— Шапочно…
— Все равно!
— Ты, Митька, неисправимый романтик. На жизнь надо смотреть трезво.
— Как ты?
— Как я, — спокойно согласилась Нелли. — Я, например, не верю в судьбоносные совпадения, в роковые встречи и тому подобную белиберду. Надо смотреть, что лучше для дела, и выбирать партнеров по деловым качествам, а не по тому, что он родственник неизвестной красавицы. Знала бы заранее, не пошла бы на эту встречу.
— Поэтому я ничего тебе заранее и не рассказал.
— Это нечестно! Я же о тебе хлопочу! С Вольским ты бы сработался, а с этим спесивым фиником? Не знаю, не знаю…
— Он тебе не понравился?
— Да уж не слишком! Ладно, чего там, дело сделано, завтра в три идем с ним знакомиться. Сам все увидишь!
— «Ты все поймешь и все увидишь сам», — пропел Митя припев популярной некогда водевильной песенки, схватил Нелли в охапку и закружил по тротуару.
Занавески явно были длинноваты. Отойдя в противоположный угол комнаты, Женя с отчаянием посмотрела на дело рук своих. Уже в третий раз она пыталась подогнуть эти чертовы занавески, и в третий раз не угадывала длину. «Ну, не дано мне! — раздраженно подумала она. — Не умею я шить, и все тут! И не требуйте!» Хотя на самом деле никто и не требовал.
Вообще-то она сильно преувеличивала собственную бестолковость. За время своего замужества Женя ухитрилась превратить холостяцкую берлогу во вполне уютный семейный ковчег. Для начала она ограничилась покупкой книжных полок: книги у Андрея валялись где попало, больше всего их лежало в стопках по углам. Потом купила покрывала в тон паласу и нормальный письменный стол взамен сильно обшарпанного еще Андреева школьного. Ну, а перед рождением Саньки Женя уговорила мужа сделать полный ремонт. Теперь они жили в очень светлой и ставшей как будто больше от светло-зеленых обоев комнате. Поверх книжных полок, расставленных вдоль стены, вился плющ, на окне цвели фиалки, а у противоположной от окна стены стояли горшки с аралией и дифимбахиями. «Просто зимний сад Версаля», — шутил в первое время Андрей. В нише устроили Санькин уголок, тоже отгороженный полкой с цветами.
Женя всегда убегала к своим цветам от всех неприятностей. Вот и сейчас, махнув рукой на занавески — ну и пусть будут такими, длинны — не коротки, Женя принялась поливать и опрыскивать своих любимцев. От этого приятного занятия ее оторвал телефонный звонок. Женя нехотя сняла трубку, но уже через секунду ее настроение переменилось:
— Ирка! Ты? Какими судьбами? Давно ты здесь?
— Вчера ночью прилетели. Ты первая, кому я звоню!
— Надолго?
— Ужасно! На месяц!
— Приезжай сейчас же!
— Сейчас не могу, Игорь уехал в редакцию, а я жду звонка. Часа через два устроит?
— Когда скажешь! Я свободная женщина с ребенком на руках, поэтому сама приехать не могу.
— Хорошо, ограниченно свободная женщина! Через два часа я у тебя!
Ирка приехала не через два, а почти через три с половиной часа, когда Женя уже просто изнывала от ожидания. Давно прошло время прогулки с ребенком. Невыгулянный Санька вел себя на удивление спокойно, что-то конструируя в своем углу из магических кубиков, и даже не хныкал.
Ира Невскова — в замужестве Червинская — выглядела бы совершенно по-американски, если бы не невысокий рост и черные волосы. Мы как-то привыкли представлять себе настоящих американок высокими блондинками. После бурных приветствий и поцелуев Ира одарила Женю сумкой косметики, а Саньку — игрушечным радиоуправляемым роботом, от которого тот пришел в дикий восторг, немедленно позабыв про магические кубики. Заняв Саньку новой игрушкой, подруги удалились на кухню, чтобы спокойно попить кофе. После рассказа об американской жизни, вылившегося в длительный монолог, Ира пошутила:
— Читаем мы, читаем иногда твоего благоверного. Во вражеской прессе к нему очень благосклонны. И по радио «Свобода» слышим. Смотри, коммунисты к власти придут, всем вам покажут, где раки зимуют.
— Всем нам покажут, ты хочешь сказать. Тебе и Игорю тоже припомнят длительное пребывание за рубежом и пришьют связи с ЦРУ.
— Это сейчас не актуально, ЦРУ — наши лучшие друзья. И вообще, — Ира усмехнулась, — вот проклятая привычка, сразу о политике. Бабы мы или не бабы? О загранице поговорили, о тряпках успеем. Теперь давай о мужиках!
— Изменилась ты в Америке, Ирка! Раньше бы никогда так не сказала, такая тихоня была! — А теперь стала слишком развязной?
— Раскованной, скажем так.
— Не хочешь говорить, не надо. Я же не принуждаю. Давай о тряпках.
— Да нет, почему не хочу? Только о чем говорить?
— Об Андрее, разумеется. Как он?
— Прекрасно. А мы — живем, как живем.
— Это как?
— Ну, как живут муж и жена после пяти лет брака?
— По-разному. Мы с Игорем по крайней мере не скучаем.
— Андрей тоже, думаю, не скучает.
— Подожди-подожди! Ты как-то странно говоришь: у него что, одна жизнь, а у тебя другая?
— Так оно, наверное, и есть…
— Не понимаю. Он же так любил тебя!
— Вот именно, любил!
— Что же изменилось?
— Не знаю! Он уходит утром, приходит поздно вечером, все выходные занят. Мы почти не бываем вместе.
— Но, Женька, у него такая работа!
— И я себе столько раз уже говорила «все хорошо, у него просто такая работа». Но сейчас мне кажется, что не в этом дело.
— А в чем?
— Может быть, дело в том, что я не работаю. Понимаешь, по-моему, ему стало скучно со мной. Я превратилась в обычную клушу, в предмет домашнего обихода. Он ко мне привык, как к старым удобным тапочкам.
— Ты не преувеличиваешь? Выглядишь ты как никогда!
— Ну и что! Андрей давно уже не замечает, как я выгляжу. И я совсем недавно поняла, почему: он вообще перестал видеть во мне женщину!
— Сильно сказано! Только правда ли это?
— К сожалению…
Они помолчали. Первой паузу нарушила Ира:
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю! Посоветуй!
— Что тут можно посоветовать?.. Я все-таки думаю, ты преувеличиваешь. Напридумывала себе черт знает что, накручиваешь себя, и на Андрея наговариваешь. Я хочу сама посмотреть на ситуацию, потом обсудим.
— Ну-ну… Мне, значит, не веришь?
— Я же сказала, сама посмотрю. Вернемся к этому разговору через недельку. Для начала приглашаю вас на завтра в гости.
— Ой, нет! Давай сначала соберемся у нас! Завтра. Заодно и в ситуации разберешься. На своей территории мужчина всегда ведет себя естественнее, чем в гостях.
С последним аргументом Ира согласилась. Женя бросилась звонить Андрею, и тот — редчайший случай! — оказался на месте.
