А я вижу перед собой женщину, которая с удивительной легкостью поверила в то, что ей преподнесли на блюдечке. И, как оказалось, даже не хочет ни в чем разбираться.
– В чем… разбираться? – мой голос почему-то сел.
– А разве вам интересно?
– В чем? – меня будто вытянули из кокона, неуютного, но теплого, где я столько времени пыталась оставаться спокойной. И толкнули на холод, заставляя очнуться.
– Знаете, что бы сделал я, если бы хотел бросить надоевшую мне женщину? Случайную любовницу? – не дожидаясь ответа, он заговорил дальше. – Встретился бы где-то на нейтральной территории, чтобы сказать о том, что все кончено. А может, вообще не стал бы встречаться. Зачем? Вполне хватило бы телефонного разговора, после которого я бы внес ее номер в черный список. Все объяснил бы, возможно, прислал утешительный презент. Но уж точно не стал бы приглашать к себе домой для откровенного разговора. Это нелепо, не находите?
– Если хотите мне что-то рассказать, говорите, – я прикусила губу, пытаясь побороть растущее в груди волнение. – Не надо загадывать ребусы.
– Это не я вам их загадываю, – мужчина повернулся к двери, но, прежде чем уйти, добавил. – Это жизнь. И вы можете ничего не разгадывать. Только не сокрушайтесь потом, что судьба обошлась с вами несправедливо.
Я смотрела на закрывшуюся дверь, борясь с желанием броситься следом за Невельским. Он ведь знал, наверняка знал больше меня! Почему же не сказал? Если я ошиблась и все поняла неправильно, зачем нужно было придумывать все эти загадки? Не было ни сил, ни желания их разгадывать. Но разве теперь, после его слов, могла не сделать этого?
– Оксан, – Варя накрыла ладонью мои пальцы, и я только теперь ощутила, что они дрожат. – Тебе надо успокоиться.
Я перевела взгляд на девушку.
– Он всегда такой? Твой начальник. Наговорил кучу непонятных вещей и ушел. Что мне теперь делать со всем этим?!
– Сотников его друг, – отозвалась Варя. – Я тоже на его месте не хотела бы, чтобы все оставалось, как есть.
– Что оставалось? – от закипающего в груди волнения было трудно говорить. – Не понимаю. Он же мог прямо сказать мне… если что-то знает.
– Значит, не мог, – вздохнула она.
– Да почему?
Девушка пожала плечами.
– Мне известно еще меньше, чем тебе. Возможно, обещал, что не скажет. Или есть какие-то другие причины. Вот и хочет, чтобы ты все выяснила сама.
– Я давно вышла из возраста, когда играют в следопытов. И бегать за мужчиной унизительно, особенно после того, что он сделал.
Погодина кивнула.
– Тебе решать.
Меня неожиданно разозлила такая готовность согласиться со мной. Она ведь думала совсем по-другому и была уверена, что ее начальник прав!
– Ну давай, скажи, что я должна поступить иначе! Что я ошибаюсь! Варька, мне ни один человек в жизни не причинял столько боли!
Лицо обожгли непрошенные слезы, впервые за все эти месяцы. Сорвались, застилая глаза. Если бы я и захотела, уже не смогла бы их сдержать.
– А у чужих людей редко получается ударить настолько сильно, – тихо отозвалась Варя. – Они ведь не знают, куда именно бить. Это только близким и удается. Но я почему-то думаю, что ему ничуть не легче.
– Ну да, – я проглотила очередной всхлип. – И вышвыривая меня из своей жизни, он сделал, как лучше. Ты это хочешь мне внушить?
– А тебе есть, что терять? – вместо ответа спросила Погодина. – Ну, кроме собственной гордости, которая обязательно пострадает, если ты будешь бегать за мужчиной. Есть что-то еще? – и, не дожидаясь моих слов, продолжила. – Позвони ему. Не хочешь говорить напрямую, придумай какой-нибудь повод. Ты же журналистка, неужели не сможешь? Заодно проверишь, в черном ли ты списке или он все эти месяцы ждет твоего звонка.
– Я ведь сюда пришла, чтобы с тобой поговорить. Про твои проблемы. А вместо этого мы меня обсуждаем весь вечер.
Варя невесело улыбнулась.
– Мне кажется, у тебя еще есть, что исправить, – ее глаза тоже подозрительно заблестели.
– Ты так говоришь, будто для тебя уж точно не найти выхода, – даже стыдно стало, что я вывалила на нее свои сложности. Девушке, кажется, было ничуть не легче моего.
– У меня все, как в Санта-Барбаре. Роман писать можно. Только хэппи-энда там не будет.
Я покачала головой.
– В школе ты не была пессимисткой.
– А я не пессимистка. Я реалистка, – она вдруг порывисто обняла меня, поднимаясь. – Сейчас люди начнут приходить, мне лучше быть в зале. Да и слишком много для одного вечера сразу две трагедии. Давай сначала с твоей разберемся. А потом я все тебе расскажу… про себя. Если захочешь.
Дождалась, пока я оденусь, и уже у выхода, прощаясь, снова повторила:
– Позвони ему, Оксан. Я верю Невельскому. А еще верю, что твое сердце тебе не врет.
Легко сказать, позвони. Меня хватило только на то, чтобы найти нужный номер в контактах и долго-долго всматриваться в фотографию. Будто я что-то рассмотреть пыталась в его лице, обнаружить в застывших на снимках чертах то, что так и не услышала.
Перечитала последние сообщения, написанные так давно. До аварии. Короткие, вроде бы сухие строчки, в которых Влад делился информацией об операции Вани. Рассказывал о том, как занят. И еще несколько смс со словами, что он скучает.
Это все было в какой-то другой жизни. Не со мной. Я придумала потрясающего мужчину и любовь, и в этой выдуманной сказке мы были очень счастливы. А реальность оказалась совсем другой.
Я так считала все эти бесконечные месяцы, не позволяя себе даже усомниться. Не позволяла вспоминать. Училась ненавидеть. Он ведь обошелся со мной… совершенно ужасно. Воспользовался, чтобы потом выбросить, как надоевшую, ненужную игрушку. Пообещал так много, но ничего из этих слов не сдержал.
Снова перевела взгляд на телефон, всматриваясь в строчку, указывающую, когда Владислав Сотников последний раз был в сети. Почти двое суток назад. Оказывается, у миллиардеров тоже бывает время отдыха, когда они обходятся без связи. Даже я не могла себе позволить такого. Только в Зипунах, где нужно было идти в самый центр деревни, чтобы позвонить или написать кому-то.
Набрать номер я так и не решилась, но подъехавшему водителю такси назвала адрес элитного загородного поселка. Сама не понимала, зачем. Если и позвонить нет сил, как я смогу встретиться с ним? Что скажу? Да и есть ли смысл вообще в этом разговоре?
Несколько раз по пути хотелось остановить машину и выйти или развернуть ее назад. Несмотря на все намеки Невельского и советы Вари, я
