ни в человеке, ни в чем другом, потому что оно не заряжено.
Когда Крис уезжает по улице, окутанный облаком дыма, я стою в открытом дверном проеме, не зная, смеяться мне или плакать.
Я ложусь спать в состоянии, близком к депрессии.
Когда я просыпаюсь через некоторое время, все еще темно. В комнате тихо и спокойно. На мгновение я дезориентирована, напряженно вслушиваюсь в темноту и с легким трепетом паники в груди думаю о том, что заставило меня проснуться.
Затем мое сердце начинает колотиться, потому что я понимаю, что я не одна.
Кто-то еще здесь в комнате рядом со мной.
22
Нат
Вскрикнув от ужаса, я бросаюсь к тумбочке рядом с кроватью, рывком открываю ящик и вытаскиваю первую твердую вещь, которую затем крепко сжимаю в руке, чтобы использовать ее для самозащиты.
Затем я откидываюсь на спинку кровати и кричу:
— У меня оружие!
Вспыхивает свет.
Кейдж стоит в дверях моей спальни.
Тени залегли у него под глазами. Его темные волосы растрепаны. На нем черные слаксы, черные кожаные туфли и приталенная белая рубашка на пуговицах, которая подчеркивает красивый рельеф верхней части его груди и рук.
От шеи до подола вся левая сторона его рубашки пропитана кровью.
— Нам нужно поговорить с тобой о самообороне, детка. Этим ты не сможешь отпугнуть незваного гостя, — произносит Кейдж.
Со слабой улыбкой Кейдж показывает на то, чем я размахиваю перед ним.
Это мой большой розовый фаллоимитатор.
Я отбрасываю его, спрыгиваю с кровати и бегу к Кейджу, обнимаю его за плечи и зарываюсь лицом в шею.
— Ты здесь!
Кейдж обвивает руками мою спину, крепко прижимая меня к своей груди. Его голос – низкий, довольный рокот.
— Я здесь. Ты скучала по мне?
— Нет. Ни капельки.
Я прижимаюсь к Кейджу так близко, как только могу, вдыхая его запах и слегка вздрагивая от нахлынувшего ощущения счастья.
Кейдж хихикает, прижимаясь поцелуем к моим волосам.
— Врушка. Подставляй-ка ко мне свои губки.
Я откидываю голову назад и сразу же ощущаю его губы на своих. Он жадно целует меня, крепко прижимая к себе.
Когда мы отрываемся друг от друга, чтобы сделать вдох, я спрашиваю, задыхаясь:
— Почему у тебя вся рубашка в крови?
— Потому что в меня стрелял какой-то придурок.
В ужасе я вырываюсь из его объятий и смотрю на него, ища дырки.
— Что? Вот дерьмо! Куда?
— В плечо. Расслабься. Это всего лишь царапина.
— Царапины так не кровоточат! Дай-ка я посмотрю... Снимай рубашку!
Кейдж снисходительно улыбается мне, как будто я какой-то капризный ребенок.
— Не прошло и шестидесяти секунд, как она уже пытается раздеть меня догола.
Уперев руки в бока, я сердито смотрю на него.
— Не говори обо мне так, будто меня нет в этой комнате. И сними рубашку, пока у меня не случился сердечный приступ.
Его улыбка становится шире.
— И ты говоришь мне, что я властный.
Кейдж выполняет мое требование, быстро расстегивая рубашку. Когда он роняет ее на пол и стоит так передо мной с обнаженной грудью, я на мгновение любуюсь им, прежде чем вспоминаю, что должна делать: искать в нем дырки.
Я быстро нахожу то, что ищу. На внешней стороне его плеча уродливая красная рана, из которой все еще сочится кровь.
— Сядь, — приказываю я, подталкивая его к кровати.
Кейдж садится на край матраса, затем хватает меня за бедра и смотрит на меня, пока я стою между его ног и осматриваю рану, морщась.
— Моя персональная медсестричка. Тебе тоже стоит снять рубашку, — бормочет Кейдж.
Он скользит рукой по моей грудной клетке и сжимает мою грудь.
На мне обычная пижама с шортами для мальчиков и мягкая хлопчатобумажная футболка, под которой ничего нет. Он проводит большими пальцами по моему соску, пока тот не напрягается, затем наклоняется и нежно прикусывает его прямо через ткань.
Это кажется невероятным, но у нас есть более неотложные дела.
— Мне нужно промыть рану, Кейдж. Перестань меня отвлекать.
Кейдж утыкается носом в мою грудь, вдыхая аромат моей кожи. Он шепчет:
— Я скучал по тебе. Я не мог дышать с тех пор, как уехал.
Вспышка радости подобно шипучей таблетке взрывается в моем животе, но я держусь твердо.
— Комплименты ни к чему не приведут. Я принесу антисептик...
Кейдж хватает меня, бросает на кровать и прижимает свое длинное, твердое тело к моему, устраиваясь удобнее между моих раздвинутых бедер.
— Позже, — говорит Кейдж хриплым от желания голосом. — Прямо сейчас мне нужно хорошенько трахнуть тебя. Каждую ночь мне снился твой голос, когда ты кончаешь. Мой член уже несколько недель ужасно болит. Я так тосковал по тебе. Я думаю, ты околдовала меня, маленькая ведьмочка.
Кейдж снова страстно целует меня, его руки зарываются в мои волосы.
Я разрываюсь между желанием промыть эту рану на его плече и желанием почувствовать Кейджа внутри себя. Это битва, которая длится до тех пор, пока он не задирает мою рубашку и не начинает сосать мои затвердевшие соски, всасывая их поочередно.
Я сдаюсь с благодарным вздохом и запускаю пальцы в густую гриву его спутанных волос, выгибаясь навстречу горячему, требовательному удовольствию его рта.
Кейдж прав. Я могу привести его в порядок позже.
В данный момент Кейджу, похоже, не грозит смертельная опасность истечь кровью.
Приподнявшись на локтях, Кейдж стягивает мою рубашку через голову. Затем прижимает мои руки к матрасу и задирает рубашку еще выше, пока она не достигает моих запястий. Кейдж проделывает какой-то магический трюк а-ля Гари Гудини, связывая мои запястья вместе только что снятой рубашкой.
Теперь я связана, смотрю на него широко раскрытыми глазами и с бешено бьющимся сердцем.
— Моя пленница, — шепчет он, а его глаза горят огнем. — Только посмей пошевелить руками, и я тебя накажу.
Дрожа от желания, я облизываю губы.
— Я отменила свое разрешение на то, чтобы ты отшлепал меня, помнишь? Я сказала, что сначала ты должен позволить мне сделать это с тобой.
Кейдж лишь улыбается.
— У меня в запасе найдется немало других способов наказать тебя, красавица.
Я перехожу на фальцет.
— Серьезно? Например?
— Пошевелись и узнаешь.
Я сглатываю. Делаю несколько глубоких вдохов. Пытаюсь не потерять сознание.
Усмехнувшись, Кейдж снова опускает голову мне на грудь. Он щедро одаривает мои груди вниманием, пока я не начинаю извиваться и задыхаться под ним, желая, чтобы
