Алексей сидел в своем кресле, опустив голову на сложенные перед собой руки, опираясь ими на подлокотники, в задумчивой позе. Будто за пределами этого места.
— Алеша? Что с тобой? — присела перед ним, посмотрела в глаза, — Ты… плачешь?
— Я не знаю, что мне делать… я не знаю, Лика, — вытер он лицо рукой, спрятался от нее в своих ладонях, — Но… если ты не останешься со мной, я не знаю…, как смогу жить. Зачем ты только пришла сюда? Почему искала меня? Зачем?! Если собираешься уходить с ним?
— С кем? — удивилась Лика, — О чем ты?
— С Сашкой! — выкрикнул он и поймал её за руку, стал целовать её пальцы, ладонь, — Я не отпущу тебя, никуда не отпущу! Умоляю, не бросай меня! Только не бросай…
Алексей то кричал, то умолял, то настаивал, не понимая того, что она никуда и не собиралась от него уходить. Анжелика не знала, что сказать, как успокоить, как объяснить ему это. Казалось, он ничего не слышит и очень боится её потерять снова.
— Дурачок, какой же ты — дурачок, — Лика взяла руками его лицо, поймала полусумасшедший взгляд супруга и тихо, настойчиво произнесла, — Я люблю тебя. Слышишь, люблю только тебя. Больше всего на свете я хочу быть с тобой. В болезни и здравии, пока…
— Молчи! Не говори больше ничего. Ни слова! — Алексей притянул её к себе и поцеловал. Лика горячо ответила ему, отдавая в этом поцелуе всю любовь и нежность.
Когда супруги смогли оторваться друг от друга, он попросил её рассказать о том, как она прожила год разлуки. И тоже молчал, слушал, время от времени сжимая её ладонь в своей. Они сидели теперь оба на траве и держались за руки, боясь хоть на секунду отпустить свою половинку.
— Значит, вы тут с Сашкой не только из-за меня? Дрозд. Знаешь, подумал сейчас, что, наверное, это он меня спас. Никто из ребят не выжил, а я вот живу…
— А ты… совсем не чувствуешь ног? — спросила она, думая о своем.
— Чувствую, но совсем чуть-чуть, могу даже немного стоять. Дарида очень верила, что я смогу ходить…
— И я верю. Правда. Думаю, что нужно тебя отвезти и показать лучшим врачам. Обязательно будешь ходить.
— А как же Антон?
— Мы возьмем его с собой, попросим Иру присмотреть за племянником, пока будем лечить тебя.
— Знаешь, оказывается, я очень по всем вам соскучился…,- Алексей нежно приобнял жену, — я так давно не был… дома. И так боялся, что у меня его больше нет.
— Нет, ну вот что ты говоришь такое? Как только придумать мог, что я тебя не люблю?! Да, я же, я чуть не ушла за тобой. Вот хорошо бы это было, по-твоему?
— Плохо, моя хорошая, очень плохо…, - зарылся он носом в её пушистые локоны, — Прости меня, дурака, за все!
— Прощу, но при одном условии. Вот тут перед Даридой и мной — пообещай, что, чтобы ни случилось, ты всегда найдешь в себе силы жить и никогда не станешь искать выход своим бедам в спиртном. Обещай! — Анжелика смотрела на него с надеждой и тревогой. Она верила, что вместе они преодолеют самые большие трудности и все смогут, только если у него не опустятся руки. Перед ней он может отступить, но перед той женщиной, которая боролась за него и верила в успех, перед Даридой он не сможет — ни оправдаться, ни струсить. Не посмеет.
— Обещаю.
— Спасибо, — Лика поцеловала его в губы и, хитро улыбнувшись, добавила, — Ужасно хочется есть. Доктор, не подскажете, во сколько тут подают обед?
— Думаю, что уже подают, — ответил Алексей и впервые улыбнулся за все время их разговора. Нелегко он им дался.
Лика помогла мужу сесть в коляску, и они вернулись в поселок. И пусть еще не все между ними было решено и сказало, но первый шаг навстречу своему общему будущему Вешняковы уже сделали. И теперь Лика снова ничего не боялась и все могла, даже горы свернуть, ради любимого. Правда, никто её об этом пока не просил.
— Что вы решили? — Александр, прищурившись на солнце, задал этот вопрос друзьям. Впервые за несколько дней, он выбрался из хижины и теперь осматривался, ощущая себя почти новорожденным. Курить хотелось так, как никогда раньше, но его сигареты закончились еще до камнепада, а на все уговоры дать затянуться хоть разочек, Лешка неуклонно отвечал: " Не курю и тебе не советую, особенно сейчас. Вначале выздороветь попробуй, без никотина, а потом и сам не захочешь". И Александр оставил всякую надежду на то, что сможет в ближайшее время осуществить свою потребность, вздохнув, попросил, — Лешка, дай конфетку хоть какую-нибудь, раз никотин у тебя не выпросить. И чего вы молчите? Или мой вопрос не расслышали, а, братцы-кролики?
Анжелика держала на руках Антона и, казалось, что полностью поглощена общением с ним, а Алексей неотрывно смотрел на жену и сына.
— Нет, ну нельзя же так! Вы что совсем меня не слышите? — возмутился Александр.
— Слышим, — улыбнулась ему Лика. — Еще как слышим, правда, Антошка? Слышим мы с тобой вот того сердитого дядьку?
— Чего это я сердитый? Вовсе нет, — взлохматил Александр волосы и почесал колючий подбородок, — скорее заросший, как Бармалей.
— А чего тогда орешь, как оглашенный? Правда, ведь, Антошка? Орет тут дядька, да возмущается, нет бы — помолчал. Все ему на вопросы отвечать надобно.
— Не, ну я же еще и виноватым остался! Сами молчат, ничего не отвечают. Лик, Лешка — я серьезно, что решили? Что дальше делать будем?
— На-ка тебе конфетку, — порылся Алексей в карманах и достал-таки какую-то карамельку, протянул ее Александру, — И успокойся пока. Чего напрасно нервничать? Решили мы быть вместе, разве не видно?
— Видно. Дю-шес. Кхм… ничего лучше нету?
— Не-а, — развел руками Алексей, он выглядел очень довольным и помолодевшим без своей бороды. Лика постаралась, придала мужу человеческий вид, — и эту-то еле нашел. Но что не сделаешь для друга?
— Злыдень. И сигарет у него не выпросишь, и конфет нету, — проворчал Александр, разворачивая фантик. Засунув карамель в рот, и покатав её языком, продолжил, — То исть, едем вместе, в Штаты?
— Чего? В какие Штаты? Сань, с дуба рухнул что ли? Мне документы восстанавливать только полгода будут, а загранку так и того дольше…, - махнул рукой Алексей, — Штаты…хм, кто меня туда пустит, я ж… военный врач…, не — это точно — бесполезняк.
— Ню… Экий ты — пессимист, Люк. Вроде ж, раньше таким не был? Включи логику. У м-ня есть денежка и не мелкая, а за нее паспорт тебе за день оформить можно — это раз, второе — какой ты теперь доктор, тока без обид — ты человек, который нуждается в квалифицированной медицинской помощи, и будь я не я, если я тебе эту самую помощь не организую. Понял?
— Да, но… В общем, я не возьму твоих денег, Саша. Не могу я так.
