– А деньги? Зачем вломилась в кабинет и спрятала бабки? – рыкнул он.
– Все получилось спонтанно, Ром, – вздохнула Кира. – Пока тебя не было, я ходила по комнатам. Представляла, что живу там с тобой. Дурачилась просто так от нечего делать. Даже за твоим столом посидела немного. А когда уходила, не смогла сразу найти мобильник. Решила, что я его там оставила. А когда деньги увидела, хотела сначала с собой забрать. Даже почти вышла с ними из кабинета. А потом передумала. И тебе в отместку кинула в шахматный стол. Мне казалось, ты сразу найдешь. Кто ж знал, что ты из-за маленькой серой мыши забросишь шахматы? При мне ты ежедневно если и не играл, то доставал фигурки и мог часами на них любоваться… Вот я и решила, что поищешь немного, а потом сразу найдешь…
– Странный поступок, – передернул плечами Демьяновский и, шагнув к лифту, нажал кнопку вызова. – У меня нет слов, Кира…
– Рома, – тихим бесцветным голосом позвала его Кира. – Почему ты выбрал ее, а не меня? Она же мне в подметки не годится…
– Она живая и добрая, – пробурчал Роман, заходя в кабину. – И я люблю ее, – заметил негромко.
«Действительно, – хмыкнул он про себя, выскакивая на улицу. Вдохнул полной грудью свежий весенний воздух и мельком глянул на показавшееся из-за туч солнышко. – С Камиллой я забыл обо всем. Шахматы, друзья, родители… Все побоку! – поморщился Демьяновский, вспомнив, как изнывал от скуки с той же Кирой. Да и о чем говорить? Вот и возвращался к любимым шахматам. – Зато с Милочкой не соскучишься», – расхохотался он, распугивая местных котов.
Из окна собственной кухни Кира наблюдала, как по двору вразвалочку разгуливает бывший любовник и с кем-то разговаривает. Ей даже показалось, что он улыбается. Криво и мстительно. Что-то екнуло в душе, но она, не придав этому значения, вернулась к телевизору и снова включила любимый сериал.
«Вот же придурок», – хмыкнула раздраженно и даже не поняла, что пять минут назад между горкой и качелями решилась ее судьба.
– Костя, – хрипло позвал Роман, когда университетский дружбан солидно пробасил в трубку. – Некто Кира Волынцева. Работает в твоем ведомстве. То ли бумаги разносит по этажам, то ли сплетни… Уволь ее, пожалуйста. Это моя личная просьба. Да так, чтобы больше нигде работы не нашла. Пьянка на рабочем месте, утрата доверия, разврат, прогулы… Да что угодно!
– Впервые от тебя слышу такую просьбу, – усмехнулся Константин. – Уволю, – довольно согласился он. – Как раз думал, куда свою девочку пристроить. А тут ты с прекрасной идеей… Может, еще кого за компанию? Говори, пока я добрый…
– Достаточно, – поморщился, глядя на солнышко, Демьяновский. – У нее есть сообщники, так сказать… Но они к пропаже денег отношения не имеют. А за халатность я их сам уволил.
– Ну и отлично, Ромыч, – хмыкнул Костик. – Давай, возьмем жен и забуримся куда-нибудь в Доминикану?
– Мы ждем ребенка, – радостно сообщил Демьяновский и добавил озабоченно: – Пока никаких полетов.
– Ну и правильно. Коли любишь, береги ее, – важно заметил Костик и, бросив еще пару ничего не значащих фраз, отключился.
– Люблю и берегу, – пробурчал себе под нос Демьяновский, залезая в машину. – А тебе, Кира, будет урок за идиотскую выходку. Только если поймешь, откуда прилетело, – ощерился он и, выехав на проезжую часть, впервые за последнее время включил в машине музыку. Что-то щелкнуло в проигрывателе, потом хрустнуло, и внезапно заработало радио. Николай Расторгуев душевно пел о том, что все зависит от бога и немного от нас. Рома Демьяновский, всегда предпочитавший классическую музыку и джаз, внезапно обрадовался этой песне. И даже начал подпевать.
– Не бывает так, чтобы жизнь без любви.
Ты окликни меня, ты меня позови.
Бесконечна дорога, но вчера и сейчас
Всё зависит от Бога и немного от нас… – выводил он вслед за группой «Любэ» и внезапно понял, что не удосужился сделать до сих пор. На ближайшем светофоре Роман круто развернулся и поехал в другую сторону от дома. Припарковал Рэндж около светящегося десятками огней ювелирного магазина и быстро вошел внутрь.
– Вам помочь? – обратилась к нему слишком любезная девица на входе.
– Я сам, – отмахнулся Демьяновский и, подойдя к витрине с бриллиантами, деловито осмотрелся. Он точно знал, что его жене не нужны драгоценности как таковые, не нужен напускной блеск. Но хотелось, ей-богу хотелось как-то запечатлеть свою любовь. Запомнить то невиданное счастье, царившее в груди со дня женитьбы, и как-то постараться сохранить его на веки вечные. Демьяновский беглым взглядом всмотрелся в обручальные кольца, показавшиеся ему ужасно скучными, и лично для себя выбрал простой золотой ободок с абсолютно ровными стенками. Оставалось сделать главное – купить кольцо Камилле. Но Роман даже отчаялся, не найдя подходящего.
– Ладно, – махнул он рукой. – Приедем вместе. Пусть она сама выберет, – пробурчал он себе под нос и тут же увидел его. Кольцо из белого золота. Ничего лишнего: две бриллиантовых ветви, расположенные одна над другой и будто призванные любовно обнимать палец.
– У вас гравер работает? – быстро осведомился Демьяновский. – Пусть сделает надписи на кольцах.
– У него уже заканчивается рабочий день, – неловко улыбнулась продавщица. – Приходите завтра.
– Я заплачу по двойному тарифу, – усмехнулся Роман, заранее зная, что мастер не откажет. И пока тот гравировал маленькие круглые буквы на кольце Камиллы, Демьяновский позвонил жене.
– Что такое любовь, Милочка? – пробормотал он еле слышно.
– Любить – это глагол, Рома, – нежно прошептала Камилла. – Мы любим и каждый раз доказываем это…
– Спасибо, маленький философ, – довольно улыбнулся Демьяновский.
– Приезжай скорее, я жду тебя ужинать, – требовательно заявила Камилла. – Очень есть хочется…
– Сейчас, малыш, – пробурчал он, расплываясь в улыбке, и добавил поспешно: – А что с блинами, Милка?
– Я их съела, – повинилась жена. – Почти все. Три штучки тебе оставила. И хожу теперь вокруг, смотрю.
– Доедай, – расхохотался он. – И скажи Эле, пусть пожарит нам мясо! Я уже еду. Будем праздновать!
– Что праздновать, Ром? – изумилась жена.
– Ну как что, дорогая? – фыркнул Демьяновский. – Победу добра над злом. Справедливость все-таки восторжествовала, – хохотнул он, пряча оба кольца в карман и поспешно выходя из магазина.
– Ты тоже знаешь о слабительном? – тихо поинтересовалась Камилла. – Откуда? Мне мама только сейчас рассказала.
– О чем? – не понял Роман. – Объясни, пожалуйста, Милочка, – попросил вкрадчиво.
– Кирилл… ну что подставил меня на фабрике, очень любит приправу «Пять перцев» и, когда приходит к теще, посыпает ею все блюда. Мама это заприметила и, воспользовавшись тем, что соседи ушли, насыпала в баночку толченое лекарство от запора. «Синаде» называется. Кирилл пока к родственникам жены не приходит. Так прибежала Соня, его жена, и забрала эту банку к себе домой.
– Теперь у него будет возможность подумать, – услышал Демьяновский громкий возглас тещи.
– А кот? Кота на охоту выпускали? – хохотнул он в трубку.
– Мама пожалела Мотю, – притворно вздохнула Камилла. – Ни к чему котику грязную обувь жевать…
– Я уже еду, – будто мальчишка улыбнулся Демьяновский, а про себя подумал, куда бы сбагрить тещу. Не дай бог ей не угодить…
– Мама сегодня ночует в новой квартире, – словно подслушав его мысли, сообщила Камилла. – Сейчас я ее провожу и буду накрывать на стол, – бодро заявила она и задумчиво пробормотала: – Но сначала, наверное, доем блинчики. Ты же их не хочешь, правда?
– Нет, – расхохотался Роман. – Я тебя хочу… Надень к моему приезду красный халат…
А вернувшись домой, насилу дождался, когда уйдет теща.
– Надеюсь, нам теперь никто не помешает, – пробурчал он, заперев все двери и поставив двор на сигнализацию. – Пойдем, – потянул Камиллу за руку и, усадив жену на барную стойку из зеленого оникса, заметил хрипло: – Начнем все сначала, любимая! В духовке томится мясо, мы в доме одни… Я люблю тебя, – прошептал Роман, вынимая из кармана кольцо с бриллиантами и осторожно надевая его на безымянный палец жены.
