Что ж, у Картрайтов имеются свои методы выяснения отношений с особами, не принадлежащими к их кругу.
В клинике Парксайда Джина с огромным облегчением передала Кейт на попечение доктора Декстера. И тут, избавившись от непомерного груза ответственности за жизнь подруги, внезапно разрыдалась; правда, с истерикой она справилась довольно быстро, так как поняла, что слезы могут перейти в хохот, а это уже серьезно.
Доктор Декстер сказал, что Джина правильно сделала, привезя Кейт в больницу, так как та потеряла очень много крови и теперь требуется срочная операция.
— Но… все кончится благополучно? — с надеждой спросила Джина.
— При любой операции существует элемент риска, — ответил врач.
Джину насторожило то, что Декстер уклонился от прямого ответа. Но если жизни Кейт угрожает опасность и для ее спасения необходимо удалить матку, пусть они это сделают.
Беспокойно меряя шагами небольшую комнатку, предназначенную для родственников оперируемых, Джина не сразу заметила появившуюся медсестру. Лишь когда та назвала ее имя, Джина остановилась как вкопанная.
— Мисс О'Коннор? — В тоне сестры слышалось то профессиональное сочувствие, от которого сразу же упало сердце.
— Да. — Джину охватил ужас. — Да, это я. Как Кейт? — единым духом выпалила она.
— Мисс Хиллз все еще на столе. Операции, как вы понимаете, занимают некоторое время. — Сестра хмыкнула. — Вам тут звонил мистер Картрайт, оставил свой номер и просил перезвонить.
Джина метнулась к телефону, стоявшему на небольшом столике, но не тут-то было.
— Этот аппарат не работает, мы как раз собирались вызвать мастера. В коридоре вы найдете платный таксофон.
Джина отправилась в указанном направлении и только у телефона-автомата поняла, что так торопилась доставить Кейт в больницу, что забыла взять кошелек. В кармане не было ни единой монетки. Делать нечего — придется звонить за счет вызываемого. И конечно, сейчас ее снова подвергнут допросу, насколько важен ее звонок.
К ее великой радости, заказ приняли немедленно и Руфус сам снял трубку. Лишь через много-много лет она поймет, что именно этот момент решил все: Джина полностью осознала, насколько сильно любит его — бесконечно, всем сердцем, навсегда. На спокойного, уверенного Руфуса можно было положиться в трудную минуту, и она не раздумывая отдала бы за него жизнь. Однако сейчас Джине это просто не пришло в голову, она обратилась к нему, потому что подруга, которая слишком много для нее значила, нуждалась в помощи.
— Ну, как она? — спросил Руфус.
— Кейт еще в операционной.
— Когда же что-нибудь станет известно?
— Я не знаю.
— Хорошо, жди меня в больнице. Я приеду через час. Только не вздумай куда-нибудь отлучиться, милая. — Джине показалось, что он улыбнулся. — Обязательно дождись меня!
К празднованию Дня благодарения Лючия относилась куда более серьезно, чем Теодор, поскольку для нее оно являлось неопровержимым доказательством того, что ей удалось с честью выполнить свое предназначение и воспитать детей и внуков настоящими американскими католиками.
Это торжество давно уже превратилось в семейный праздник. В клане Картрайтов никому не разрешалось покидать дом раньше, чем закончится воскресный обед.
Поэтому нетрудно представить, какой переполох вызвало сообщение Руфуса, что ему необходимо уехать. Его пытались всячески урезонить, но он остался непоколебим.
Когда шум мотора утих, дворецкий сообщил, что слышал, как Руфус назначал кому-то свидание в больнице. Бабушка и мама обменялись понимающими взглядами, расшифровать которые можно было так: неужели Руфус зашел в отношениях с незнакомкой слишком далеко и та попала в беду?
Джина сидела у окна и, бездумно наблюдая за медленным кружением пушистых снежинок, поджидала Руфуса. Операция закончилась успешно, и Кейт уже перевезли в отдельную палату. Сперва Джину напугала бледность подруги, но, когда ей объяснили, что это из-за наркоза, она успокоилась.
Войдя в вестибюль, Руфус сразу направился к ней. Джина не слышала его шагов и, когда он позвал ее, вздрогнула от неожиданности.
— Как дела?
— Хорошо, — ответила Джина. — Сейчас Кейт спит. Врачи говорят, что с ней все будет в порядке.
— Давай-ка уедем отсюда, — предложил Руфус. — Терпеть не могу больничные ароматы.
Он помог девушке усесться в машину, и они тронулись в путь. Некоторое время царила тишина, которую никто из них не нарушал. У Джины засосало под ложечкой, и только сейчас она вспомнила, что вот уже больше десяти часов ничего не ела.
— Я умираю от голода! — сообщила она.
Руфус открыл бардачок, достал оттуда плитку шоколада и протянул ей:
— Вот, подкрепись немного.
Быстро управившись с угощением, Джина довольно вздохнула:
— Спасибо! Это то, что мне было нужно.
У светофора Руфус притормозил и свернул налево. Странно, подумала Джина, дом Хиллзов в другой стороне.
— Куда мы направляемся? — поинтересовалась она.
Вместо ответа Руфус съехал на обочину и поставил машину на ручной тормоз. Затем обнял Джину и запечатлел на ее губах долгий поцелуй.
— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в дом Кейт? — наматывая на палец прядку ее волос, спросил он.
Джина отрицательно покачала головой.
— Я тут знаю одно местечко. Поедем туда?
Она молча кивнула. Зачем он спрашивает? Разве не знает, что с ним она готова ехать куда угодно?
— Только мне нужно предварительно позвонить. По пути остановимся у телефона-автомата.
Мотор снова взревел, машина выкатилась на шоссе. Через несколько минут Руфус остановился у будки и с кем-то переговорил. Вернувшись, он ровным голосом сообщил:
— Все в порядке. Здесь недалеко гостиница «Аллея вязов», туда мы и отправимся.
— Хорошо, — улыбнулась Джина.
Оба опять замолчали, почувствовав, как между ними словно проскочила молния. Даже воздух в машине показался наэлектризованным.
Снегопад сменился моросящим дождем. Вскоре Руфус свернул на извилистую подъездную дорожку, похожую на ту, что вела к дому Кейт.
Остановившись у здания в колониальном стиле, Руфус велел Джине подождать и вошел внутрь, но уже через минуту появился снова. Лицо его победно сияло, а на раскрытой ладони лежал ключ, прицепленный, как это водится в отелях, к солидного размера деревянной груше.
— Управляющий гостиницы — мой друг. Он предоставил нам гостевой домик.
Туда они и направились. Впустив Джину внутрь, Руфус снова уселся за руль, чтобы отвести машину на стоянку.
