Даже больше. Перед тем, как поехать в Тулу, я сто раз убедилась, что его здесь нет и близко. Так, по старым каналам, аккуратно уточнила — Олег домой больше не приезжал. Он и мать свою забрал, а вот брат остался и отказался уезжать в Москву. Потом, правда, залетел по-крупному, когда снова связался с сомнительной компанией. Сел в тюрьму. Не знаю, пытались ли они его откупить, но факт остается фактом, а прогноз мамы стал истиной: Сережа сидит уже три года. Ну и плевать. Нет, чисто по-человечески, мне его немного жаль, неплохой он парень, наверно, просто притягивает неприятности. Привык, что за него все решает старший брат и мама — может так хоть повзрослеет. Знаю, жестоко, но иногда это единственная возможность для кого-то, а мне благо — Елагиных здесь нет. И хорошо. Клянусь, если бы была хотя бы одна возможность нам здесь пересечься, ни за что бы не приехала.
Но я здесь, и я продолжаю убираться, пока Давид ест свой завтрак и смотрит на кухне мультики. Точнее как? Я думала, что он на кухне, поэтому очень удивилась, когда вышла из гостиной и наткнулась на сына в пижаме в прихожей. У двери. У открытой двери.
- Та-а-ак…что за побег из курятника?
- Да я просто…
- Давид. Даже не пытайся выкрутиться.
Резко краснеет, я хмурюсь. Что задумал, чертенок?! И знает, ведь, не отстану, поэтому тяжело вздыхает и толкает дверь. На пороге огромный букет алых роз — моих самых нелюбимых цветов.
- Это что еще за…
- Твой этот…индюк в костюме прислал.
- Индюк…Давид! Сто раз тебе говорила…
- Да-да-да, не давать никому обидных кличек. Я помню! Но он правда индюк…
- Его зовут Семен…
- Мне плевать.
Надувается и резко поворачивает на кухню — уходит. В этот момент я буквально узнаю в этом жесте Олега. Тот тоже любил так делать, брови еще уронит на глаза и почапает — сын делает так же. У него словно нет слов, а еще нет желания что-то выяснять, потому что «что-то» сильно расстроило. И что же его расстроило, мне интересно узнать? Я затаскиваю цветы в дом, потом кладу их в ванну и захожу на кухню. Давид ковыряется в своих хлопьях, весь такой колючий-колючий…
- Так, что происходит?
- Ничего.
- Давид, прекрати, - присаживаюсь рядом и слегка тереблю его ручку, - Поговори со мной. Тебе же дядя Сема нравился…
- Он меня подвел.
- Как это?
- Я ему позвонил и сказал, что ты очень расстроена, а он от меня отмахнулся! Еще и цветы твои НЕЛЮБИМЫЕ прислал! - тараторит вдруг, а я глазами хлопаю и перевариваю.
Ага. Круто. То есть, он за моей спиной спер мой телефон и позвонил…Ох боже, когда…вот когда он успевает?!
Начинаю смеяться. Что тут еще поделаешь? Только и остается, что смеяться…
- Что смешного?!
Злится тут же, а я вздыхаю и смотрю на сына с мягкой улыбкой.
- Ты расстроился, потому что он не оправдал твоих ожиданий?
- Он тоже не подходит.
- Давид…
- Нет, правда! Я ищу такого, который не отмахнется, а приедет, когда будет тебе нужен! Зачем иначе вообще кто-то нужен?!
И правда…зачем? - улыбаюсь шире и притягиваю ребенка к себе, а потом сажаю на колени и шепчу на ушко,
- Давид, малыш, не ты мне должен кого-то искать. Тебе ребенком надо быть и радоваться жизни, понимаешь? Не спеши так быстро взрослеть и окунаться во взрослые проблемы.
- Не хочу, чтобы ты была одна.
- А я разве одна? Ты со мной, мне этого достаточно.
- Но как же ты замуж выйдешь? Ты этого разве не хочешь? В моей группе все девочки хотят.
Нет, серьезно — это забавно. Я посмеиваюсь, сама его теснее к себе прижимаю и мягко целую в щеку.
- Мам, ну что ты опять?
Ершится, зараза, но так…для галочки. Я ведь чувствую, как в ответ тянется, а когда вижу и его улыбку — знаю, так и есть.
- Ответишь?
- Я не уверена, что хочу замуж, Давид.
- Потому что уже была, да?
Поджимаю губы — он в ответ головой мотает и шепчет.
- Прости, я помню, что обещал.
Нет, малыш, ты ни в чем не виноват. Это все я…
- Не извиняйся, родной, это я нечестно поступила, что попросила тебя не спрашивать. Тебе интересно, я это понимаю. Да, я была замужем.
- За…ним? За моим...папой, да?
- Да…
- Бабушка говорит, что он — козел.
- Она так сказала? - удивленно смотрю на него, он опять взгляд отводит и плечами дергает.
- Ну не то чтобы мне…
- Та-а-ак…
- Слышал их разговор с дедой.
- Подслушал, то есть?
- У них стены тонкие, я не виноват! - нагло парирует, но потом смотрит на меня и кивает, - Подслушал, да.
- Так нельзя делать.
- Знаю, но я признался честно.
- Очень мило, и все равно.
- Больше не буду.
- Ладно…
Не верю ему, конечно же, в нашей семье от Давида скрыть что-то — нереально. Хорошо он знает, что такое «личный» ящик и туда не залезет никогда. По крайней мере, я надеюсь очень…
Тем временем Давид забывает о нашем разговоре, снова берет ложку, но я-то уже не могу забыть. Знаете, не хочу на него вешать ошибки Олега, поэтому нежно убираю его волосы назад и шепчу на ушко.
- Он не был козлом, Давид. Твой папа неплохой человек. Просто не наш — так бывает.
- Он тебя тоже обидел, да? - не поворачиваясь, спрашивает, я в ответ вздыхаю и утыкаюсь ему в шею.
- Мы оба друг друга обидели, малыш.
Он — тем, что обманул меня так феерично, я — тем, что родилась. Конечно, об этом я ему не скажу. Ни сейчас, ни когда Давиду стукнет четырнадцать, восемнадцать, сорок…Эта часть истории останется только между мной и свадебной фотографией, которую я до сих пор зачем-то храню в своем личном ящике рядом с кольцом, что принесло мне море боли, но и самое больше счастье. Мир, который сейчас сидит у меня на коленях и подпевает песенке из мультика про желтую Губку, разгоняя так просто все душевные смуты.
***
Следующие два дня для меня — что-то невообразимое. Никаких «тяжелых» разговоров, только наше с сыном время. Я везу его, естественно, первым делом за Тульскими пряниками, а потом и к памятнику ему, родимому. Давид требует его сфотографировать (при том натурально так требует, будто я против). Пока лазил на него, порвал свои джинсы на попе, и я так смеялась — он разобиделся. Пришлось ехать и покупать ему новые штаны. Так я впервые оказываюсь в том самом торговом комплексе, который видела исключительно на планах и на макете. Получилось здорово. Нет, это не то слово! Великолепно. Я засматриваюсь на оазис на первом этаже, на декоративный садик, где стоят сейчас огромные такие грибы. Их, конечно, не было — скорее всего руководство воткнуло для посетителей. Пофоткаются, выложат — им больше клиентов, понятное дело. Детей такие вещи привлекают, вон и мой обо всем забыл — понесся вперед, как ветер. За Давидом вообще глаз да глаз нужен, он у меня очень уж активный мальчик. Я только на него и смотрю. Нет, не поэтому — не могу никуда больше. Волнуюсь, но главное — не хочу. Может быть, так нельзя делать, но он — вся моя жизнь, и по большому счету, мое главное спасение. Если бы я не забеременела тогда, не знаю, как смогла бы пережить все то, что со мной произошло. Сейчас я ни о чем не жалею — из-за него не жалею. Моя жизнь до Давида казалась теперь абсолютно пустой, и чтобы его порадовать больше, когда мы меряем ему штаны, я останавливаюсь и шепчу.
- Ты хотел знать, каким был твой отец? Это он спроектировал этот торговый комплекс, малыш. Это его работа…
И все. Глаза по пять копеек, гордость распирает, а мне только хорошо от этого. Правильно я поступаю, что не говорю ему плохого об Олеге — он бы расстроился. Сейчас хотя бы улыбается, буквально сияет! И меня ничто не сможет расстроить. Точнее я так думаю, до того ужасного утра, когда мы собирались поехать на озеро...
Грянуло все нежданно, негаданно, как говорится. Через пару дней я арендовала машину, мы собрали сумки и направились на пляж, до которого так и не доехали, забегая наперед. Прямо у подъезда нас и поджидает нежданчик — машина Семена. Только вот проблема в том, что его здесь никто не ждет. Давид уже все решил — он у меня промахов в таких делах не прощает! — а мне, по сути своей, никогда и не нужно было его присутствие. Если честно, то больше напрягает. Исключительно из вежливости я улыбаюсь, но знаю — добром его приезд не кончится. Да и как может, если Давид на него смотрит вот так? Змеючкой.
