– Что вы там делаете? – спросила миссис Александр и, прикрыв глаза ладонью, чтобы защититься от солнца, попыталась рассмотреть, что происходит в тени беседки. – О Господи!
– Да, мы попили чаю, мама, – ответил Мейсон и поцеловал каждый палец на руке девушки.
Колени у нее задрожали, лед в стакане звякнул. «Не будь дурой», – приказала себе Рейн.
– О небо! – Миссис Александр привалилась к стене беседки.
– Тиш? – Блондинка поспешила ей на помощь. Мейсон оторвал взгляд от Рейн, но пальцы ее не отпустил, напротив, стиснул еще крепче.
– Мама? Ты в порядке?
– Все будет хорошо. Мы… – Миранда застыла с открытым ртом, поскольку увидела брата, вышедшего из беседки и тащившего за собой какую-то девушку.
Миссис Александр улыбнулась, но еще больше побледнела.
– Не волнуйтесь обо мне, дорогие. Я слегка перегрелась.
– Она ненавидит жару, – объяснила Миранда.
– Наверное, она просто обезвоживается. Надо пить что-нибудь холодное, – заметила Рейн и протянула стакан с чаем.
Она могла бы поклясться, что седая дама готова упасть в обморок.
– О нет, спасибо. Я просто хочу немного посидеть. Мейсон, почему ты не представишь нам… свою подругу?
– С превеликим удовольствием. – Тот одарил Рейн такой интимной улыбкой, что девушка покраснела, словно подросток. – Это мисс Хобарт. Рейн, а это моя мама Тиш Александр и моя сестра Миранда.
Рейн только вежливо кивнула, поскольку в одной руке держала чай со льдом, а другая находилась во власти Мейсона.
– Очень приятно с вами познакомиться, мадам. Миссис Александр вернула поклон. Миранда смотрела на Рейн во все глаза.
– Вы из команды садовников, не так ли?
– Да, – ответил за девушку Мейсон. – Странно, что мы до сих пор ее не видели, правда? Она здесь, по крайней мере, три недели, прямо у нас под носом.
Он снова улыбнулся. Сердце у Рейн совершило необъяснимый прыжок, и она ответила ему обожающей улыбкой. Черт, если бы все было по-настоящему, она бы просто рухнула. Он как раз из тех мужчин, какие ей нравятся: высокий, худой, с лицом викинга, синими глазами и каштановыми волосами! Синие глаза у блондинов кажутся слишком уж тривиальными, а его густые каштановые волосы прекрасно контрастируют с глазами.
Черт побери, тип вроде Мейсона Александра способен запудрить мозги кому угодно. И надолго ли ее хватит? Сколько она будет стоять тут, помогая ему морочить голову его матери, и не позволяя себе забыть, что все это только игра?
Спасение пришло весьма неожиданно. Из передатчика, висевшего на поясе девушки, раздался голос:
– Рейн, ты где?
Троица посмотрела на нее, дожидаясь объяснения.
– Мой начальник, – сообщила Рейн, вырвала у Мейсона свою руку и поднесла аппарат ко рту. – Я здесь, Крэйг.
– Чем ты занимаешься там столько времени?
– Я формировала кроны. – Она взглянула на Мейсона, пожала плечами и сунула аппарат в чехольчик. – Я должна проститься с вами.
– Тебе надо идти? – спросил он.
– Конечно, не будь задницей, – резко бросила ему Миранда, забирая у девушки стакан с чаем. – Она останется без работы. А тебе надо позаботиться о Каролине.
– Она сама может лучше всех позаботиться о себе. – Мейсон говорил быстро и достаточно громко, чтобы его семейству не пришлось напрягать слух. – Я ведь даже не знаю, как с тобой связаться.
Видимо, он собирался играть до конца. Ладно, играть так играть. Рейн начала толкать тачку к дорожке, ее взгляд как бы говорил: «Я с трудом отрываюсь от тебя, моя любовь». Таким взглядом она покорила зрителей, исполняя роль маленькой бедняжки в «Скрипаче».
– Мой номер есть в телефонной книге, – вздохнула она. – Или ты можешь найти меня через службу «Джонсонз ландшафт».
– Джонсон, – повторил Мейсон, словно записывая это имя в памяти. – Я скоро напомню о себе. Очень скоро.
Он наклонился и поцеловал ее. Не просто чмокнул в щеку, а no-настоящему: в губы, крепко и невероятно сексуально. У Рейн даже захватило дух. Ничего не скажешь, Мейсон достоин «Оскара». Девушка хватала ртом воздух, как все женщины, которых целовал Александр, и чувствовала покалывание в губах, даже отойдя на шаг.
– Скоро увидимся, – снова пообещал он и подмигнул, давая понять, что все неправда. Его мать, казалось, готова была расплакаться.
В ошеломляющей тишине Рейн толкала свою тачку вперед и еще не пришла в себя, когда перед ней возник на тропинке Крэйг, начальник садовой команды. По его лицу она поняла, что Тиш и Миранда Александр были не единственными зрителями этого небольшого представления.
– Боже мой, – произнес он, и его обычно ласковый голос выражал недовольство. – Что там произошло?
Рейн оглянулась, но семья Александр уже скрылась за кедрами.
– Не знаю, Крэйг. Честно говорю, я не знаю.
Это должно их как следует проучить.
С глубоким удовлетворением Мейсон наблюдал, как его мнимая возлюбленная исчезает в глубине сада, толкая перед собой тачку. При всей неумытости и близости к земле Рейн Хобарт оказалась весьма способной актрисой, не говоря уж о том, что прекрасно умела целоваться. Имей его мать с сестрой хоть каплю совести, то немедленно признались бы в своих грехах и принесли извинения за доставленные своими любовными микстурами неудобства ему и невинной молодой женщине.
Но, судя по всему, ничего подобного они делать не собирались. К тому же удовлетворение Мейсона испарилось от шепота, доносившегося из арахисовой галереи. Слова «подмена» и «эликсир» особенно зацепили его внимание.
Ну ладно, если кто-то должен заставить их корчиться от неловкости, то этим человеком будет он.
Мейсон выпил свой чай, и, когда повернулся, чтобы предстать перед мучительницами, глаза у них округлились, как у совы в сарае.
– Все в порядке, дорогой? – Голос матери звучал неестественно весело.
– Наверное, я должен был предложить ей помощь, – пробормотал Мейсон, словно не слышал вопроса. – Я не хочу, чтобы Рейн надорвалась на работе.
– О, дорогой, мисс Хобарт привыкла работать, она с утра до вечера катает тачку по холмам. Она крепкая молодая особа, а твоя мать старая. Иди же, помоги мне, дорогой.
– Конечно. – Посмотрев еще раз вслед исчезнувшей мисс Хобарт, он поставил стакан и предложил матери руку. Да уж, старая мать. Которая ежедневно проплывает целую милю.
Торжественной процессией они направились по дорожке, Миранда впереди, Мейсон и Тиш сзади. Мать шла медленно, тянула время, давая мисс Хобарт исчезнуть в саду.
Что делать? – раздумывал Мейсон. Потребовать от них обещания вести себя прилично? Он и так зашел слишком далеко в своем желании противостоять напору матери и сестры с их любовными напитками. Особенно выводила Мейсона из себя полная уверенность обеих дам, что они действуют ради его блага, пользы и счастья в жизни.
