Опасный шепот:
– Значит, поиграла со мной? Утешилась и помахала ручкой? Оставь меня, иначе я потребую плату за алкоголь. В извращенной форме.
Он отпрянул и пошел прочь. Секунды я приходила в себя, а следом – обида, злость, ярость. Угрожает! Да как смеет?! После того, что он сделал!
– Давай! – подначила я. Рябь мурашек от музыкальных битов, а может, от чего-то иного. – Сделай это! Слабак.
Развернулся. Желваки на его челюсти напряглись.
– Не провоцируй, Аристель.
– Я провоцирую? – Скрестив руки на груди, подошла к нему вплотную. – Только и можешь, что болтать. Не отказал мне, а теперь изображаешь порядочного парня. Всегда легко соглашаешься на измену? Много раз ты изменил Софи? Мне жаль ее!
Рука Стивена неестественно дернулась – я зажмурилась. Но ледяная ладонь опустилась мне на спину. Через ткань платья он вдавил пальцы в кожу. Что собирается делать? Потащит в приват-комнаты? В свое авто?
За спиной я услышала встревоженный голос:
– Ари? Все нормально?
Стивен убрал руку и собрал невидимые пылинки со своего рукава.
– Нет, Джеймс. – Трясясь от обиды, я прокричала: – Ненормально! Меня предали. Представляешь, я рассказала близкому человеку тайну, а он растрепал ее!
Стивен выгнул бровь. Гнев покинул его лицо, уступая недоумению.
– О чем ты… – начал Джеймс.
– …говоришь? – закончил Стивен.
Переживаешь, скотина? Или вспоминаешь, о каком предательстве речь? Слезы защекотали ресницы, и я выкрикнула:
– О моем дневнике и твоем друге! – Я подошла и ткнула его в солнечное сплетение. – Как ты мог? Я прочитала дневник ТЕБЕ. Не для того, чтобы ТЫ делился впечатлениями с каждым встречным!
– Ари! – одновременно произнесли мое имя Джеймс и Стивен.
Я потеряла контроль. Представила, если бы доверила ему тайну побега из дома – и мой позор, мой страх, что я годами затыкала внутри, вырвался, как джинн из бутылки. Ударить, сделать больно…
Я кинулась на Стивена, но руки Джеймса обхватили меня за талию раньше. Вырваться не получалось. Я брыкалась, вспоминая, что совсем недавно так же отчаянно рвалась к мертвому телу Асоль. Она бы точно не мешала мне врезать Стивену.
– Черт, Джеймс, отвали! Не до тебя! Отпусти! Твою мать!
– Ари приняла что-то? – спросил Джеймс у Стивена, с трудом удерживая меня в каменных объятиях. – Все-таки приняла?
Я выла в голос от бессилия и злости.
– Понятия не имею, – в недоумении ответил Рэтбоун. – Ари, сколько ты продержалась? День?
Я убью его. Убью!
Утром он был тем Стивеном, к которому я хотела бы вернуться, о котором грезила, а теперь… передо мной бесчувственный чурбан!
– Да отпусти ты, Джеймс, – обессиленно пробормотала я, наблюдая, как Стивен Рэтбоун скрывается в толпе. – Мне все равно на него.
– Не похоже, – смеясь, отозвался друг.
О'кей, за выпивку спасибо. Я двигалась на танцполе: лениво водила пальцами по воздуху и качала бедрами. Алкоголь расслабил, тело будто невесомое. Запястья чесались от царапин. Не знаю, повторила бы я опыт с цепями, но то, что мое выступление видел Стивен, определенно возбуждало.
Парфюм с яркой древесной ноткой выделялся среди прочих, оттеняемый сигаретным шлейфом. Я ни с чьим бы не перепутала его аромат. А когда его рука оказалась под моим платьем, я ахнула. Отвыкла? Испугалась? Если бы. Стыдливое предвкушение. Тело задрожало – соскучилось, глупое. Я намеревалась обернуться. Он не позволил: увел к стене. Никто в клубе не заметил, как легко я предала гордость. Заинтригованная, ждала, что он со мной сделает.
Ледяное прикосновение, а следом – горячий шепот:
– Ну, здравствуй.
Я не двигалась, позволяя его губам касаться моего уха.
– Решил извиниться. И сказать, что мне действительно понравилось твое выступление.
– Засунь свои извинения в задницу.
– У моих извинений немного другие планы. – Его пальцы, его гребаные, наглые пальцы, словно по струнам прошлись по моей коже и остановились около трусиков. – Если я доверюсь тьме, ты оценишь?
Я ждала? Мне нравилось? Черт его знает. Белье намокло.
– Да. Оценила. – Он усмехнулся, потрогав влажный хлопок.
От унижения я скрипнула зубами, но предпринять ничего не успела: указательный палец отодвинул преграду и проник в меня.
– Ах… – Я откинула голову и затылком упала ему на плечо. Посмотрела, что губы плотно сжаты, а зеленые глаза потемнели. – Стив…ен…
Он промолчал. Второй рукой обхватил мою талию, не позволив потерять равновесие. Переполненный танцпол отделен словно невидимой стеной. Есть только мои ощущения. И его пальцы. На мне. Во мне.
Тело дрожало не из-за клубной музыки. Я почти не слышала ее. Стивен загнул указательный палец, и я застонала. Щеки горели. Гордость полетела в тартарары. Пусть продолжает.
Рэтбоун переместил ладонь с талии на мою грудь и наверняка почувствовал учащенное сердцебиение. Предательское… Я думала вырваться, но до дела не дошло. Его палец ритмично двигался внутри, загибался, посылал по телу волны удовольствия. Я сжималась вокруг него, думая, что скоро кончу. Но когда Стивен присоединил второй палец, с массивным, железным кольцом…
– Охренеть, – вырвалось у меня.
Ребристый перстень задевал чувствительные стенки. Металл холодил плоть. Было бы больно, не будь я так возбуждена. Забыла, что массивные кольца – часть нового Стивена. Рокер с разбитым сердцем.
Он вытащил пальцы, и я едва не застонала – вовремя прикусила губу. Повернулась и увидела его взгляд – сосредоточенный и недобрый, – сжатые губы, нахмуренные брови. Только выпуклость на джинсах выдавала: он тоже на краю. Он тоже не в порядке.
– Что ты…
Мой голос затерялся в музыке. Стивен вновь проник в меня указательным и средним пальцами, а на клитор положил большой, – и я взорвалась. Возбужденному телу плевать на гордость, и я терлась о его холодные пальцы, испытывая новые ощущения из-за железных колец. Грубо, грязно, – не думала, что он способен на это. Не думала, что мне понравится.
Мы двигались под ремикс на «Lie To Me» Depeche Mode. Из-за битов голос Дэйва Гаана звучал сексуальнее, дополняя мою агонию. Стивен тяжело, прерывисто дышал, каждая нота – шаг вперед, шаг назад. Мы танцевали, как незнакомцы. Никаких обещаний. Никаких сожалений. Рэтбоун не говорил со мной, продолжая трахать пальцами, а я подняла руку и вцепилась в его волосы. Нам было чертовски хорошо, словно мы не разрушили друг друга. Словно не танцевали сейчас на пепелище.
– «Так солги мне, но сделай это искренне», – донеслось из колонок.
Когда мой клитор запульсировал, Стив резко убрал руку. Опять. Я пропустила сквозь зубы воздух, готовясь насадиться на пальцы снова. Да! Да-да-да! Я отпустила его волосы и хотела обернуться, чтобы поцеловать. Но пустота слишком долгая, слишком… осязаемая.
Я огляделась. В толпе мелькнули его темные волосы, которые он поправлял на затылке пальцами. Железные кольца
