его умный язык был где-то в другом месте.
Кейдж прокладывает свой путь вниз по моему телу, целуя мой живот и бедра, сжимая мою плоть, лаская меня своими большими, грубыми руками. Кейдж утыкается лицом между моих раздвинутых бедер, глубоко вдыхает в промежность моих мальчишеских шорт, затем выдыхает с тихим стоном.
Мои щеки пылают. Я сжимаю руки в кулаки, отчаянно пытаясь не начать задыхаться.
Кейдж стягивает с меня шорты, бросает их на пол, а затем одаривает мою киску французским поцелуем.
Когда я издаю стон в состоянии близком к беспамятству, Кейдж издает жужжащий звук, который эхом отдается во мне.
— Скажи, что скучала по мне, — шепчет Кейдж, облизывая меня, будто я рожок мороженого.
— Ты же знаешь, что да. О… о…
Кейдж скользит толстым пальцем внутрь меня.
— Насколько?
— Так сильно. О, боже. Пожалуйста, не останавливайся. Это удивительно.
— Что, это?
Кейдж толкается пальцем глубже, затем сосет мой клитор, обводя языком вокруг, пока я не издаю стон, беспомощная, говоря ему в порыве своей искаженной реальности, как сильно я люблю это. Как сильно мне это нужно.
Как сильно Кейдж мне нужен.
— Ты хочешь сначала кончить на мой член или на мое лицо, любовь моя?
Любовь.
Я всхлипываю, покачивая бедрами. Мое сердце расширяется в груди, пока не остается места ни для чего другого. Даже моим легким становится тесно. Меня так переполняют эмоции, что едва могу дышать.
Когда я не отвечаю ему, Кейдж ползет по моему телу и берет мое лицо в свои руки. Он целует меня, просовывая язык мне в рот.
Я пробую свой вкус на языке Кейджа. Его сердце колотится в моей груди.
Он говорит отрывисто:
— Ты моя хорошая девочка? Ты моя?
Мои глаза медленно открываются. Кейдж парит надо мной, красивый и напряженный, его глаза полны страстного желания.
Меня охватывает трепет. Мне кажется, что я лечу и падаю одновременно.
Мой голос звучит едва слышным шепотом.
— Ага. Я твоя. Я безраздельно твоя. Пожалуйста, трахни меня.
Кейдж просовывает руку между нашими телами, расстегивает ремень и возится с молнией.
— Повтори еще раз.
— Пожалуйста, трахни меня.
— Нет, не это.
Его член выпрыгивает из брюк. Он горячий и твердый, прижимается ко мне, подталкивает, хочет скользнуть внутрь.
— Я... я твоя. Только твоя... Безраздельно.
Кейдж толкается в меня с удовлетворенным ворчанием, затем приподнимается на локтях и снова глубоко целует меня, дергает, тянет за волосы и трахает, жестко вонзаясь в меня.
Я пытаюсь держаться, чтобы это продлилось, но я уже на грани, вот-вот разлечусь на атомы. Ощущение, как Кейдж растягивает меня, толкается в меня, звуки стонов его удовольствия где-то у меня во рту, когда он берет меня, – это все чересчур для меня.
Я кончаю сильным, внезапным рывком. Откинув голову на кровать, я кричу, содрогаясь.
Когда я кончаю, Кейдж изливает грязный поток похвалы и обожания, горячо рыча мне в ухо.
— Да, черт возьми, тебе лучше кончить для меня, моя прекрасная девочка. Ты чертовски промокла, такая мокрая, такая тугая, такая идеальная. Мне нравится, как ты себя чувствуешь. Мне нравится твой вкус. Как ты говоришь. Как ты пахнешь. Ты сводишь меня с ума. Я тронулся умом, так долго находясь вдали от тебя. Вдали от твоей милой улыбки, умного рта и этой великолепной пизды, которая принадлежит мне, только мне...
Когда я поднимаю связанные руки над головой и обнимаю Кейджа за шею, он замирает.
— О нет, — выдыхает он. — Что ты сделала?
Извиваясь под Кейджем, я качаю головой и хнычу в знак отрицания.
Его голос становится мрачным.
— Да, ты знаешь.
Он хватает меня за запястья и прижимает их к подушке над моей головой.
В панике я выпаливаю:
— Я же сказала, что ты не можешь меня отшлепать!
— Я знаю, детка. Тсс. — Кейдж нежно целует меня. — Я никогда не сделаю того, от чего ты откажешься. Хорошо?
Немного расслабившись, я киваю.
Он снова целует меня, а затем шепчет:
— Так что ты скажешь о том, чтобы быть связанной и с завязанными глазами?
Что бы ни выражало в этот момент мое лицо, это заставляет Кейджа улыбнуться.
— Тебе нравится эта идея.
— Понятия не имею. Это звучит странно. Я не извращенка.
— Это мне говорит девушка с огромной коллекцией секс-игрушек и словарным запасом, который заставил бы покраснеть любую доминанту.
Кейдж снова входит в меня, нежно покусывая мою шею, а затем шепчет:
— Я хочу, чтобы ты кончила, когда будешь связана. С завязанными глазами, связанная по рукам и умоляющая меня.
— Дело в том, что ты можешь делать со мной только то, что позволяешь мне делать с тобой. Помнишь?
— Забавно, я не помню, чтобы соглашался на такую сделку.
— А ты бы стал? Потому что это заставило бы меня чувствовать себя намного лучше. Безопаснее, я имею в виду.
Кейдж поднимает голову и изучает выражение моего лица. Через мгновение он говорит:
— Да.
Чувствуя смесь страха и возбуждения, я шепчу:
— Правда?
— Если ты этого хочешь. Да.
Кейдж снова толкается. И еще раз. Его дыхание становится прерывистым.
Я думаю, что эта тема разговора его тоже волнует.
— Так ты… ты позволишь мне отшлепать тебя?
Кейдж прикрыл глаза. На его челюсти напрягается мускул. Еще раз покачивая бедрами, он говорит:
— Да. А потом я оттрахаю тебя так сильно, что ты не сможешь ходить целую неделю.
— Ты позволишь мне связать тебя и завязать тебе глаза? Заставить тебя кончить, когда ты связан?
Его веки трепещут.
— Я никогда раньше никому не позволял поступать со мной подобным образом, — грубо говорит Кейдж.
— Ты позволишь мне это сделать?
Кейдж двигает бедрами быстрее. Рука, сжимающая мои запястья, напрягается. Он облизывает губы.
— Да.
— Ты позволишь мне прикоснуться к тебе там, где ты касался меня... сзади? Ты знаешь.
Кейдж знает. Его взгляд – чистый секс, он такой темный, что почти прожигает дыру в моей голове. Кейдж рычит:
— И этого я никогда никому не позволял.
Что это за странное ощущение силы, проходящее через меня? Я чувствую, что могу приказать горе убраться с моего пути, и она уберется.
Глядя Кейджу в глаза, пока он продолжает трахать меня, я шепчу:
— Но ты ведь позволишь мне это сделать, не так ли?
Одним быстрым движением, словно в тумане, Кейдж отстраняется
