— Думаю, нам пора занять свои места, — шепчу я Александру после третьего и последнего объявления.
Мы усаживается за стол с семьей Александра и их соответствующими парами. Ужин вкусный, беседа сносная, и хотя Александр почти ничего не говорит, ему удается выглядеть лишь умеренно несчастным.
Его отец встает и произносит речь о благотворительности для детей, и я внимательно слушаю. Деньги идут на образование детей в приемных семьях, и я задаюсь вопросом, имеет ли выбор благотворительности какое-либо отношение к тому факту, что Александр был в приемной семье.
Август открывает тихий аукцион, и под аплодисменты люди встают со своих мест, чтобы ознакомиться с предметами, доступными для торгов.
Александр поворачивается ко мне за столом.
— Хочешь сделать ставку за что-нибудь?
Я хихикаю и потягиваю шампанское, продолжая незаметно наблюдать за людьми. Потому что количество платьев от кутюр в этой комнате ошеломляет.
Он хватает меня за руку и сжимает.
— Это «да» или «нет»? — Он прищуривается, как будто действительно пытается прочитать меня, но не может.
Я забыла, что ему нужно более прямое сообщение.
— Я не могу себе этого позволить.
Мужчина встает и тащит меня за собой. Я ожидаю, что он оттащит меня от стола, но вместо этого Александр прижимает меня к своей груди. Его руки обнимают меня за талию, и он прижимается теплыми губами к моей шее.
— Ты не можешь быть такой невежественной.
Я откидываю голову назад, готовясь дать ему словесную пощечину, но слова застывают у меня в горле, когда я вижу, что он улыбается. Это должно быть незаконно, чтобы мужчина был таким красивым.
— Выбирай. Я сделаю ставку. — Он все еще улыбается.
Я прижимаю кончики пальцев к его губам, наслаждаясь ощущением его счастья на моей коже.
— Зачем?
— Большинство людей хватаются за возможность потратить мои деньги.
Я хмурюсь.
— Это ужасно.
— Это для благого дела, и я хочу, чтобы ты выбрала, как их потратить.
— В самом деле? — Внутри меня поднимается пузырь счастья. — Ладно.
Он берет меня за руку, и могу сказать, что замедляет шаг, чтобы не было похоже, что он тащит меня к столам аукциона. Мы внимательно изучаем каждый предмет, от изготовленных на заказ ювелирных изделий с бриллиантами до билетов на Суперкубок на три места. Многие из них предназначены для роскошного отдыха, напоминая мне, что я уже встречалась с гостиничным магнатом мистером Эндрю Грантом. Это, должно быть, его пожертвования.
— Вот этот. — Я беру со стола планшет. — Одна неделя в бунгало над водой на Бора-Бора. Сколько ты хочешь предложить?
— Насколько сильно ты этого хочешь?
— Не настолько сильно, чтобы тратить на это непристойную сумму твоих денег.
Он закатывает глаза.
— Прекрати. Я серьезно. Я даже не знаю, сколько стоит нечто подобное.
— Предложи полмиллиона.
У меня отвисает челюсть, и я роняю ручку. Александр хмурится. Мы обмениваемся мгновением молчаливого общения, пока он не забирает у меня планшет. Мужчина что-то пишет на нем, затем кладет на стол и уводит меня прочь, положив руку мне на поясницу.
— Хочешь еще что-нибудь?
Я не могу ответить и просто разеваю рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Значит, твое молчание — это «нет»?
Я качаю головой, сглатываю и обретаю голос.
— Нет. Все в порядке. — Я не создана для такого образа жизни. Став взрослой, я могла бы прожить неделю на пятнадцать долларов. Я овладела искусством борьбы с голодом и знаю, как приготовить пятидолларовую пиццу на завтрак, обед и ужин. — Полмиллиона долларов…
Александр проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моей спине.
— Я готов убраться отсюда к чертовой матери, как насчет тебя?
— Разве мы не должны остаться до конца?
Он пристально смотрит на меня, и его взгляд обещает все виды обнаженности, как только мы останемся одни.
— Эй, вы двое, — говорит Хадсон, вставая между нами и обнимая нас за плечи, как будто мы на футбольном матче, а не на официальном мероприятии. — Нам уже весело или как? — Его беззаботная улыбка заразительна.
— Мне весело.
Александр только хмыкает и вырывается из-под руки брата.
Рука Хадсона скользит по моей спине, и он платонически прижимает меня к себе, положив руку мне на плечо.
— Я только что познакомился с Чарльзом Линдквистом.
При этом имени в глазах Александра вспыхивает искра.
— Серьезно?
— Он хочет встретиться с тобой. — Хадсон не в силах сдержать бурлящее возбуждение в голосе. — Он открывает новое место в Дубае, братан. — Он отпускает меня, чтобы подойти поближе к Александру. — В Дубае. Ты должен встретиться с ним. Это может быть огромным проектом.
Я легонько толкаю Александра.
— Иди.
— Пойдем со мной, — говорит он.
— Нет, ты иди. Мне нужно в дамскую комнату, а тебе нужно поторопиться, пока он не ушел.
— Да, — говорит Хадсон и мотает головой, чтобы Александр следовал за ним. — Пойдем.
Александр кивает и следует за братом сквозь толпу. Я не тороплюсь, просматривая последние пару столов с предметами аукциона, тайно рассматривая непристойную сумму денег, которую люди готовы потратить на благотворительность.
— Это хорошо, — говорит голос из-за моего плеча.
Поворачиваюсь и вижу мужчину лет тридцати. У него ярко-голубые глаза и дружелюбная улыбка.
Он опускает взгляд на предмет аукциона передо мной.
— Ты собираешься участвовать в торгах?
Браслет с бриллиантом в десять карат.
— Он красивый, но нет.
— В самом деле? Потому что ты смотришь на него уже несколько минут. — Незнакомец поднимает бровь с игривой улыбкой и тянется к планшету.
— Ты следил за мной? — Может, я недооценила его доброе лицо, и он действительно полный придурок.
Отступаю в сторону, сохраняя между нами дистанцию.
Его улыбка немного меркнет.
— Прозвучало не очень хорошо. — Будет ли извращенец краснеть, если его поймают за подглядыванием? Ладно, может, он и не полный придурок. — Позволь попробовать еще раз. — Он протягивает руку. — Уильям Брейди.
— Джордан Уайлдер. — Я пожимаю ему руку, благодарная, что мужчина не целует костяшки моих пальцев, как некоторые из странных мужчин, которых я встретила сегодня вечером.
— И чем ты занимаешься, мисс Уайлдер? Думаю чем-то важным, если попала в список приглашенных.
— Вообще-то нет. В настоящее время я безработная.
Уголок его рта приподнимается.
— Ты шутишь?
— Нет. — Я чувствую, как мои щеки горят, потому что ясно, что мистер Уильям Брейди — большой человек, а я только что призналась, что я — большой никто. — Я ищу работу, но это Нью-Йорк и… — Я тяжело вздыхаю.
— Понятно, — говорит Уильям со смешком. — У меня есть пара предприятий в городе и несколько по всей стране. — Он наклоняется и подносит руку ко рту. — Моим ресторанам за городом гораздо легче оставаться на плаву. — Он прижимает палец к губам.
— Ты владеешь ресторанами?
Уильям хихикает и пожимает плечами, словно стесняясь того, что делает.
— Я шеф-повар, ставший ресторатором.
— Ты шутишь?
Уильям, кажется, взволнован моим энтузиазмом.
— Нет. У меня есть один здесь, в Нью-Йорке, один в Лас-Вегасе и Лос-Анджелесе, и я открываю один в Скоттсдейле.
— В Аризоне?
— Да, только на прошлой неделе закончили строительство здания.
— Удивительно. Я имею в виду… Я работаю в ресторанной индустрии уже более десяти лет. Не могу себе представить, чтобы у меня был один, не говоря уже о четырех. — Приложив руку к сердцу, чувствую, как оно бьется как сумасшедшее, потому что я немного поражена.
— Ты выглядишь не достаточно взрослой, чтобы иметь такое длинное резюме.
— Моя первая работа была в закусочной, когда мне было пятнадцать.
— Ты серьезно? И у меня тоже. — Он опирается бедром на стол и задумчиво смотрит поверх моей головы, словно вспоминая что-то приятное. — Так много жира.
— Серьезно? — Я хихикаю. — Ты начинал с закусочной здесь, в Нью-Йорке?
