тушила всегда лук и морковь на масле. Решаю, повторить фокус. Плюхаю туда немного масла. Оно трещит и летит мне в лицо, на руки…
— Ооо! — хватаясь за глаз, бегу к раковине, быстро умываясь водой.
Боже, это масло всë забрызгает! А я боюсь подойти к плите и выключить. Я вся и так уже в масленых укусах. Но оно вдруг, успокаивается…
Торопясь, чищу морковку.
Рука срывается, я сношу себе кусок кожи.
— Ааа!! — скачу по кухне, заливая всë кровищей. — Боже!
Сковорода дымится… Язык пламени лижет её сбоку, заскакивая внутрь.
В ужасе смотрю, как полыхает масло.
— Воу!! — залетает на кухню, обгоняя меня Бессарион.
Накрывает крышкой. Выключает.
— Ого, — обнимая за талию сзади прижимает к себе Ваня. Берёт мою окровавленную руку, засовывает под ледяную воду.
— И можете мне ничего даже не говорить, — закатываю я глаза. — Это должен был быть суп. Но факир был пьян и фокус не удался… — вздыхаю.
Иван целует меня в затылок.
— За попытку зачёт.
— За ТБ — двойка, — добавляет Бессарион.
Дует на ложку с супом, пробует.
— А за суп — отлично! Давайте обедать.
Разворачиваюсь к Ивану, прячу лицо у него на шее. Он, жалея, гладит меня по спине.
И мне даже никто не выговаривает за криворукость и беспредел на кухне.
Мне и смешно, и больно, и гордо, что все-таки — отлично.
Сижу с ранением в бинтах на диванчике. Они сами накрывают на стол.
И вместо неправильной немытой морковки на столе появляется правильная — по-корейски.
И Бессарион не смотрит на меня больше своим строгим взглядом. Смотрит ласковее и немного снисходительно. Но не обидно. Просто как на девчонку.
Они молча едят суп. Не жалуются, вроде, и не давятся им.
— Не будете хвалить, я вам ещё и котлеты пожарю, — угрожаю им я, не выдерживая.
Смеются…
— Вкусно!
— То-то же…
Глава 46 — Сами
Сегодня у нас утренняя тренировка на выносливость. И к её окончанию Бес выматывает нас до смерти своим любимым садистким способом.
Прицепив к поясам ленточные эспандеры, прикрученные другой стороной к стене, мы по свистку рвемся со всех ног вперёд до натяжения ленты, которая тянет обратно. И надо вырваться за очерченную границу, и успеть выхватить оттуда теннисный шарик.
Приключение то ещё!
Больше всего фартит Тарханову, он самый тяжёлый… Его инерция выше, чем у остальных. И он уже перетаскал почти все свои шарики.
Бес недовольно смотрит на него.
Уверен, укоротит ему ленту к следующей тренировке.
Свист.
Мы срываемся с места, стараясь максимально набрать скорость к моменту, как возникнет критическое натяжение, чтобы проскочить на инерции барьер. Пояс дёргает, мы летим на колени и животы. Ленты по матам тащат нас обратно. Кто-то ржёт опять, сбивая дыхалку. Но заразительно, и я тоже начинаю улыбаться, теряя собранность.
— Кому весело? — дёргает бровью Бес. — На исходную.
Свист. И мы снова рвём из последних сил.
Шлепок… Нас тащит обратно. В моей руке шар.
Три осталось!
— Я — всë! — Тарханов.
— Свободен на сегодня.
— Вот гад! — шутливо закидываем его теннисными шариками, зажатыми в руках.
Сбегает в душевую.
— На исходную…
— Здравствуйте, — заглядывает в зал Ярославна. — Можно подождать здесь?
Бес кивает.
Я плыву как идиот, улыбаясь ей. Весь мокрый насквозь. Тело трясёт от усталости, глаза щиплет…
— На исходную!
Свист.
Стою на месте, пялясь на Яську.
А, черт…
— Яшин, я не понял, у тебя тренировка закончилась?
— Нет.
— На исходную!
Срываюсь вместе со всеми, сдуваясь первым. Падаю на колени.
Ааа… Капец! Как же она отвлекает.
— Яшин…
Иду на исходную. Сдохну сейчас…
Лажаю три старта. Пацаны начинают потихоньку расходиться.
— Это всë твои сигареты, Яшин, — надменно ухмыляясь, дрочит меня Бес.
Да нет… Это Яська!
— На старт!
Закрываю глаза, стараясь отключиться от её присутствия.
Через пару стартов выхватываю ещё один шарик. Шмель уже тоже отстрелялся.
Мы остаёмся вдвоём.
— У Темы — свежая травма, — продолжает пинать меня, Бес. — У тебя, какие оправдания?
Ааарр… — вспениваюсь я. И на злости выхватываю ещё один шарик.
— На старт!
— Добейте меня!.. — страдаю я.
— Курятина твоя тебя добьет, Яшин!
— Я не курю! — вру я.
Свист.
Лажаю…
Свист!
Да, сука!!
С рычанием в последнее мгновение ловлю шарик в пальцы. Меня тащит назад. Он выскальзывает и скачет прямо к Яське.
Бес следит за ним взглядом
Она ловит его.
— Ну вот, молодец, Яшин, мамонта добыл. Свободен. Артём — тоже.
Подмигнув Ясе, ухожу в душ.
Вываливаемся оттуда уже всей толпой. На ходу сушу полотенцем волосы. Руки не слушаются.
— Шарики собрать.
Тихо стонем. Ноги не сгибаются. Но идём на маты собирать шарики.
— Иван, — смотрит в экран Бес. — Наши победили.
Результаты выборов?
— Я рад, — бросаю сухо.
Забираю Ясю. На улице, стоим у тачки Шмеля, ждём Мара, заскочившего в кабинет к Аленке.
— Есть сигареты?
Шмель, отворачиваясь от окон, протягивает мне открытую пачку.
Вытягиваю сигарету.
— Ты не куришь! — мстительно мне улыбается коза, стреляя взглядом на окна. — Правда?
Отбирает сигарету, берёт её в губы. Ромка, угорая, прикуривает ей.
— Ээ… — охренев смотрю на отжатую сигарету.
— А мне теперь никто не указ, — улыбаясь, порхает ресницами, выдыхая в мою сторону дым.
— Ты страх потеряла?! — зажимаю её. — Я тебе указ! Ну-ка, дай сюда.
Отбирая друг у друга, ломаем сигарету.
