— Скорее, — настаивала Бина, цепляя его за вторую руку. — Нам надо сделать это прежде, чем пятно схватится. Поверь мне, я знаю.
— Знает, — подтвердила Кэйт, кивая.
— Может быть, и правда, — позволил себя убедить Майкл, опять окинув себя взглядом сверху донизу.
— Иди с ней, — посоветовала Кэйт.
— Да. Пойдем и вычистим все, — говорила Бина, уводя его с дорожки.
Кэйт наблюдала, как он уходил, и чувствовала глубокую вину за то, что пригласила его. Он растворился в толпе, словно поврежденное судно, которое уводил маленький буксир. Кэйт вздохнула.
— Сегодня не день Майкла.
Она повернулась к Билли.
— Не больно сильный игрок, — сказал он, подняв брови.
— Если он на третьем месте… — начала Кэйт.
— Последнем, — поправил Билли.
— Что? — переспросила Кэйт. Билли указал на электронное табло. Он шагнул к ней. Кэйт чувствовала его руку у своего плеча, ощутила, как по груди вверх поднялась жаркая волна и надеялась, что он не заметит, как она покраснела при этом.
— Последнем, — еще раз повторил он и наклонился вперед, чтобы сбросить счет. — После удара Бины он на последнем месте.
Кэйт почувствовала легкое головокружение. Билли Нолан был так близок к ней, что она могла ощутить запах его мыла и жар его тела. В один миг промелькнуло безумное желание закрыть глаза и упасть в его объятия. Вместо этого она отступила на шаг и подняла один из шаров.
— Ты просто ревнуешь, — сказала она необдуманно, не вполне уверенная в том, что хотела это сказать.
Он повернулся от табло к ней и сказал твердым голосом:
— Ты права, ревную.
— Правда? — спросила Кэйт. Ее удивило его признание.
— Да, — ответил Билли и продолжил куда менее непринужденно. Он сдерживал голос, но напряжение в нем нарастало. — Я думал, я иду на свидание с тобой. И ты это знала. Я попался на старую наживку и на подмену, или же вы разыграли меня.
Кэйт уронила шар обратно в загон. Несмотря на то что он говорил правду, она была возмущена. Она проделала все это из самых лучших намерений, и кто он такой, чтобы требовать высокого морального уровня от нее?
— Ты пришел на свидание с моей лучшей подругой, — сказала она защищаясь.
— Правда? — спросил Билли, вложив в голос долю сарказма. — Именно так вы и думали?
— Да, — лгала Кэйт. — И еще ты оскорбил моего бойфренда и набросился на меня. Что с тобой?
— Что ж, уж если на то пошло, то я сам выбираю себе женщин, — сказал Билли. И он измерил ее взглядом с головы до ног, помолчал, отошел на пару шагов и присел на банкетку, закинув ногу на ногу. — И еще одно — я бы уж точно не выбрал Бину, — сказал он без обиняков.
Кэйт разозлилась за свою подругу. Она предполагала, что подобное могло произойти, и теперь ее беспокоило то, что Билли способен унизить Бину. Она тихо проклинала Эллиота, Барби и всю их шайку. Играть жизнями людей всегда опасно, и она сейчас расплачивалась по полной за их глупость.
— Это просто грубо, — заметила она.
— Грубо? Нельзя злиться, если меня провели? Просто я называю вещи своими именами, — ответил Билли.
— Я полагаю, что и тебя называют «твоим» именем, — бросила Кэйт.
— И что бы это значило? — спросил Билли, выпрямившись.
Кэйт контролировала себя, но не без труда. Ей не хотелось, чтобы Бину обидели, и ей надо было постараться как-то выкрутиться. Она отвернулась от него.
— Это значит, что всякой женщине в Бруклине, может быть, за исключением Бруклин-Хайтс, известна твоя репутация, — сказала она и отправилась за своей сумкой.
— Какая репутация? — спросил Билли. Он шел за ней. Поскольку она не отвечала и не поворачивалась к нему, он взял ее за плечо и развернул к себе. — Какая репутация? — повторил он.
— Ах, брось. Будто ты не знаешь, что все тебя зовут Билли-талисман? — воскликнула Кэйт, выведенная из себя.
— Билли-талисман? Но почему?
Кэйт посмотрела вверх. Он был высок, по меньшей мере, на семь или восемь дюймов выше ее, но она увидела, как его глаза помрачнели. Казалось, он даже не подозревал о своем прозвище.
— Почему, черт возьми, меня так назвали? — спросил он.
— Потому что ты бросаешь любую женщину, с которой встречаешься.
Кэйт посмотрела в сторону бара. Когда же вернутся Майкл и Бина? Она устала от этого разговора, ей хотелось только спасти остаток вечера.
— Я не бросаю женщин, — сказал Билли. Впервые, казалось, он защищался. — Я считаю, что прерываю отношения, но я не бросаю людей.
— Ах, перестань, — сказала Кэйт. — Мои подруги знают десяток женщин, которых ты бросил. Это не я придумала прозвище. И, кроме того, твое поведение — это патология.
— Что? — спросил Билли. Он явно был в бешенстве.
Кэйт знала, что зашла слишком далеко, но она не удержалась и, набрав воздуха, медленно, словно для ребенка, продиктовала:
— Па-то-ло-ги-я — это значит…
— Любое отклонение от нормы, — закончил Билли за нее.
Кэйт моргнула, отпрянув. Билли схватил свою сумку и обернулся.
— Это также значит, что я ухожу. Плохая новость: я только что бросил Бину, но хотел бы бросить тебя. Хорошая новость: теперь твой друг Майкл получил шанс занять третье место.
Через минуту его уже не было, а Кэйт стояла возле опустевшей дорожки, раздумывая, что она скажет Бине и Майклу, когда они вернутся.
На следующее утро Кэйт сидела в своем кабинете лицом к лицу с маленькой девочкой. Тина, отважная третьеклассница, устроилась на одном из небольших стульев, на ее руке была широкая повязка. Тина добровольно истязала себя снова и снова, и Кэйт не считала, что эти травмы следует объяснять неловкостью. Она предполагала, что Тина, вероятно, демонстрировала компульсивное поведение. По каким-то причинам она просто, если можно так выразиться, разыгрывала травмы: то ли на спор, то ли из страха, или ее вынуждали так реагировать. И хотя многие специалисты в этой области отвергали эту гипотезу, Кэйт считала ее вполне обоснованной.
Она беседовала с девочкой уже больше часа, и ей казалось, что наметился определенный прогресс.
— Так ты не станешь повторять этого снова? — спросила она Тину.
Тина смотрела на нее снизу вверх и улыбалась.
— Нет. Если только Джейсон не подзадорит меня.
— А если он скажет тебе прыгнуть с крыши…
Кэйт осеклась. И как это вырвалось? Так мог говорить ее отец. Не закончив, она улыбнулась, прикрыла глаза и наклонилась к Тине, девочке, которая не умела отказываться от пари.
— Я клянусь, ты не станешь, — сказала она. — Держу пари, что тебе не следует делать ничего из того, на что тебя подбивает Джейсон.
