– ненадолго. Он сильно её любил. Уверена, растопит сердце своей любимой.
Как Илик растопил моё.
Впрочем, ему и не надо было. Сама растаяла.
- Слав… ты… ты простишь меня?
- За что, глупенькая? Главное, чтобы этот твой горец вел себя теперь нормально, а то я ему быстро… рога пообломаю.
- Он уж постарается.
- Всё хорошо у вас?
Смущаюсь. Я совсем не так представляла себе разговор со Славой, не в такой обстановке, но… Сейчас, кажется, ему тоже на руку наше расставание? Или я чего-то не понимаю?
- Мордаха у тебя довольная, я рад, Надь… На самом деле я… - он говорит тихо, боясь малышку потревожить. – я перед тобой виноват.
- В чём?
- Я давно об этом думаю… Эгоист я, вот что. Считал, что ты поможешь мне забыть о…
- Не надо, Слав…
- Нет, послушай. По-хорошему, я должен был еще тогда, когда…в общем, когда я из больницы вышел, должен был поехать в Москву, найти твоего… мажора, и притащить к тебе. За шкирку…
- Может и не пришлось бы тащить… Он искал меня.
- Хреново искал.
Качаю головой. Я-то вообще не искала. Закрылась как улитка в своей раковине от всего мира. Если бы не мой малыш, наверное, вообще бы утопила себя в своих страданиях.
- Надя, я ведь действительно хотел… знаешь, даже… я ведь был в Москве, нашел дом твоего Ильяса. Но… в последний момент решил все-таки не идти к нему.
- Почему? – для меня реально откровение то, о чем сейчас говорит мой Слава! Мой – потому что друг! Потому что все это время я считала его в большей степени другом, чем любимым, и…любовником. Именно другом!
- Почему не пошёл? Говорю же, эгоист. Захотел сам тебя сделать счастливой. И не смог.
- Не говори так, мы же… у нас все было хорошо.
- Хорошо? – он усмехается горько, - вот именно, просто хорошо. Никак. Прости, но… хорошо и счастливо разные вещи. От слова совсем. Я же вижу, как сейчас твой глаза горят? И помню, что стало с тобой, когда ты увидела его у бассейна…Мне, дураку, надо было сразу тогда тебя к нему отпустить. А не устраивать всю эту дурь со свадьбами.
- Ох… - вспоминаю о несостоявшейся свадьбе, о том, что я и Илику тоже ничего так и не ответила, - ты же маму и Лёню вызвал? Надо им сказать, что всё отменяется!
- Почему отменяется? Горец твой, что, не готов жениться?
- Он готов.
Слава пристально смотрит на меня.
- Надь, ты только не глупи, ты… ты же его любишь?
- Люблю. Но… я не хочу так, понимаешь? У Ильяса дружная большая семья, мама замечательная, каково ей будет узнать, что любимый сын вот так тайно женился? И потом… у них наверняка традиции…
Я не успеваю договорить, штора раскрывается, Ильяс забирается к нам.
- Я привез прогулочную коляску. Схема такая, вы идете как ни в чем не бывало в отель, через ресепшн, с Ником. Я везу девочку в коляске через служебный вход, в свой номер. Встречаемся там. В ваш номер ребенка везти опасно.
- Хорошо.
Слава сосредоточен, серьезен, кладет малышку, накрывает ее тонким хлопковым пледом, опускает капюшон коляски, смотрит на Ильяса.
- Всё будет нормально. Не переживай. Доставлю твою малышку в лучшем виде. А ты, - Илик усмехается, - доставь мою!
Они пожимают друг другу руки, а у меня ком в горле. Как мне с ними повезло!
Ильяс оглядывает меня, потом неожиданно резко притягивает к себе за талию, и я слышу его горячий шепот:
- Значит, традиционная свадьба, да? Я тебя услышал, Воробушек! Не отвертишься.
Всё меняется так стремительно, но, кажется, впервые в жизни я так рад переменам!
Воробушек мой, окончательно и бесповоротно. Это я вижу в ее глазах, в мурашках, которые бегут по нежной коже ее тонкой шейки, в полуулыбке, которая нет-нет, да появляется на её губах.
Моя!
И сердце колотится как у несущегося к финишу десятиборца, который уже знает, что медаль у него в кармане, но еще осталось метров сто до заветной черты.
Адреналина добавляет вся эта непонятная история со Славой и девочкой. Той, которую я встретил в кафе с ее родителями – она тогда облилась соком, а её матери срочно требовалась медицинская помощь.
Ничего себе, совпадение – девочка, оказывается, дочь викинга! А её мать, как я понимаю, любовь всей его жизни, которую он так старательно пытался забыть с помощью моего Воробушка.
Я спокойно везу коляску с малышкой с пляжа, прохожу на закрытую служебную территорию, поднимаюсь на служебном же лифте. Камеры тут не работают, этот момент я тоже учел. Захожу в свой номер, выдыхаю.
С этим справился, вопрос – что дальше? Через несколько минут слышу легкий стук в дверь.
Викинг.
- Спасибо тебе.
Хочется ответить как-то с иронией, но понимаю, что это не уместно в данной ситуации. Парень, кажется, крепко влип.
- Что думаешь делать дальше?
- Дальше мне надо забрать её мать из клиники.
- Таким же способом?
- Желательно, - он ухмыляется совсем не весело, запускает ладонь в свою белокурую шевелюру. – Чёрт… не понимаю, как с этим быть, но…
- Она же в клинике Константинидесов?
- Да, там.
- Тогда проблем не будет. Я помогу.
- Ты просто…
- Что? – смотрю, так же не скрывая ухмылки. Да, еще утром я был настроен на стычку, готов был с боем отбить у него Надежду, а он сам отдал мне её, преподнес на блюдечке. За это я ему не только девчонку из клиники вытащу, я любой подвиг совершу!
Я же знаю, как тяжело было бы Наде самой отказать этому Славе? Она бы переживала, страдала, волновалась, а ей, я так понимаю, делать этого категорически нельзя.
А когда он вот так, сам… самоустранился…
- Ты просто ангел-спаситель, если такие бывают.
- Никакой я не ангел, это просто… считай, что тебе повезло.
- Да уж… повезло. Только что с этим делать – знать бы, с таким везением?
Он проходит в гостиную, садится на диван, опускает руки на голову.
- Устал, не соображаю ничего.
- Девочка проснется, ее кормить надо?
- Да… у меня там в сумке бутылка, банки какие-то, молоко или смесь, ей чуть больше двух, она сама уже есть
