любит это вспоминать, ей нравится эта часть её юности и жизни.
— Картер хотел сбежать: уехать далеко, накопить на трейлер, не привязываться к одному месту. Увидеть все штаты, выступать, зарабатывать деньги игрой на гитаре. Он всегда звал меня с собой. Надеялся, что я закончу школу и сорвусь в бесконечное путешествие вместе с ним. Картер жаждал приключений и никогда не думал о будущем, а я знала, что его жизнь не для меня. Мы оба ждали, что кто-то из нас изменится, но этого так и не случилось. Я выпустилась и получила приглашение на собеседование в университет мечты, Картер довез меня, и мы попрощались, оставив последние послания друг на друге. Он набил мне своей рукой «ни о чем не жалей», а я «покуда тебя не обрету» ему своей.
Клэр со всей любовью погладила место своей тату и подмигнула, кивнув на мою подвздошную кость.
— Брайан начал бегать за мной после двадцати. Не давал мне проходу, все пытался добиться внимания. Когда это удалось, мы начали встречаться. Шло время, дело дошло до постели, и тогда мы впервые расстались. Брайан считал, что я должна была ждать его, упиваться влюбленностью по детству и быть чистой, ни с кем не связываться, не целоваться и, тем более, не спать. Он всерьез думал, что моя девственность предназначалась ему. Я приняла наш расход, но не прошло и года, как О'Нил снова окучивал меня, осыпал извинениями и красивыми ухаживаниями. Он всегда умел приседать на уши, и мы решили попробовать снова. Потом были месяцы, полные удовольствий и счастья, а через год Брайан узнал от наших общих друзей историю моей татуировки, о которой он никогда не спрашивал. Тогда О'Нил стал невыносимым: вечные обиды, пренебрежение, попытки вывода на ревность, умышленные попытки игнорирования, сброс звонков и отмена планов. Меня это не трогало: только отдаляло от него и дико раздражало. Он вовремя понял, что со мной не работают подобные манипуляции, и сменил тактику. Начал умолять перебить эту татуировку, давить на жалость, предлагать свести её, обещать за это всё, что угодно. Но я знала, что никогда не откажусь от Картера и той удивительной подростковой любви. Брайан сходил с ума ровно до тех пор, пока не понял, что теряет меня. Один серьезный разговор — его нормальное поведение, наши вновь хорошие и, как мне тогда казалось, здоровые отношения. Тогда я думала, что смогла помочь ему повзрослеть, вывела из строя нарциссов, научила не ревновать. Думала, что мы идеальная пара, в которой он становится лучше, а я мудрее. Прости, что я ошиблась. Не могу поверить, что этот урод столько раз выписывал мою тату, чтобы повторить размашистый почерк Картера.
— Спасибо, что рассказала мне об этом, — я тепло улыбаюсь и беру её за ладонь, — теперь мои кости играют совсем другими красками. Мы все ошибаемся.
Клэр откидывает голову на спинку дивана и мягко пододвигает меня на плечо, подставляя его вместо подушки. Старая боль, спрятанная тревога и недомолвки отпускают меня, выходя из души с каждым выдохом.
«Всё пройдёт».
Две недели спустя.
Понедельник.
За последнее время я дала больше дюжины интервью, посетила десятки встреч и дала с сотню комментариев. Однако, интерес к истории всё ещё не проходил: мой телефон по-прежнему разрывался предложениями участия в статьях или подкастах, почта пестрила приглашениями в разные программы и редакции, а я становилась сильнее.
— Спасибо за Вашу откровенность, — в коридор телевизионной студии выходит слащавый ведущий вечернего ток-шоу.
Он подходит ближе, но не забывает о необходимой, комфортной дистанции. Зеленые глаза, увлажненные воском губы, запудренное матовое лицо без намека на жирный блеск. Он вежливо улыбается. Светлые волосы уложены вверх, почти незаметно залакированы.
— Может, — выученное идеальное выражение лица на миг сменяется настоящим, немного смущенным, но добродушным, — как-нибудь выпьем кофе? Обещаю, что не буду докучать темой новостных лент, просто хочется встретиться с Вами в неформальной обстановке.
— Я подумаю над этим, — отвечаю фальшивой неизвестностью и мягко киваю. — Оставьте мне Ваш номер. Позвоню, если появится время.
Оливер опускает ладонь в карман коричневого пиджака и достаёт мне симпатичную, пластиковую визитку в охряном оттенке. На весу принимаю её пальцами и украдкой оцениваю дизайн: минималистично, но ярко.
«Ничего лишнего, только имя и номер телефона».
На улице меня ждёт Клэр: она сидит за рулем своего красного спортивного авто и возбужденно машет мне рукой. Запрыгиваю внутрь и сходу попадаю под раздачу.
— Почему ты ему заранее отказала? Я видела твое лицо в панорамных окнах: обаяшка пригласил тебя на свидание, да? Тебе бы не помешало развеяться после этих сумасшедших недель, это ведь ни к чему не обязывает! — она может говорить без умолку, пытаясь меня переубедить. Самое смешное: она знает, что ничего не выйдет, но не теряет надежды.
От продолжения разглагольствований меня спасает звонок с неизвестного номера. Блондинка тут же утихает и заводит машину, направляясь в мою любимую кондитерскую — нет ничего лучше вечернего сливочного чизкейка.
«Наверное, ещё одно предложение на статью».
Набираю полную грудь воздуха, чтобы уверенно выдержать отскакивающее от зубов заученное щебетание с той стороны, и принимаю вызов.
— Пирс Магуайр? — скучно произносит не очень вдохновляющий голос, чем на секунду меня смущает.
— Да, здравствуйте.
— Спасибо, что согласились на участие в государственной терапевтической программе помощи семьям в кризисном положении. Сообщаем, что Ваше заявление на расторжение брака одобрено. Можете приехать за подтверждающими документами в любой рабочий день, — женщина монотонно бубнит необходимый скрипт, не скупясь на усталые выдохи. — До свидания.
Она сбрасывает вызов, и я медленно убираю телефон от уха. Сталкиваюсь с вопрошающим взглядом Клэр, пока мы стоим на перекрестном светофоре.
— Звонили из муниципалитета, — как на автомате говорю, не понимая даже половины эмоций внутри. — Солсбери передал необходимую информацию с наших сессий, и теперь я официально мисс Магуайр.
— Кажется, — Клэр не спешит лезть ко мне с поздравлениями и поцелуями в щеку, — ты не очень этому рада. Что случилось?
— Ричард, — поджимаю губы, ощущаю что-то неприятное внутри. — Мы так и не виделись с того раза в участке.
— Не отпустило? — она кладет ладонь мне на плечо и, не отрываясь от дороги, грустно улыбается.
— Не знаю, — легко поглаживаю её по костяшкам, — вроде бы он прав: между нами не могло быть отношений, потому что я вовсе не знала его, как человека, но легче от этого не становится. Да, он был моим врачом: я сумела доверить ему то, о чем так бы и предпочитала молчать, посвятила его
