уверенно киваю. Мы пока не понимаем, на кого похожа Ева. Кажется, она взяла от обоих родов все самое лучшее.
Он скачивает файл, открывает его и заметно выдыхает. Точно не поверил до конца Лексу. А меня убедить пытался!
— Я же говорил, моя, — мне даже смотреть на него не надо. Я и так знаю, что он улыбается.
— Эй, — кусаю его за мочку уха. — Наша! — тут же прохожусь языком по шее. Мелкие волоски на его коже встают дыбом и в стороны смешно разбегаются мурашки.
— Ты издеваешься? — стонет Рад, поправляя рукой стояк, выпирающий из тонких домашних трико.
— Ты кое-чему меня научил, — ныряю к нему на колени, а с них сползаю под стол. — Эту новость определенно надо отметить, — сжимаю его член ладошкой через штаны.
— Рррита, — закатывает глаза. — Смелая стала, да? — приподнимает бедра, спуская трико по ногам.
— После того, как чуть не родила в самолете, минет не кажется таким страшным, — хихикнув его потемневшему взгляду вбираю горячий твердый орган в рот так глубоко, как только могу, и сама дрожу от того, как мой мужчина стонет, глядя на меня полными желания глазами.
Эпилог
— Мам, мама… — хнычет в стульчике для кормления годовалая Ева.
Она знает всего несколько простых слов, среди которых «Мама» лишь на втором месте. Почетное занимает «Папа». Это было первое, что мы от нее услышали, а следом сразу появились «мама», «ба» и «дай».
Малышка растет активной, собственно, это я предполагала еще во время беременности. Она у нас села, как по расписанию. Через два месяца встала. В одиннадцать месяцев стала ходить по кроватке, держась за бортики, или по манежу, который она очень не любит несмотря на обилие игрушек. А вот недавно еще заговорила. Нашей радости не было предела, когда вместо пронзительного требовательного визга появилось слово «дай».
Оно волшебно!
Рада нет еще, Рената с мужем тоже куда-то уехали, и я одна мечусь между своим первым в жизни домашним праздничным тортом и капризничающим ребенком.
— Мама, — уже не хнычет, плачет моя девочка. Материнское сердце не выдерживает.
Отложив мешок с розовым йогуртовым кремом, иду к ней. Беру на руки. Ева крепко обнимает меня за шею маленькими ручками и показывает на балконную дверь. Выхожу с ней на свежий воздух. Слезы у этой манипуляторши тут же прекращаются, она старается выглянуть поглубже на улицу.
— Папа? — спрашивает.
И правда приехал. Рад месяц назад взял машину в рассрочку. Она и остановилась на парковочном месте у дома. Дочка ее хорошо знает.
Наблюдаем с Евой за Радомиром. Выходит. Красивый такой, в белой рубашке, черных брюках и начищенных туфлях. Он же у меня теперь не просто врач, он руководитель целого филиала их совместного с Глебом проекта.
Муж ныряет в багажник, достает оттуда пакеты, забитые продуктами, вином и подарками для его принцессы. Заходит в подъезд, и мы бежим к двери его встречать.
— Подглядывали? — входит в квартиру с улыбкой. Ставит на пол пакеты и целует меня в щеку.
— Чуть-чуть. Мы по тебе соскучились.
— Я по вам тоже, но мне надо снова уехать. Ненадолго.
— Куда? — расстроенно вздыхаю.
— За самым главным сюрпризом. Чур подарки без меня не разбирать, — прижимается губами к лобику дочери и сбегает, пока она не начала плакать.
Ну вот куда он? Какой сюрприз? Не люблю я сюрпризы. Меня от них трясти начинает! Спасибо одной кареглазой сволочи, изрядно потрепавшей нам с мужем нервы. С которой, кстати, они не общаются. Радомир переживает из-за того, что потерял связь с братом, хоть и не подает виду. Все новости о Лексе муж узнает от матери, но и с ней младший Яровский особенно не делится подробностями своей жизни.
Не буду я о грустном сегодня! К черту Лекса! У нашей малышки день рождения. Из гостей будут только свои, но они все же будут, а у меня почти ничего не готово.
— Котенок, — подкидываю дочку на согнутом локте. Она улыбается. — Зайка моя, солнышко, рыбка, птичка. Давай ты поиграешь в комнате? А потом будут подарки, — щекочу ее. Заливисто смеется на всю квартиру.
Несу Еву в манеж в детской. Плавно опускаю. Она берется за мягкие кубики с разными животными на каждой из сторон. Отлично! Вот так и посиди, пожалуйста — пожалуйста.
Ухожу на цыпочках и стараюсь как можно быстрее закончить украшение торта. Он неидеален, каким выглядит на картинке в рецептах, но зато с душой.
Это я так себя уговариваю.
Розочки из крема кривенькие. Через обмазку местами проглядывают коржи, да и надпись «С днем рождения, Ева», выглядит так, будто ее писала первоклассница. Но я честно старалась.
Убираю свое творение в холодильник, проверяю дочку и принимаюсь за мясо. Оно у меня хорошо промариновалось в специальном соусе. Достаю сочный кусочек говядины, обсыпаю смесью итальянских сушеных трав, посыпаю молотым черным перцем, хорошенько заворачиваю в фольгу и ставлю в духовку. Оно будет томиться примерно полтора часа, а потом я уберу фольгу, нанесу сверху тонкий слой меда и оставлю мясо запекаться до красивой, румяной корочки с янтарным оттенком.
