Изящные босоножки-шпильки на тоненьких ремешках не выдержат и короткой пешей прогулки по набережной – в них в помещении-то ходить жалко. Нет, Лиза не роптала на их явную непрактичность: некоторые туфли создаются исключительно для невероятной, хоть и недолговечной красоты. Да и зачем еще придумано такси?
Оглядев себя в зеркале, она осталась довольна. Глаза яркие, большие (благодаря подведенному белым внутреннему контуру век), кожа гладкая и нежная (увлажняющая маска от «Аведа»), лоб гладкий, без единой морщинки (инъекция ботокса перед самым отъездом из Лондона). Расчесала волосы до блеска – это времени не заняло. Они всегда блестели от питательного бальзама и специального лака для волос, а уложены были, как обычно, в хорошей парикмахерской.
Без десяти час пришло такси, и они с Джеком отбыли под завистливыми взглядами всей редакции. Мысль заполучить Джека в полное распоряжение, оказаться совсем близко к нему будоражила Лизу, она уже планировала воспользоваться теснотой автомобильного салона, чтобы невзначай прижать голую стройную ногу к его бедру… Но как только они сели в такси, у Джека зазвонил мобильный, и всю дорогу он ругался с юрисконсультом радиостанции по поводу запрета на трансляцию пикантного интервью с епископом, уличенным в любовной связи. Ни о каких случайных нежностях не могло быть и речи.
– Не понимаю, в чем проблема, – возмущался Джек в трубку. – В наше время труднее найти епископа, у которого не было бы подруги. И вообще, с чего нам вдруг понадобилось брать у него интервью?
– Как дела, Лиза? – спросил таксист. – Нашли себе квартиру?
Лиза подалась вперед. Кто этот тип, откуда он ее знает? Тут она узнала того самого таксиста, с которым ездила смотреть жилье в первую неделю пребывания в Дублине.
– Да, маленький домик за Южным кольцом, – ответила она.
– За Южным кольцом? – Водитель одобрительно кивнул. – Один из немногих районов Дублина, еще не американизированных до неузнаваемости.
– Да, там очень мило, – подтвердила Лиза, решив не разочаровывать симпатичного таксиста.
– Так что было после того, как вы пригрозили банде паршивок, что не давали прохода вашей четырнадцатилетней дочке? В тот раз вы не успели дорассказать, – вспомнила Лиза их разговор.
– С тех пор они ее не трогают, – улыбнулся он. – Да и она переменилась.
Когда Лиза выходила из такси, он сказал:
– Меня зовут Лайэм. Буду нужен – обращайтесь.
Джек все еще говорил по телефону, пока их вели к лучшему столику в великолепном, полном народу ресторане. Это Лизе понравилось. Джек мог бы зажаться от царящей вокруг роскоши, но он властно, как ни в чем не бывало продолжал говорить по мобильному.
Пообещав, что к пяти часам непременно что-нибудь придумает, Джек убрал телефон.
– Прошу прощения.
– Ничего, – мило улыбнулась она, демонстрируя новую губную помаду от «Сурс».
Но после телефонного звонка все легкомыслие Джека куда-то подевалось. Он опять стал серьезным и нервным и к флирту был совсем не расположен. А вот Лиза очень даже была.
– За нас, – многозначительно улыбнулась она, касаясь своим бокалом его. И, чтобы окончательно смутить и запутать его, добавила: – За процветание «Колин».
– За это выпью с удовольствием.
Джек поднял бокал, с некоторым усилием улыбнулся, но лицо у него было озабоченное. Говорить ему хотелось только о работе. Читательские рейтинги, цены на печать, целесообразность раздела художественной литературы. Да и среди бьющей в глаза роскоши «Хало» ему было явно не по себе. Он честно сражался с закуской из невероятно кудрявого листового салата, пытаясь нацепить непокорную зелень на вилку и удержать во рту, пока после очередной неудачи не воскликнул:
– Боже, я чувствую себя жирафом!
Лиза приуныла. Пытаться воскресить легкую, расслабленную атмосферу того вечера у нее дома не имело смысла: Джеку это не было интересно. Он слишком занят делами, слишком напряжен, согласился пообедать в городе – и то хорошо. Что ж, если он желает говорить о работе, можно и о работе. С ее выдающимся талантом оборачивать что угодно себе на пользу вполне уместно сейчас спросить Джека, нельзя ли наряду с прочими материалами втиснуть в номер возможную авторскую колонку от Маркуса Валентайна.
– Он действительно сказал, что будет вести у нас рубрику? – как будто бы оживился Джек.
– Не совсем… Пока нет. – Лиза уверенно улыбнулась. – Но он будет.
– Я справлюсь насчет страницы для него. Вы – просто кладезь свежих идей, – одобрил он.
Только на выходе из ресторана Джек опять стал похож на человека.
– Ну что, как работает таймер? – спросил он.
– Отлично, – подмигнула Лиза. – Теперь я могу долго стоять под горячим душем, когда душе угодно.
Слова «долго» и «горячим» она произнесла весьма многозначительно. Медленно, тягуче, чувственно.
– Прекрасно, – кивнул Джек, и в его глазах мелькнула искорка интереса. – Вот и прекрасно.
Лиза почти уже подошла к дому, когда у самого порога налетела на желтоволосую тетку в обвислом тренировочном костюме.
– Привет, Лиза, – просияла та. – Все в порядке?
– Да, благодарю, – сдержанно ответила Лиза. Неужели тут все знают ее по имени?
– Вот на работу бегу. «Серебряные копи» у Харбисона. Тридцать фунтов в лапки – и домой на такси.
Вероятно, Кэти – мать соседской девчушки Франсины – хотела сказать, что работает официанткой… Тут Лизу осенило.
– Послушайте, Кэти, – вас ведь Кэти зовут? Вы не хотели бы подработать уборкой?
– Я так и знала, что вы обязательно спросите!
– Да? Почему?
– Вы ведь женщина занятая, где вам найти время самой убирать?
В среду вечером на автоответчике Эшлин по-прежнему ничего не оказалось. Будь неладна Джой и ее россказни о мужских правилах.
– Всего девять часов, паникерша, – увещевала Джой, приехав разделить с Эшлин муку ожидания. – Времени еще полно!
Эшлин с трудом успевала за крутыми виражами отношений Джой и Мика. У них было не лучше, чем у Джека Дивайна с его кусачей подружкой… Убрав штопор на место, она разлила вино по бокалам и приготовилась к детальному анализу всего, что Мик сказал Джой, слово за словом.
– …А потом он сказал, что такие женщины, как я, ночные пташки. Как думаешь, что он имел в виду? Что с такими, как я, гуляют, но не женятся, да?
– Может, просто то, что ты поздно ложишься спать? Джой энергично помотала головой:
– Нет, подтекст есть всегда…
– А Тед говорит, что нет. И когда мужчина что-то говорит, он ничего другого в виду не имеет.
– Да что твой Тед понимает!
Но она ошиблась – прошло не больше часа, и в десять минут одиннадцатого зазвонил телефон. Эшлин уже почти забыла, как страстно она этого ждала.
