зная, что Герман сгладит углы моего неадекватного поведения. Брат это мог — убеждать людей в том, во что бы они никогда не поверили.
Спустя пятнадцать минут, Герман тоже покинул дом. Я дожидался его у машины.
— Удивлён, что ты ещё здесь, — издевательски бросил он, явно злясь на меня.
— Я хочу знать её адрес, — отчеканил непреклонно.
— Черта с два! — заорал, перебив его. — Ни хрена ты не сам! Она моя, не твоя. Я сам поговорю с ней!
— Боже, Феликс, — брат болезненно зажмурился. — Говоришь так, словно у тебя отобрали любимую игрушку. Соню нельзя заставить, разве ты этого ещё не понял? Я не скажу тебе адрес, Феликс, — непреклонно отрезал Герман. — Даже если пошатнется наша дружба, всё равно не скажу.
— Да почему? — взвыл, как раненый зверь.
— Потому что ты, — ткнул пальцем мне в грудь. — Как и всегда наломаешь дров, мы через это проходили. И теперь я не позволю тебе их наломать. Выдохни! Чтобы ей не сказал Давид, во всей этой ситуации нет твоей вины. Виноват я! И только мне расхлёбывать эту кашу.
— А мне что? Просто ждать? — хрустнув пальцами, сжал кулаки.
— Да! — живо отозвался брат. — Она сама должна принять решение! А тебе нужно набраться терпения. То, что ты никогда не умел. Сможешь?
Глава 24
София
Всё спокойствие, которое я собирала по крупицам всю обратную дорогу домой, вмиг меня покинуло, когда телефон в моей руке ожил тихой вибрацией. На экране высветилось имя: Герман. Первый порыв — взять трубку. Второй — послать его ко всем чертям. Однако я просто смотрела на телефон невидящим взглядом, до тех пор, пока вызов не прекратился.
Телефон оживал в моей руке снова и снова. Я понимала — они заметили моё отсутствие. Но объясняться я не собиралась. Никто из них этого не сделал. Ни Герман, который шантажировал моего брата и вынудил меня расплачиваться. Ни Феликс, который всё знал. На душе было просто мерзко от осознания действительности. Наверное, в большей степени из-за того, что я и мой брат стали пешками в какой-то больной игре избалованных мажоров.
Выскочив из такси, расплатилась с водителем серьгами. Теми самыми, которые Феликс подарил мне утром в честь нашей поездки к его родителям. Было бы побольше времени и смелости я бы избавилась и от платья. И от туфель и белья. От каждого напоминания присутствия Сабурова в моей жизни.
Но если избавиться от одежды я могла, и отмыться в душе от его прикосновений тоже была в силах. То заштопать сердце не удалось бы никогда.
Смахнув с лица горячие слёзы, устремилась к подъезду. Долго набирала заветный номер квартиры, пока брат не впустил меня. Три лестничных пролёта и я стояла возле квартиры, которая досталась нам после смерти родителей.
Зарарабанила кулаками. Громко, чтобы быть услышанной.
Сашка открыл мне дверь нехотя. Потёр заспанное лицо разбитыми в кровь руками и отступил в сторону, пропуская в квартиру. Я больше ничему не удивлялась. Ни внешнему виду брата, ни его трусливому внутреннему миру. Ни даже его вопросу:
— Какими судьбами?
— Это правда?! — почти выплюнула в лицо неблагодарного засранца. Оттолкнула к стене, хватаясь обеими руками за горловину растянутой майки. Потянула вверх и на себя, пока наши взгляды не встретились. Мой полный злобы и его абсолютно пустой без тени сожаления.
— Что правда? Не люблю шарады, давай быстрей.
— Ты заснял на видео момент надругательства над девушкой?! И промолчал!? Ничем не помог!?
— А что я должен был сделать? — вспыхнул он, шлепком по рукам, освобождаясь от моего захвата.
— Остановить их, вместо того чтобы снимать это унижение. Или мне рассказать. В полицию пойти. Да что угодно, чёрт возьми… Что угодно, — повторилась на ослабленном выдохе.
Мне было больно, что из моего брата вырос слабый мужчина, неспособный пойти на выручку.
— В полицию?! Ты серьёзно?! — нервно рассмеялся Сашка, ничуть не считая свой поступок подлым.
— Да, серьёзно. Ты бы мог помочь бедной девушке, над которой надругались. Твоё видео стало бы доказательством, — импульсивно толкнула Сашку в плечо. — А ты просто денег решил поиметь путём шантажа, — скривилась я от мерзости его поступка.
Всю свою злость хотелось незамедлительно выплеснуть. Меня не останавливало даже то, что брат был не единственным виновником. Зато сейчас он попадал под горячую руку. Я хаотично замахала руками, попадая раскрытой ладонью то по Сашиным плечам, то по предплечьям, которыми он пытался прикрываться. Остановилась я лишь тогда, когда почувствовала жгучую боль после удара о стену, когда брат изловчился и отступил в сторону.
— Саша, — глотая слёзы, выдавила я. — Ты поступил мерзко, неправильно. Ты решил нажиться на чужом горе. О чём ты только думал? Боже….
Взвыла от отчаяния и сползла на пол по стене. Запустила ладони в давно растрёпанные волосы и затихла. Сил не осталось, только боль в груди, настолько сильная, что было трудно дышать.
— Я бы ничем ей не помог. В доме их было несколько человек, — зашептал Саша, присев рядом со мной. — А так… я хотя бы отвлёк их, и девчонка сбежала. Я видел, как она сбегала со двора, значит, она была в порядке.
— В порядке? — горечь от бездушия младшего брата расползалась внутри меня.
— В относительном… порядке, — проблеял мне в ответ и попытался приобнять.
— Не будь ты трусом, многое бы сложилось не так. А не будь ты алчным, я никогда бы не познакомилась с этой гнилой семейкой.
— А я смотрю, ты сама не бедствовала. Новые шмотки, — ткнул в платье пальцем. — Тебя тоже купили, так что не втирай мне о морали.
Порывисто вскочив на ноги, Сашка прошёл к вешалке. Сдёрнул ветровку с крючка. Надел её и натянул капюшон.
Я лишь отрешённо смотрела ему вслед, пока он не захлопнул за собой дверь. Воспитать из него человека чести у меня вышло плохо.
Посидев ещё пару минут на полу в прихожей, я все же отправилась в душ. Стянула платье, поймав
