Я оцениваю выражение своего лица и заставляю себя нахмуриться.
— Я и не подозревал, что улыбаюсь.
— Знаю. И мне это нравится больше всего.
Хадсон был прав, я счастливый сукин сын. Джордан видит во мне хорошее и почти не замечает плохого. Я вышел из себя и сказал обидные вещи, и все же она все еще смотрит на меня так, будто я единственный мужчина, которого она видит. Её не заботят мои деньги и статус. Джордан действительно идеальная женщина. Но вот только я далеко не идеальный мужчина.
Мой пульс учащается, и я отворачиваюсь к окну, пытаясь успокоиться. К счастью, через несколько минут мы подъезжаем к парадной лестнице в «Метрополитен».
Красная ковровая дорожка огорожена веревкой, справа и слева от нее толпятся фотографы.
— Срань господня, — выдыхает Джордан. — Как на вручении «Оскар».
Я съеживаюсь, наблюдая, как пара в машине перед нами ослеплена миллионом вспышек. Реально ненавижу это дерьмо.
Наша дверь открывается, и я беру Джордан за руку и помогаю выйти из машины. Глядя вперед, быстро иду по ковру к лестнице.
— Гризли, постой, — тихо говорит она.
Я останавливаюсь, и она вырывает свое запястье из моей хватки, чтобы втиснуться рядом со мной.
— Пусть они сделают несколько снимков, — говорит она сквозь улыбку.
— Зачем?
Джордан наклоняется так близко, что я чувствую ее дыхание у своего уха.
— Потому что им нужно платить по счетам. — Ее рука скользит по сгибу моей руки, и она поворачивает нас обоих к мигающим вспышкам.
Я хмуро смотрю на лица нетерпеливых репортеров, когда они выкрикивают вопросы о том, кто моя девушка и от какого дизайнера ее наряд. Откуда, черт возьми, мне это знать?
— Мистер Норт, у вас серьезные отношения? Мы слышали, она живет с вами!
Мои руки сжимаются в кулаки, и я делаю агрессивный шаг к репортеру, и чувствую, как Джордан крепче сжимает меня.
— Хватит, — говорит она, все еще улыбаясь, и мы идем к лестнице. — Видишь? Было не так уж плохо, да?
Мы сдаем наши пальто, и я беспокоюсь, что в комнате все еще слишком холодно для Джордан с ее обнаженной кожей. Все взгляды, кажется, устремлены на разрез ее платья, который показывает ее длинную, стройную ногу, и я задаюсь вопросом, как переживу ночь, не ударив кого-нибудь по лицу.
Я был на сотнях мероприятий с женщинами, и никогда не возражал, если другие мужчины восхищались моими парами. Одна из вещей, которая делает использование эскорта менее сложным, заключается в том, что я всегда знал, что у них есть другие мужчины, поэтому меня никогда не беспокоило, когда на них пялились.
Но с Джордан все по-другому.
— Александр, рад снова тебя видеть. — Один из наших старых клиентов приветствует меня и говорит о том, как здорово вернуться в Нью-Йорк. Он знакомит меня со своей новой женой и своим деловым партнером, но все это белый шум в моих ушах, когда я сосредотачиваюсь на Джордан.
И я не единственный, кто не может отвести от нее глаз.
ДЖОРДАН
Большинство людей не знают, что богатые люди несут в себе запах. Они не носят узнаваемых духов, но их превосходство ароматизирует воздух.
Первый час мероприятия и букет головокружительны.
До сих пор это был всего лишь вихрь представлений и светских бесед. Александр не шутил, когда говорил, что плохо ладит с людьми. Он либо полностью игнорирует их, либо отвечает односложно или ворчанием. Я обнаружила, что большую часть разговора веду сама, и сжимаю руку Александра, когда от него ожидали ответа.
— …видели бы вы нашу башню в Токио. — У Эдварда Гордона гладкие седые усы, а зубы такие белые, что кажутся почти прозрачными. — Думаю, вы были бы впечатлены дизайном.
Я сжимаю руку Александра, чтобы заставить его ответить, задаваясь вопросом, слушал ли он вообще, как этот парень говорит о своих башнях, как будто они компенсируют его менее чем впечатляющую мужественность.
Александр выглядит чертовски скучающим.
— Вряд ли.
Я поджимаю губы, чтобы не улыбнуться, и щеки мистера Гордона вспыхивают.
— Уверяю вас…
— В дизайне отсутствует различие. — Александр едва удостоил мужчину взглядом. — Это бетонный столб без личности — антисоциальный и лишенный жизни. — Он потягивает газированную воду. — Место, где умирает искусство архитектуры, — бормочет он в свой бокал.
Я тихо прочищаю горло.
— Не будь злым, — шепчу я.
Лицо мистера Гордона стало злым и багровым, но Александр, похоже, этого не замечает или ему все равно. Как будто мой кавалер пропустил все социальные сигналы, поскольку он продолжает стоять на своем в этот неловкий момент.
Спина мистера Гордона напрягается.
— Ты ужасно самонадеян.
Александр пожимает плечами.
— Просто честен.
— Если вы нас извините, думаю, нам пора занять свои места. — Я тащу Александра прочь, пока все не стало еще хуже. Я благодарна, что сегодня нанесла мощный дезодорант, так как каждый неловкий разговор заставляет меня потеть.
— Я что-то не то сказал?
Повернувшись, я ожидаю, что увижу, как Александр озорно улыбается, но он кажется искренне непонимающим.
— Не все ценят твою честность так, как я. Смотри, там Хейс. — Я прищуриваюсь на его красивого брата. — Или Хадсон.
— Хейс, — ворчит Александр. — Он пялился на тебя весь вечер.
— На меня? — Я встречаюсь взглядом с раздраженным близнецом, и его взгляд становится жестче. — О, вау, да. Он не очень рад меня видеть.
— Нет, это не так.
Я все равно притягиваю Александра к себе, когда Хейс направляется к нам.
— Вы пара сегодняшнего вечера, — говорит он, скучая и совсем не впечатленный. — Она — единственное, о чем все говорят.
Александр переводит долгий, оценивающий взгляд с моих волос до пальцев ног и обратно, чтобы задержаться на моих губах.
— Справедливо.
Мускул на челюсти Хейса дергается. Он потягивает что-то похожее на скотч из хрустального бокала.
— Где твоя пара, Хейс? Или в Нью-Йорке закончились женщины, единственное требование которых — хорошенькое личико?
Его карие глаза мерцают.
— Все, что мне нужно — те, кто нуждается в деньгах.
— Отвратительно, — бормочу я в свое шампанское, снова поражаясь, что он и Александр — кровные родственники и все же такие разные.
— Мои сучки, — говорит Кингстон, направляясь к нам с хорошенькой женщиной под руку. Его красивое лицо модели и брови идеальной формы заставляют его казаться сошедшим со страниц последнего журнала высокой моды. — Джордан, ты выглядишь чертовски привлекательно, как всегда.
Александр дергается вперед, к младшему брату, но я держу его за руку.
— Спасибо. Хотя я чувствую себя ужасно из-за этого платья. — Я надуваю губы. — Александру редко удается раздеть меня догола, не нанеся непоправимого ущерба материалу.
— М-м-м, — хихикает Кингстон, звук низкий и ленивый. Уверена, что он возбуждает всех женщин в пределах слышимости. — Мне нравится визуальный образ.
Его спутница высокая и худая, такая же великолепная модель, как и он. Она спокойна и, похоже, ее не волнует, что Кингстон смотрит на каждую красивую женщину в комнате.
Пара Хейса в конце концов присоединяется к нам. Девушка вежлива и красива, и я не могу поверить, что она действительно решила встречаться с таким придурком, как Хейс.
— Как вы познакомились? — спрашиваю я их. Потому что мне действительно интересно узнать.
Она смотрит на Хейса, ожидая, что он ответит.
— Элли должна была быть парой Алекса. — Он ухмыляется. — Оплачено полностью.
Большое тело Александра качается вперед, как будто он хочет надрать задницу близнецу, но я удерживаю его.
К счастью, я уже знаю об истории Александра с сопровождающими, поэтому попытка Хейса расстроить меня проваливается.
— Черт, прости меня, Элли. Похоже, ты застряла с утешительным призом. — Я бросаю на Хейса преувеличенно хмурый взгляд.
Элли поджимает губы, и в ее глазах пляшет веселье.
