показывают, что уже одиннадцатый час! До этого времени Каан обычно просыпается уже несколько раз! Господи, как я могла столько проспать? Кажется, стресс и напряжение последних дней дали о себе знать.
Уже собираясь выйти, я замираю посреди комнаты, почувствовав запах мужского парфюма. Альпарслан… Он был здесь! Я не могу ошибаться.
Каана в спальне нет. В горле моментально пересыхает. Создаётся ощущение, будто туда насыпали битого стекла. В сердце разливается что-то неприятное. Я быстро бегу вниз, прямо в ночной сорочке, наплевав, что в доме могут находиться чужие люди. А едва оказываюсь на последней ступеньке, выдыхаю, заметив в гостиной Тамилу и Каана. Они сидят прямо на ковре, со всех сторон окруженные игрушками. Сын настолько увлекся игрой с девушкой, что не замечает ничего вокруг. С открытым ртом наблюдает и слушает, что она говорит. Я же поражаюсь ей. Молодец. Так быстро завладеть доверием моего сына, который не очень любит играть с чужими людьми…
Но в последнее время он меня приятно удивляет.
— Здравствуйте, Дарина, — раздается за спиной мягкий женский голос. Повернувшись, встречаюсь взглядом с домработницей — матерью Тамилы. — Простите, что без разрешения принесли сюда мальчика. Он плакал, а вы спали. Решили не будить.
— Мы же договорились не «выкать» друг другу, — напоминаю я наш вчерашний разговор.
— Прости, — улыбается она, протягивая мне мобильный телефон. — Хозяин передал. Сказал, чтобы вы пользовались только этим. Так безопаснее. Видимо, он тоже решил не будить вас.
Кивнув, я принимаю из ее рук мобильный. Улыбаюсь вымученно, поворачиваясь к сыну.
— Я так понимаю… вы его накормили?
— Альпарслан Каримович накормил, — ошарашивает меня женщина. — Примерно полтора часа назад. Малыш уже проголодался, мне кажется. Я как раз готовлю для него пюре.
— Спасибо. И… я поняла. Душ приму, переоденусь и приду, — зачем-то докладываю я.
— Конечно. Я стол для вас накрою.
Поднимаясь по лестнице, захожу в контакты в новом телефоне. Кроме номера Азизы так и ничего не нахожу. Без раздумий набираю ее, потому что больше некого. А с ней есть о чем поговорить.
— Да, алло. Я вас слушаю, — едва слышно говорит нянька.
— Здравствуй, Азиза. Как ты, родная?
— Дарина? Привет! Ой, я замечательно! Так хочу тебя увидеть! Спасибо тебе за все! За все! Моей благодарности нет предела!
Не понимая, о чем она говорит, я впадаю в некий ступор. Ее голос настолько счастливый, что я невольно улыбаюсь. Однако до меня так и не доходит, что происходит. Отмираю спустя несколько секунд.
— Что случилось, Азиза? Я просто не до конца понимаю…
— За то, что операцию моей мамы оплатили! — перебивает она радостно. — Твой муж очень хороший человек, Дарина. Он…
— Так, стоп, — обрываю ее я, все ещё не веря в услышанное. — Кто оплатил операцию твоей мамы? Альпарслан? Ты уверена?
— Ну конечно! Он же тут был, только что! Я так счастлива, Дарина, словами не передать!
После слов Азизы меня охватывает ледяное оцепенение. В ответ я просто не могу вымолвить ни слова, утопая в тревоге и мыслях о том, что было с нами и что стало. Осознание того, что Альп заплатил за операцию матери няни нашего сына, никак не укладывается в голове.
Во мне нет ни капли доверия к Чакырбейли, но этот его поступок вкупе с другими действиями, совершенным нам во благо, пробивает трещину в гранитной стене, которую я выстроила.
«Зачем он это сделал? Неужели чтобы расположить меня к себе? Значит ли, что сказанные им тогда слова были правдой? Действительно ли он готов жертвовать всем ради нас?» — непрекращающимся ритмом сыплются вопросы и не дают сосредоточиться на чем-то одном.
Мне очень трудно ему поверить. Я попросту боюсь вновь обжечься о возможное предательство. Однако и его поступок забыть не могу. Он видел мою тревогу и глаза Азизы в тот момент. И сделал все возможное, чтобы помочь.
— Надо же… — говорю я я, прерывая повисшую тишину. — Я за тебя очень рада.
— А я-то как! — Ее голос пропитан благодарностью. — До сих пор не могу поверить в такую удачу. Я уже думала, все потеряно. Надеялась до последнего, но все же… Сумма неподъемная для нас. Ты сама понимаешь. А твой муж сделал невообразимое. От всей души спасибо! Пусть у вас все будет хорошо. Пусть все наладится!
Чувствую от Азизы вибрации тепла и неосознанно расплываюсь в улыбке. Она очень хороший человек и, конечно же, заслуживает помощи и сострадания.
— И когда же пройдет операция?
— Точных сроков наш хирург пока не дал. Тут людей уйма. Очередь. Но, вероятно, завтра. Или даже сегодня! Главное, что деньги уже есть. Теперь все тревоги позади… Уверена: операция пройдет удачно. Точнее… об этом сказал сам доктор. Во мне столько эмоций сейчас, Дарина! Я очень и очень счастлива! Не представляешь, как я себе голову ломала, что же делать…
— Я помню твое состояние. Мне очень хотелось поддержать тебя.
— Вот пусть маме сделают операцию… Пусть она придет в себя… И, Дарина, я смогу вернуться к тебе. Присмотреть за Кааном.
— Да, конечно. Так и будет. Вы, главное, там поправляйтесь. Потом будешь думать о работе. Все же состояние твоей мамы важнее. А как только все ваши проблемы решатся, позвони мне и скажи, когда будешь готова. Вот на этот же номер только.
Мы ещё недолго говорим с Азизой. Она уповает на Чакырбейли и очень надеется на наше воссоединение. На эти слова я, конечно, никак не реагирую, зато с удовольствием слушаю ее восторженные отклики и благодарности. Наконец ее зовет врач, и она прощается, напоследок попросив, чтобы я передала и Альпарслану «спасибо».
Азиза отключается, а я лишь качаю головой и устало потираю лицо.
Никогда бы не подумала, что он способен на такие благородные поступки. С каждым разом мне открывается все новая и новая информация, которой я о нем не знала, словно мы и не были женаты три года. Словно я никогда не понимала, что за человек находится рядом со мной. Даже не знаю, радоваться или печалиться такому раскладу вещей, но вряд ли смогу собраться прямо сейчас, чтобы проанализировать чувства, которые испытываю к бывшему.
Преодолев первый эмоциональный порыв позвонить ему и уточнить у первоисточника правдивость утверждения няни, я иду в ванную. Вряд ли стоит говорить о подобном по телефону. А значит, лучше дождаться прихода Альпарслана.
Отрегулировав воду, я встаю под душ. Вода понемногу остужает меня и возвращает рассудок. Чем больше я нахожусь в ванной, тем больше успокаиваюсь. В последние дни Чакырбейли окружил меня заботой,
