Когда он отработал тридцать дней на Оксану, когда объявили, что центр закроют на неделю, во все дни внезапно свалившего отдыха в полупьяном угаре искал новую вакансию. Но, к счастью, опасения его были напрасны. На восьмой день, изрядно побритый, надушенный, в свежей рубашке, вошел в «Молли» через главный и остолбенел. Это была не та «Молли», что он знал, чахлая, трясущаяся, пугающая пустотами и зомби-продавцами.
По холлу раздавалась приятная музыка, сменявшаяся записанными голосовыми объявлениями; новые сотрудники и владельцев торговых местечек снимали защитные пленки, отчищали с пола известку и сметали деревянные опилки. Новые ароматы, новые декорации, новые секции. Яркие краски сменялись на пастельные, шедшие по торговым волнообразным рядам, пока ни доходили до молодежных зон. У главного входа сразу встречалось полукруглое ограждения, место у которого должны будут занять корнеры — маленькие торговые точки, которые могли быть установлены прямиком в широком коридоре, около лавочек.
За ограждением в два метра высоты, закрывавшее одну треть пространства, находилась та самая сцена с фортепьяно на главном месте; перед сценой обустроили места для сидения со столиками, а поодаль возвышался шикарный бар, в котором можно было заказывать различные напитки и закуски, от свежевыжатого сока до сладострастных коктейлей без алкоголя. Эта стена не только отделяла пространство, но и являлось площадкой для интерактивных рекламных щитов, на котором высвечивалась афиша, реклама новых брендов. Все начинало сиять с самого утра, срывалось опустение легкой радостью под семенивших уборщиц, поливающие живые цветы в клумбах и натирающие полы до блеска. Мужчина предчувствовал некоторый духовных подъем, ведь совсем скоро «Молли-Центр» отпразднует свое второе рождение.
Рекламой и продвижением занимались определенные отделы, буквально живущие в социальных сетях. Аркадий сходил с ума от новомодных словечек, от слов «таргет», «Инстраграм», «бренд» — все напоминало жуткую карусель. Кстати, о карусели. Над ней работали специалисты уже как несколько недель, обещали ввести в эксплуатацию в середине весны, а потому на месте, где должна была установиться мечта детей и порой взрослых, были поставлены ограждения с рекламными надписями. Места было полно. Места заполнялись, пустовал лишь пятый этаж, на который просто не хватило денег. Его доделать планировали позже.
Мужчина с удовольствием прошелся по холлу, вдохнул аромат зернового кофе и, улыбаясь, пошел в административную часть, чтобы по служебному лифту подняться в свой кабинет. На удивление, босса не было на месте, она не писала ему и вообще никто не знал, где она и что с ней. С ее проблемами могло много, чего произойти.
В легком напряжении он ждал час за часом, перебирая документы, в которых нужно было поставить подписи. Да, сегодня не было собраний и даже совещаний, она могла уйти по своим делам или же… И на другой день не было женщины.
— Да, это номер Оксаны Викторовны, — прозвучало на другом конце провода.
— Можно ее к телефону?
— К сожалению, она не может сейчас ответить, — ответил ему незнакомый мужской голос, серьезный и полный усталости, которая бывает только у врачей.
— Почему же? — ему стоило позвонить раньше.
Глава 6
На всех порах сотрудник на должности "правая рука" несся в больницу. По словам врача, начальница просто где-то шла, упала и не могла встать: запасы энергии полностью истощились. Добрые люди позвонили в скорую, но та не смогла откачать ее нашатырем. Срочно привезли в больницу, но ни документов, ни кошелька не было, только бумажная купюра да заблокированный на несколько паролей телефон, до которого не добраться, только если взламывать. Оксану выгрузили и положили в палату с горем пополам. В предсмертном состоянии находилась двое суток, пока ни открыла глаза и ни закричала.
Сейчас женщина лежала грубым обездвиженным мешком на постели и слезно просила вколоть ей обезболивающее. Витаминные капельниц, поставленных, чтобы хоть немного сгладить истощение организма, не хватало. Образ сильной и властной женщины, не подпускающей никого к себе, рассыпался на глазах мужчины. Слабейшая из женщин проливала слезы, хватаясь здоровой рукой за больную, пытаясь совладать с резью, от кончиков пальцев до плеча.
— Что это с ней? — вытягивался от ужаса Аркадий, подписывая документы вместо опекуна. Родных и близких, тем более друзей, у начальницы не оказалось.
— Фантомные боли. Мы сделали МРТ, а также рентген — она полностью здорова, но у нее фантомные боли на нефункционирующей руке, — ответил миловидный женщина-врач, после того, как нашел данные о пациенте через внутреннюю сеть.
Быть так долго сильной, думать лишь о работе, чтобы после свалиться от усталости — не такой жизни желал себе Аркадий. Он позвонил в центр, оповестил, что директор берет больничный, а сам пошел пить чай на первый этаж и думать, что делать дальше, если работдательница скопытиться раньше времени.
Еще два дня посещал больницу как доблестный и верный сотрудник, видел постепенно приходящую в себя женщину, ненавидящую собственную руку. Она была одинока, как и он, а потому никто из близких ее не посещал. В эти дни мужчина думал о сыне, который, наверно, не помнил его уже и не вспоминал. Весь вечер провел в больнице, вспоминая Максимку, храброго, но хладнокровного сына, свою раздолбанную жизнь, пока ни очнулся от легкого прикосновения чуть теплой ладошки. Эта была его начальница, растрепанная, со спутанными жирными клоками волос; ее лицо разбухло от нервов и усталости, а тело оставалось ватным. Никогда его бывшие не выглядели так неопрятно, что даже слегка возмутило его, но после ему захотелось себя прибить из-за дурных мыслей. И он был не таким красавцем, чтобы требовать соблюдения красоты от каждой…
Она села подле него вздохнула и начала говорить пустынным точным голоском:
— Спасибо, что был здесь, но не стоило.
— Я ваша правая рука.
— Это твое желание, за такую переработку платить не стану. Мог бы отдохнуть, выспаться, знаю, тебе было сложно.
— Ха, — печально усмехнулся Аркадия и посмотрел на мягкое лицо начальницы. — Как ваша рука?
— Уже все нормально.
— Как давно и как часто?
— Во второй раз. Первый случился в Японии, но я смогла перетерпеть.
— Вы должны беречь себя. «Молли» без вас пропадет.
— Иногда нужно оставлять позицию босса, чтобы системе научилась работать сама, — на что ответила женщина и попросила сбегать за кофе. Завтра она планировала вернуться на работу. — Да, — ответила на чей-то звонок. — Вы приедете ко мне к восьми?.. Да…Должна была. Я была без сознания несколько дней, поэтому не могла позвонить вам.
Кофе как второе связующее звено скрепляло подчиненного и босса. Симпатичный мужчина и хорошенькая женщина попивали напиток из пластиковых стаканчиков, погрязая в собственные проблемы и не желая исповедоваться из-за ненадобности. Вскоре Оксана ушла на процедуры, а ее помощник столкнулся с лечащем врачом начальницы.
— Как с Оксаной Викторовной? Она в порядке?
— Относительно. С рукой все нормально, но фантомные боли штука психологическая.
— Психологическая?
— Да. Она чувствует боль какого-то дня, прокручивает определенное событие в голове и не может отпустить. Вероятно, в тот день она получила несколько психологических травм. Вы уж поддержите ее. Хоть она и согласилась ходить на консультации, но… таким пациентам нужно внимание и поддержка, — говорила врач. — И неплохо бы делать массаж руки, чтобы она полностью не стала недееспособной. И пытаться справиться с недугом, иначе через пару месяцев, может, через пару лет, максимально, придется ампутировать.
Жесткое слово ампутация стало чем-то наподобие щелчка у Аркадия. Женщина без руки… он представил у Оксаны пустоту с правой стороны, сглотнул. Тогда он навечно прилипнет к ней и будет подписывать документы за нее.
Депрессия, фантомные боли, посттравматическое расстройство — жуткий комплекс из неприятностей. Не выбраться из них без помощи близких и знакомых. Мужчина шел по улице понуренный и лишь краем взглядом заметил знакомые на черты лица ребенка.
