– От оргазмов вырабатываются эндорфины, так?
– Так.
– Хочешь получить дозу?
Мгновение Хлоя моргала, глядя на его прелестное покрасневшее горло. Это что, правда сработало? Судя по всему, да, но она не была уверена, потому что мысли вдруг начали путаться. Потом заработал ее резервный мозг – часть сознания, которая включалась, как генератор, когда основной мозг что-нибудь вырубало. Что-нибудь вроде непринужденного предложения доставить ей оргазм.
Ее резервный мозг сказал Рэду:
– На мне все еще бупренорфиновый пластырь. С ним мне будет гораздо сложнее, эм, достичь этого.
– Хочешь попробовать?
Она резко выдохнула:
– Да, пожалуйста.
За действия резервного мозга Хлоя ответственности не несла.
Рэд распахнул глаза, и она увидела в них неприкрытую похоть, будто кто-то включил в темноте прожекторы.
Его пристальный зеленый взгляд придавил ее, словно тонна кирпичей. Тонна сексуальных кирпичей. По всей видимости, кирпичи могут быть очень даже сексуальны, когда ими, как лазером, стреляет из глаз Рэдфорд Морган. Возможно, сама она бредила от похоти. У руля все еще находился резервный мозг. Неважно.
Рэд взял ее лицо в ладони, словно это было что-то хрупкое, и поцеловал так, словно скучал по ней всю свою жизнь. Его мозолистые большие пальцы погладили ее по щекам, пока их тела прижимались друг к другу от груди до бедер, а его эрекция давила ей на живот. Он жадно накрыл ее губы своими, и от каждого влажного, горячего движения его языка у нее сладко тянуло между ног. Хлоя застонала, и он отстранился, будто только этого и ждал. Его черные, как уголь, зрачки настолько расширились, что бледные глаза казались странными, нездешними.
– В спальню, – велел он.
В итоге Хлоя чинно сидела на краю своей кровати, а едва сдерживаемая буря в образе мужчины стояла на коленях между ее ног. Рэд обхватил ее голые щиколотки своими огромными ладонями и пробормотал:
– Вечно ты носишь эти гребаные туфельки… и эти юбки. Ты с ума меня сводишь. – Он отпустил ее, взялся за одну из пуговиц на ее джемпере и нахмурился. Потом повозился немного: – Хлоя… это что, фальшивые пуговицы?
– Ну конечно, – подтвердила она. – Настоящие пуговицы были бы неэффективны в силу ограниченной ловкости моих пальцев.
Рэд рассмеялся.
Смех был не совсем тем, чего Хлоя от него хотела, но он смеялся так мило, что она махнула на это рукой. Рэд уткнулся головой ей в колени, и Хлоя водила пальцами по золотистому пламени его волос, пока он не успокоился. Когда он снова посмотрел на нее, улыбка его была даже ярче, чем глаза:
– Ты и твои чертовы кардиганчики. Чертовы фальшивые кардиганчики.
– Тебе нравятся кардиганы? – дерзко спросила Хлоя.
Остатки его веселья испарились, уступая место чему-то дикому и звериному:
– Твои нравятся.
Никогда еще ее странная одержимость пуговицами, которыми она не могла пользоваться, не приносила Хлое столько счастья. Не давая себе времени оробеть, она стянула джемпер через голову:
– Видишь? Эффективно.
Рэд не ответил. Оказалось, он был слишком занят тем, что таращился на ее грудь. Он нахмурился, словно от боли, и на секунду зажмурился, а потом снова открыл глаза, будто не хотел ничего упустить. А потом – Господь всемогущий! – он прикусил губу. Будто хотел укусить ее. Будто она заставляла его чувствовать голод.
Что ж, это чувство было взаимно.
Хлоя спустила с плеч лямки лифчика, но у Рэда наконец прорезался голос:
– Женщина. Не смей это снимать, если не хочешь, чтобы я скончался прямо на месте.
Она закатила глаза:
– Как драматично!
– Ты не знаешь, как сильно я тебя хочу, – прошептал он, пожирая взглядом ее обнаженную кожу. – Я даже сам, на хрен, сказать не могу. Сам не знаю.
Может, Хлоя и не знала, но прямо сейчас она слышала это в его голосе и видела во взгляде – а потом и почувствовала, когда он провел рукой по ее прикрытому юбкой бедру, двигаясь к талии, к ребрам. Он поиграл с кружевом на ее лифчике, потом наклонился вперед и поцеловал ее в живот. Хлоя резко втянула воздух, ощутив шершавость его щетины, жар его языка. Томительное желание превратило кровь в ее венах в вино.
Она откинула голову назад и пробормотала:
– Полагаю, ты не снимешь ради меня свою футболку, да?
– Думаю, это можно устроить.
Он стянул футболку через голову. При виде его пресса ноющее ощущение между бедер лишь усилилось. Рэд выглядел просто божественно. Вблизи Хлоя наконец осознала, что татуировки, покрывающие его плечи, грудь и правый бок, были старомодные, классические, из тех, что обычно бывают цветными, но у него они были черно-серыми. Орел, олень, плачущая женщина с розой в волосах – взгляд Хлои скользил по каждому замысловато затушеванному участку кожи.
Рэд приподнял ее юбку и сказал хриплым голосом:
– Мне нравится, как ты на меня смотришь.
– Я…
У него запищал телефон – не звонок, а будильник или напоминание. Рэд достал его из заднего кармана, нажал на кнопку, а потом бросил – буквальнобросил– в распахнутую дверь.
Хлоя моргнула. Что-то этим утром она совсем легкомысленна:
– Ой, Рэд. У тебя же работа…
– Я занят. Помолчи.
– Не думаю, что ты хочешь, чтобы я молчала. – Она сказала это, не подумав, и была вознаграждена коварной улыбкой:
– Нет. Не хочу.
Рэд приподнялся на коленях и снова поцеловал ее, жадно и грязно, от чего она очень быстро и очень сильно намокла. Он задрал ее юбку, но, вместо того чтобы дотронуться до ее находящейся на грани отчаяния киски, снова коснулся ладонями ее ребер и скользнул выше. Пробрался под лифчик и стиснул тяжелые груди, сжимая, разминая и бессовестно этим наслаждаясь. Хлоя содрогнулась, застонав ему в рот. Он прикусил ее нижнюю губу, а потом начал сосать место укуса. Каждое медленное движение его губ посылало импульс удовольствия к клитору. Если он сейчас же не продолжит, она начнет трогать себя сама.
– Вот кое-что, о чем я тебе не говорил, – пробормотал Рэд, не отрываясь от ее губ. – Мне нравится твоя грудь. – Он провел большими пальцами по соскам, лаская чувствительные ареолы, а когда Хлоя застонала, снова поцеловал ее, быстро и грубо, будто хотел перекачать ее удовольствие в свое тело. Потом продолжил: – Мне нравится твоя грудь, но не так сильно, как ноги. Не спрашивай почему. Я только и думаю, что о твоих бедрах. – Он провел руками вниз по ее телу, по бокам и животу, пока не нащупал вышеупомянутые бедра: – Очень мягкие, пышные и роскошные. – Он застонал и прильнул ртом к ее челюсти, горлу, ключице в горячем поцелуе.
Хлоя резко вдохнула, когда его рот достиг декольте и отправился дальше. Он сам же велел ей не снимать лифчик, но теперь пробормотал:
– К черту все, – и стал тянуть за чашечку, пока одна грудь не обнажилась.
Потом кончик его языка, невероятно легкий и мучительно осторожный, коснулся соска. От этого прикосновения с ее губ сорвался стон. Тело выгнулось безо всякого разрешения, бедра подались вперед. Рэд взял сосок в рот, посасывая, и Хлоя потеряла остатки контроля. Она чувствовала себя так, будто зависла на грани сознания, цепляясь за реальность кончиками пальцев, но теперь проваливалась в мир снов. Она превратилась в сплошное желание.
– Рэд! – выдохнула Хлоя, запуская пальцы ему в волосы. – О боже мой, Рэд! Еще! – Она схватила его руку и сунула между бедер, потеревшись набухшим клитором о его ладонь.
Рэд выпустил сосок, лизнув его напоследок, и чувствительную кожу защекотала его шершавая щетина. Хлоя гадала, каково будет ощутить то же самое внутренней стороной бедра.
Боже, как же ей этого хотелось!
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – непринужденно спросил Рэд, как будто они вели самую обыкновенную беседу.
Как будто Хлоя не терлась лихорадочно о его ладонь.
– Что? – выдохнула она, почти не интересуясь, почти не слыша.
– Это, – пробормотал он. – Ты. Мой маленький отчаявшийся ангел. Сходящий по мне с ума. – Он убрал ладонь, и Хлоя заныла. Этот звук превратился в стон, когда он наконец стянул с нее трусики. – О! – сказал он. – И вот это: – Его толстый палец без предупреждения скользнул между ее складочек.
