в этом?!
— Да, — слегка смущаюсь почему-то.
Вижу на пальце его правой руки наспех приклеенный пластырь.
Он подходит и обнимает меня:
— Как красиво. А ничего, если я буду в чем-то удобном?
— Конечно, — смеюсь, — считай, платье это мои девичьи заморочки. Просто свадьба, она один раз в жизни! Ну, в идеале. Что случилось?
Касаюсь пластыря.
— Порезался, ерунда, — морщится.
И тут же добавляет с обаятельной улыбкой, от которой тают ледники:
— Редко готовлю! Вернее, почти никогда. Но ради тебя, я готов научиться. Ты очень голодна?
— Не очень.
Не отрывая от меня взгляда, Даня гладит атласную ткань моего платья. Убираю от платья его руку:
— Не трогай. Ты вообще не должен был его видеть до свадьбы, ясно?
Я говорю шутливо, но он озадачивается.
— Это как? Переодевалась бы в туалете загса? — смеется.
— Не знаю как. Но есть такая примета, — пожимаю плечами, улыбаясь тоже.
— Фигня какая-то! — хмыкает.
Обнимает меня сзади, и теперь мы оба смотримся в отражение большого зеркала. Здесь полумрак — я уже успела выключить почти все лампочки.
Мне кажется, что мы очень, очень красивые сейчас. Счастливые и молодые.
Но все же смутная тревога заползает змеей в мое сердце. Как могу, пытаюсь стряхнуть наваждение.
— Дань, знаешь, я… не сильно верю в приметы, — признаюсь ему, — но в знаки Вселенной верю. Ты видишь мое платье до свадьбы, ты порезал именно ту руку, на которой обручальное кольцо…
Выразительно смотрю на пластырь, поглаживая его пораненный палец. Даня слушает меня внимательно.
— Я, наверное, засмотрелся на кольцо! — спокойно реагирует с улыбкой, — поэтому ту руку. Так что, пошли есть наши тосты с кровью?
Смеется, но, видимо, заметив сложное выражение моего лица, поспешно добавляет:
— Я пошутил! На твой бутерброд не пролилось ни капли. Клянусь.
— Да мне все равно, — вздыхаю, — мы с тобой одной крови! Я о другом. Вот ты, когда вошел, сказал, что потерял меня. Почему так? Просто, понимаешь, иногда Вселенная может подавать нам знаки, сигналы…
— И что дальше? — горячится.
Упрямо мотает головой, не желая верить:
— Что нужно делать, по-твоему? Все отменить, ты испугалась, что ли?!
Смотрит на меня очень сурово.
— Да нет же, — улыбаюсь.
И чего я, в самом деле? Разворачиваюсь и целую его в губы, смягчая. Он тут же забывает обо всем, задрожав.
— Раньше просто люди верили, — шепчу ему, закрывая глаза.
Данил нежно, страстно ведет губами от моего уха к шее. Его дыхание учащается.
— Раньше даже встречались люди только у алтаря, или в самом загсе, а ведь такая вера в приметы на чем-то основывалась, — продолжаю, не открывая глаз. Откровенно наслаждаюсь нашей близостью.
Но он вдруг отпускает меня, и я чувствую разочарование.
Смотрит с хитрым прищуром:
— Подожди! Вернее, иди на кухню. Я скоро.
— Что ты задумал? — спрашиваю встревожено.
— Не скажу. Сюрприз, — Данил исчезает за дверью.
Подождав зачем-то немного, бреду на кухню. Вижу там его гастрономический шедевр на большой тарелке. Рядом с ней, в чашках дымится кофе. Бутерброды выглядят такими сытными, что после них точно можно не есть до завтра!
Мой будущий муж возвращается всего через минуту, снова удивляя меня.
— Секрет. Скоро узнаешь! — не дает сказать, предвосхищая вопросы.
Притягивает к себе за талию. Его глаза горят.
— Все будет хорошо, — говорит так тихо, что я невольно наклоняюсь к нему поближе, чтобы расслышать.
Ласково гладит мои волосы, успокаивая. Целует в макушку.
— Не бойся. Давай бороться с нашими страхами вместе? — предлагает, — я вот боюсь твоих приступов неуверенности.
— Нет, нет. Я не боюсь.
— Тогда иди ко мне!
— Я итак с тобой.
— Ещё нет. Не до конца…
— … Кофе хочется.
— А хочешь кофе в постель?
— Хочу!
Вот так, и довольно сомнений. Даня тащит меня в постель бесхитростно, но убедительно. Шутит:
— Как думаешь, твой оргазм будет считаться за хорошую примету?
Смеюсь. Отвечаю ему в тон:
— Тогда уж говори, наш. Удвоим эффект хорошести!
— Наш, в смысле, одновременно? А что, давай попробуем, — подхватывает с энтузиазмом, и я краснею. Ничего не могу поделать с этим.
Его естественность вкупе с юмором отлично разряжают слегка напряжённую после обсуждения всех этих знаков и примет атмосферу. Мы шутим, но на самом деле, нет.
Данил берет меня за руку, и с улыбкой увлекает за собой в спальню. Охотно иду. Он радуется, не скрывая своих эмоций, но это не торжество самца, который идёт к своей цели, нет. Это счастье в чистом виде, я чувствую! Счастье, которое «автоматом» передается мне.
Хотя поначалу такой напор шокирует.
Не собираюсь изображать из себя ханжу, тем более что таковой не являюсь. Но мое тело деревенеет, и я теряюсь, не зная, как себя вести.
Меня всегда смешили ситуации в кино, когда голый герой, практически взгромоздившись после долгой прелюдии на не менее голую героиню, вдруг уточнял: «Ты уверена?».
Однако жаль, что Даня не обладает такой, пусть чуть-чуть наивной деликатностью. На самом деле, у меня же есть время подумать. Секунды три!
Падаем на кровать вместе, и Даня обнимает меня.
— Ну что, попробуем перебить плохие приметы хорошими? — дразняще шепчет прямо в ухо. Мне приятно и немножко щекотно, а еще, немножко смешно.
Не раздумывая больше, соглашаюсь. И гори они огнем, мои романтические планы о неспешном узнавании друг друга где-нибудь на берегу океана, за бокальчиком вина, а дальше…
А дальше все происходит стремительно. Не привычный к «реверансам» парень начинает действовать.
Он уверенно и, надо сказать, умело запускает руку под мою футболку и находит грудь. Не встретив протеста, оголяет ее. Принимается целовать, дыхание перехватывает.
Нежная грубость Данила заводит меня быстрее, чем можно было бы предположить.
Откинувшись на спину, я решаю расслабиться. Но стоит только мне «отключить» в голове все стопы и ограничения, как тело уже реагирует за меня само. Активно вовлекаюсь в процесс.
Я действую на инстинктах, древних как мир. Сознательно и бессознательно наслаждаюсь своей властью над ним.
Наверное, это заложено в женщину на генном уровне, когда только кажется, что завоеватель — он. На самом деле, она.
То есть я. Я целую и глажу Данила так, чтобы лишить разума, заставить потерять контроль. Моя цель опьянить его, свести с ума! Жадно ловлю все стоны и реакции, которые только подстегивают меня быть еще смелее, еще утонченнее.
Он щедро отвечает мне взаимностью, и мы быстро добиваемся своего. Никакого стеснения больше нет, а есть только одно сплошное блаженство от простых прикосновений друг к другу.
Даня рвёт дальше с места в карьер, стаскивая с меня всю одежду. Раздевается сам, по-военному быстро. Читает мысли.
— Что? — спрашивает, хотя я молчу.
