Их дыхания слились. Рука Руфуса проскользнула под свитер и коснулась нежной девичьей груди. Джина замерла, готовая отдаться охватившему ее желанию.
Наконец их поцелуй прервался, и Джина склонила голову на плечо Руфуса. Несколько минут они молча сидели в машине под пламенеющими кронами вязов. Джина прислушивалась к своему телу, которое только что ощутила впервые.
Спустя какое-то время Руфус мягко отстранился и хриплым голосом произнес:
— Я думаю, тебе пора домой.
Джина не ответила. Губы горели огнем. Неожиданно она вспомнила, как обслюнявил ее этот мерзкий человек, назвавшийся ее отцом. Джина вздрогнула, инстинктивно почувствовав, что необходимо эту память стереть, уничтожить, навсегда предать забвению… Прижавшись губами ко рту Руфуса, она с такой силой обняла его, словно от этого зависела ее жизнь.
Внезапно оборвав поцелуй, она сказала:
— Я предупредила, что вернусь к шести. Ничего не случится, если немного задержусь.
— Ты же староста класса, значит, обязана служить примером для остальных девушек, — поддел ее Руфус.
Они расхохотались. И долго не могли остановиться, потому что оба понимали: скоро их единение станет полным.
Три субботы подряд в его совершенно не приспособленной для жарких поцелуев и объятий машине довели Руфуса до разлада с самим собой.
— После Дня благодарения Лейн Фостер уедет со своей Шарлоттой на уик-энд в Принстон, — сообщил он Джине. — Сказал, что я могу воспользоваться его квартирой. Нужно только дать знать, хочу я или нет.
— Скажи, что хочешь! — немедленно отозвалась она. Желание его ласк сделало ее храброй. — Скажи, что очень хочешь!
Встречи с Джиной Руфус решил держать в секрете. И не только потому, что она все еще была школьницей. Честно говоря, он не испытывал особого желания стать объектом насмешек приятелей, но причина заключалась в другом. Благодаря этой девушке у него проявился инстинкт собственника, свойственный мужчинам, но еще ни разу не испытанный самим Руфусом. Он понял, что Джина считает все, что происходит между ними, священным, и сам чувствовал то же самое.
— Лейн знает? — встревоженно спросила Джина.
— Про нас?
Она кивнула.
— Нет, конечно. Он думает, что у меня роман с замужней женщиной.
Они рассмеялись; даже смех их объединял — его рокочущий вторил ее заливистому. И смеяться они кончили одновременно: оборвали смех и приникли друг к другу.
Руфус с удовольствием вдыхал запах ее волос. И ему, и ей казалось, что они — одно целое, как бывает, когда совершается полное единение тел. Джина — самая главная девушка в его жизни, думал Руфус. Вопреки всем планам и намерениям он влюбился.
День благодарения 1962 года Джина и Сесилия впервые праздновали раздельно.
Мэддоксы, друзья Мириам, жили в доме, выстроенном в типичном южном стиле — кирпичные стены, свежевыкрашенные в белый цвет, черепичная кровля, колонны у входа и большая веранда. Отведенная Сесилии спальня окнами выходила на подъездную дорожку, обсаженную высокими кедрами. В центре комнаты располагалась огромная кровать под балдахином, которую, видимо, водворили сюда, как только был построен дом, — еще до Гражданской войны.
Много лет назад Мириам подарила Сесилии «Унесенные ветром», первую книгу, которую та прочитала по-английски без посторонней помощи. Каждую деталь романа Сесилия запомнила на всю жизнь. Вот и теперь эта комната напомнила ей спальню Скарлетт О'Хара, тоже выходившую окнами на дорожку с кедрами, чтобы героине было видно, кто подходит к дому.
Боже, до чего Сесилия была несчастна в те времена… Всего боялась, трепетала от каждого громкого звука. А потом вместе с дочкой укрылась в детском приюте, где и встретилась с Майком О'Коннором…
Глядя на дорожку, Сесилия крепко обхватила себя руками, как делала всегда, когда оставалась одна и когда на нее обрушивались воспоминания. Какой же долгий путь прошли они с Джиной с тех пор! Сейчас Джина в Коннектикуте, гостит в усадьбе у Кейт Хиллз, где к ее услугам десятки слуг, а Сесилию пригласили друзья Мириам — университетские профессора, между прочим.
Как обычно, ее мысли обратились к Майку. Вот было бы хорошо, если бы он мог порадоваться вместе с ней!
Сесилия настояла, чтобы дочь приняла приглашение Кейт провести День благодарения вместе — пусть получше узнает уклад жизни других, богатых людей. Джина противилась, не хотела оставлять ее, и если бы Сесилия не отправилась с Мириам к Мэддоксам, ни за что не поехала бы к Кейт. Сесилия улыбнулась, вспомнив, как нежна была с ней дочка, когда вернулась из колледжа. А какие вафли пекла — пальчики оближешь! Вот если бы Майк мог их отведать…
Несмотря на царящую в Северн-Вудз роскошь и великолепие природы, нынешний День благодарения был самым отвратительным в жизни Джины. Никогда еще не доводилось ей испытывать такую панику.
Подняв телефонную трубку, она набрала номер в Новом Орлеане, который дала ей перед отъездом мать. Джина долго ждала, но никто не отозвался.
Тогда она вернулась в комнату Кейт и возобновила бдение у постели подруги. Кейт была так бледна, что ее лицо, казалось, светится изнутри. В испуге Джина в который раз опустила взгляд на ее грудь, ей хотелось удостовериться, что грудь Кейт еще вздымается. Слава Богу, дышит. Боль, очевидно, отступила, вот только ведет себя Кейт очень беспокойно.
Конечно, Кейт необходима помощь врача, но Джина так и не осмелилась потревожить прислугу. Всю ночь напролет боролась с собственной совестью, но не решилась позвать на помощь. Ведь на Библии поклялась: что бы ни случилось, она никому ничего не скажет.
И вот только что Джина решила позвонить матери. Уж кто-кто, а мама непременно даст необходимый совет. Но, к сожалению, там никого не оказалось дома. Именно в тот момент, когда она так ей необходима, мама куда-то ушла! От разочарования к глазам Джины подступили слезы, а из груди вырвался тяжелый вздох. Взяв себя в руки, она смочила холодной водой полотенце и положила его на полыхающий жаром лоб Кейт.
— Никакого доктора не понадобится, — уверяла ее тогда Кейт, — мне нужна только ты. Если подействует, все кончится через пару часов.
Что бы там она ни сотворила с собой, эта штука действительно подействовала. Целую вечность продолжались судороги и спазмы… Сколько же времени прошло? Джина посмотрела на часы — больше трех часов.
— Спасибо, — едва слышно прошептала Кейт.
— Тебе необходим врач!
— Ты обещала…
— Ну пожалуйста, Кейт!
