Смеясь, кусаю её за губу.
— Бойся, я теперь знаю кому тебя палить! — угрожает Яська.
— Ольга Валерьевна. Ответишь?
Нахмуриваясь, Яся отворачивается.
— Ладно. Здравствуйте, — отвечаю я, сам.
— Добрый день, Вань, — устало.
— С Ясей всë в порядке. Не волнуйтесь.
— Спасибо. Можешь ей трубочку передать?
— Яся пока не готова разговаривать.
— Ясно… Я перезвоню попозже.
Через минуту мне на счёт прилетает триста тысяч. Сообщение: «Если нужны ещё, напиши».
От Ольги Валерьевны.
Пересылаю обратно. Блокирую переводы от неё.
«Спасибо, но мы сами»..
— Всë хорошо.
Марат идёт к нам. Тачка загружена сверху спортивным комплексом. Это Марат дал мне свой старый пока. Лежит в гараже без дела. И мы сегодня будем его монтировать у меня в квартире.
По дороге закупаемся бытовой химией, вкусняшками. И едем приводить хату в жилое состояние.
Мы со Змеищей целуемся на заднем. В машине орёт музыка. Груз последних дней начинает отступать.
Мы, переговариваясь, разгружаем тачку. Разбираем в руки стальные трубы, чтобы не бегать за ними два раза. Сумки на плечи.
Вручаю Ясе комплект ключей.
— Шестнадцатый этаж, сто пятая. Вперёд, хозяйка!
Яська, улыбается, покусывая губу.
И встречаемся взглядом с Борисом. За ним два охранника.
Глава 47 — Лингвисты
Обе машины за спиной у Бориса — незнакомые. И попроще, чем обычно.
— Добрый вечер, — отвечаю я.
Яся, без подсказок забегает на крыльцо, вставая за нашими спинами.
— Иван, присядь внутрь, — кивает на одну из тонированных машин Борис. — С тобой хотят поговорить.
— Неа, — улыбаюсь я. — Я к посторонним дяденькам в машины не сажусь.
— Там — отец.
— Это ничего не меняет, — пожимаю плечами.
— Иван… Алексей Михайлович уехал с важного корпоративного мероприятия, чтобы поговорить с тобой. Прояви уважение.
— Уважение — парный вид спорта.
— Сядь в машину! — тяжелеет взгляд Бориса.
— Нет.
— Окей, — терпеливый вздох. — Мы заберём Ярославну сейчас, она поедет домой. А тебя Алексей Михайлович будет ждать там завтра. Хорошо?
Два бугая в костюмах делают шаг к крыльцу. Я расслабляю пальцы, дёргаю плечом. С грохотом трубы летят из рук на брусчатку. Следом падает сумка.
— Яся, ты хочешь домой? — не оборачиваясь, бросаю я.
— Нет! — испуганно.
Слышу грохот за спиной. Это пацаны освобождают руки.
Охрана, игнорируя посыл, заходит в нашу личную зону.
И…
Это всë неправда, что спортсмены, боевых видов спорта равнодушны к дракам. Что они нахавались тестостерона на татами, ринге… Херня!
На ковре перед тобой соратник. Даже если он противник. У тебя всегда стоят предохранители — не покалечить, не нарушить правила, не использовать мощь на всю катушку. Ты всегда сначала голова, а потом тело.
А драка…
Драка — это когда можно отпустить всю свою дурь погулять. Особенно драка уличная, беспредельная, с отморозками.
И да, мы не дерёмся. Если есть хоть какая-то возможность избежать драки, мы её используем.
Мы вежливы. Мы учимся разговаривать. Извиняться. Мы учимся драться на словах. В крайнем случае — мягко упаковать оппонента. Демонстрация силы и превосходства. Потом вежливо вразумить.
Но…
Зверь внутри жаждет беспредела всегда! И нас заводит не меньше секса идея жестокой уличной драки на выживание, где можно всë.
И сейчас мой зверь поднимает морду.
Но хапнув этого сомнительного кислорода, я бью его по морде, чтобы смылся. Это не отморозки. Это охрана. Они выполняют приказ. Но это не значит, что мы их не упакуем. Жёстко, но аккуратно.
За мгновение по походке-осанке срисовываю, что один боксёр, второй… а сейчас узнаем.
Боксёра пропускаю к пацанам. В идущего следом врезаюсь плечом. Он аккуратненько прихватывает меня, пытаясь заломать руку отточенным экономным движением.
— Спокойно, парень.
Выбивая ему колено, осаживаю. Захват за шею, швыряю в Ромкину сторону. Пара секунд!
— Не вставать, — с угрозой встаёт в стойку Шмель. — Сломаю.
Марат уже принял боксёра. И держит его в болевом.
Делаю пару шагов к Борису. Я еще хочу! Сломать — конкретно его. Не нравится он мне!
— Яся никуда против воли не поедет.
Боковым вижу, как открывается дверь тачки. Щелчок за спиной.
Оборачиваюсь. Тот, которого уложил я, лёжа целится в Шмеля из ствола. Меня окатывает адреналином от этого беспредела.
— Хер ли вы делаете?! — взвивается от бешенства Алексей Михайлович. — Убрать оружие! Это же… дети!!
— Хера се — дети… — бубнит с яростью лежачий, пряча ствол.
— Я разве сказал их прессовать?!
— Ясь, домой, — строго бросаю ей.
Открыв дверь магнитным ключом забегает в подъезд.
— С нами, Алексей Михайлович, на языке силы разговаривать не надо. Мы — «лингвисты». А прессанут по беспределу нас, за нашей спиной Федерация. Там тысячи своих… Волна поднимется такая, что ни одно мэрское кресло не устоит.
— Иван, о чем ты?!
Взмахивает раздражённо рукой на своих.
— Уйдите, блять, все! Иван, просто сядь в машину, мы поговорим с тобой.
— А я не хочу, — собираю в руки брошенные на асфальт вещи. — Мне с Вами не о чем говорить.
Он сжимает пальцами переносицу, качая головой.
Доставая второй магнитный ключ, открываю дверь, пропуская пацанов. Внизу ждёт Яся. Руки мои заняты, и — не обнять. Но она сама виснет у меня на шее.
— Ну я ж сказал домой, Ясь, — целую её в переносицу. — Вызывай лифты…
