Было искреннее желание войти к Мартину в спальню и в срочном порядке выяснить, что всё это значит, но я спасовала, да и, собственно, не рассчитывала, что после вчерашнего вероломства дверь его комнаты останется по-прежнему открытой. Это всё равно, что приглашение выписать! Дойдя до лестницы – вернулась, но дверь всё же оказалась заперта, а стучаться я не рискнула. Всё это было как-то глупо!
Следующий день мог стать точной копией предыдущего, если бы не одно «но»: наблюдать за передвижениями холста оказалось удивительно занимательным действом. Под видом разных неотложных вопросов я несколько раз поднималась к Мартину. Мольберт с холстом вновь украшал холл, но был абсолютно не востребован. Это, надо признаться, задевало за живое. Я неизменно подходила, пялилась на него, но в каком-то необъяснимом испуге отступала, едва заслышав мнимое шевеление. И мои мысли были заняты этим вопросом настолько остро, что места для других беспокойств попросту не оставалось.
– Ты чего грустишь? – окликнул меня Мартин, когда я держала книгу на коленях, но при этом завороженно смотрела в окно.
Я даже не повернула головы, за что была тут же наказана щелчком по носу. И хотела даже возмущённо фыркнуть, как вдруг уловила в воздухе аромат табака и уставилась на Мартина с подозрением:
– Ты куришь?
– А что, есть запах? – удивился он и даже подвёл ладони к лицу, но, разумеется, ничего не почувствовал. – Так глупо попался, – мягко улыбнулся Мартин и виновато поджал губы. – Бывает, что курю, но нечасто, – соизволил он ответить на вопрос, и только тогда мой взгляд смягчился.
– Разве ты не знаешь, как это вредно?!
– Серьёзно? Чёрт… и правда, не знал. Что же делать?.. Наверно, придётся бросить… – дурачился он, а мне было не до смеха.
– Мартин, скажи, вот у тебя там стоит мольберт…
– Где?
– В холле, – строго уточнила я, недовольная тем, что он посмел перебить.
– А, ну да, стоит. И что?
– Ничего… ты, наверно, решил что-то писать?
– Надеялась подсмотреть, да? – сделал он предположение, относительно моего интереса, но я лишь вздохнула.
– Нет, просто хотелось бы узнать, почему не пишешь.
– Почему?.. – казалось, впервые задумался он и как-то бестолково передёрнул плечами. – Не знаю, нет настроения.
– А зачем тогда выставил?
– Думал, что настроение появится. Хочешь, напишу твой портрет? – предложил он и у меня, наверно, на лице было написано, что я думаю по этому поводу, так быстро Мартин пошёл на попятную. – Ну а вообще, не удаётся уловить идею, – признался он и вздохнул. – Если нечем заняться, то можешь попробовать написать что-нибудь сама. Могу даже набрать тебе фруктов для натюрморта, подготовить композицию, так сказать, – забавлялся он, а я только больше разозлилась.
– Не говори ерунды!
– А что? Кажется, ты упоминала, что когда-то занималась в художественной школе.
– Да, занималась, но… я давно не пишу, – выдавила я из себя и разозлилась больше. Не на Мартина даже… на себя, а заодно и на братьев Астафьевых.
Мысли зацепились одна за другую, и я в ужасе ахнула:
– Боже мой, свадьба!
– Свадьба? Надеюсь, не твоя? – неудачно пошутил Мартин, но я уже ничего не слышала.
– Какой сегодня день?!
– Если не ошибаюсь, суббота.
Ошибок я не терпела, потому мысленно пересчитала все дни на пальцах и прикрыла ладонью шокировано распахнутый рот.
– Что случилось?
– Я всё пропустила… – так и не отойдя от шока, пробормотала я. – Как я могла забыть? И ведь… совсем вылетело из головы! – поделилась я с Мартином наблюдениями, но он мои метания понимал слабо и поддержать не мог.
– Да что случилось?
– Сегодня состоялась свадьба, которую я взялась организовывать… Состоялась без меня!
– Куда хуже, если бы она состоялась без невесты.
– И у Женьки… у Женьки тоже свадьба…
– Даже знать не хочу кто это! Что там у тебя происходит?
– Я не знаю… – нервно хохотнула я и в знаке безысходности закрыла глаза, запрокинула голову. – Я понятия не имею, что там у меня происходит, представляешь?!
– Пока не очень, – совершенно серьёзно проговорил Мартин, и я безумно улыбнулась.
– А самое страшное в том, что мне абсолютно всё равно! – заключила я, скорее, для самой себя и неодобрительно покачала головой.
На моё колено легла широкая тёплая ладонь.
– Юль, не пугай меня, – игриво попросил Мартин и я, наконец, «включилась» в реальность, посмотрела на него.
– Мартин, мне жутко стыдно в этом признаться, но я не хочу думать о работе! – проговорила я самые удивительные слова за последние семь лет. Проговорила и мысленно им поддакнула. – Не хочу, даже сейчас, когда поняла, как жутко проштрафилась. И ведь не потому, что боюсь разгребать, нет… мне, действительно, всё равно! – не понятно чему обрадовалась я, а Мартин смотрел абсолютно серьёзно и невесело улыбался.
– Ну а почему стыдно? – задал он… как показалось, самый глупый вопрос!
Видимо, сегодня день «самых-самых» открытий.
– Потому что это не по-взрослому, – донесла я до него прописную истину. – Потому что деловые люди так себя не ведут! И раз уж мне всё это наскучило, я могла бы вернуться в Москву, решить все вопросы, продать… прибыльный бизнес на пике его популярности!.. Но почему-то не хочу. Я не хочу даже думать о том, что мне снова придётся однажды вернуться… – развила я свою мысль, глядя на Мартина во все глаза и удивляясь подобным открытиям.
– Так… и что собираешься делать?
– Не знаю, – смешливо фыркнула я, потому что все эти новости не укладывались в голове. – Не хочу возвращаться туда… – выделила я основную мысль и обхватила голову руками – виски вдруг заныли.
Мартин вздохнул:
– Туда – это куда?
– В свою жизнь! – воскликнула я, понимая, что мне даже подумать об этом страшно. Настолько страшно, что в глазах застыли слёзы, и я уставилась на Мартина, цепляясь за него как за спасительную соломинку. – Если позволишь, я бы задержалась в твоей…
Глава 30
Мартин разрешил мне остаться. А ещё разрешил не напрягаться по поводу работы. Более того, он вытер рукавом мои крокодиловы слёзы и заверил, что беспокоиться не о чем: как только вновь появится дорога в город, он займётся этим вопросом вплотную. А я, словно маленькая девочка, которую уверяли, будто Дед Мороз про неё не забыл и обязательно поздравит, лишь только у того появится время, горячо соглашалась на любые обещания и уговоры. А впрочем, дело было в другом: я хотела довериться, хотела, чтобы мои проблемы кто-то решил. Хотела, чтобы меня защищали и оберегали. Ну и да… пусть бы происходило что угодно, только бы Мартин смотрел на меня ТАК!.. и шептал что-то своим невероятно мелодичным, тягучим голосом.
– Мартин, а как твоя фамилия? – с напускным безразличием уточнила я.
Но на самом деле просто хотела, чтобы он говорил. Чтобы рассказывал о себе, либо делился мнением, опытом, подробностями из личной жизни. Мы только справились с обедом, а я не хотела оставаться за столом одна. Касаться его мне показалось слишком вызывающе, а вот задать обыденный вопрос… Вот только отвечать на него Мартин не торопился. Он внимательно на меня посмотрел, в знаке заинтересованности вскинул брови, затем недовольно вздохнул.
– Зачем тебе? – выдал в итоге, и мне вдруг стало смешно.
Я даже заёрзала на месте от неожиданности и прочистила горло характерным покашливанием.
– Ну а что?.. Вдруг позвонит мама… Должна же я как-то объяснить, где и с кем нахожусь!
– Мама позвонит? – прищурился Мартин и неоднозначно махнул головой. – Куда?
– Значит, я позвоню ей! – нашлась я и на всякий случай неуверенно осмотрелась по сторонам. – Здесь ведь есть где-то неподалёку город?
Мартин весело хмыкнул и окинул меня придирчивым взглядом.
– Если умеешь ходить на лыжах, могу набросать примерный маршрут.
– Ну… ладно, про маму я, допустим, хватанула лишнего… Но, мне, правда, нужно позвонить.
– И рассказать, где ты и с кем? – колко уточнил Мартин, и я вдруг испугалась этого вопроса, растерянно моргнула.
