– Может, просто то, что ты поздно ложишься спать? Джой энергично помотала головой:
– Нет, подтекст есть всегда…
– А Тед говорит, что нет. И когда мужчина что-то говорит, он ничего другого в виду не имеет.
– Да что твой Тед понимает!
Но она ошиблась – прошло не больше часа, и в десять минут одиннадцатого зазвонил телефон. Эшлин уже почти забыла, как страстно она этого ждала.
– Подойди, – кивнула Джой на дребезжащий аппарат, но Эшлин стало страшно – вдруг не он?
– Алло, – наконец проворковала она в трубку.
– Алло, это Эшлин, святая покровительница комедиантов? Говорит Маркус. Маркус Валентайн.
– Привет, – сказала Эшлин, беззвучно прошептав Джой: «Это он», и потыкала пальцем себе в щеку, изображая веснушки. – Как ты меня назвал?
– Святая покровительница комедиантов. На первом концерте Теда Маллинса ты помогла ему вылезти, помнишь? И я тогда подумал: эта девушка – наш друг.
Эшлин хихикнула. Идея быть святой покровительницей комедиантов ей понравилась.
– Ну, как дела? – спросил Маркус, и Эшлин решила, что его голос тоже ей нравится. Ни за что не скажешь, что его обладатель конопат. – Больше ни на какие вечера юмора не ходила?
Она снова хихикнула:
– Была, в субботу вечером.
– Обязательно расскажешь мне об этом! – горячо воскликнул он.
– Непременно, – согласилась Эшлин и поняла, что опять хихикает. Интересно, какая это смешинка ей в рот попала. Ведет себя как полоумная.
– Может, выберешься на концерт в эту субботу? – пригласил он.
– Ой, нет, не могу, – с сожалением ответила Эшлин, искренне собираясь объяснить, что обещала посидеть с детьми подруги, но в последний момент удержалась. Пусть он подумает, что у нее есть своя жизнь.
– Ты уезжаешь на все праздники? – разочарованно протянул он.
– Нет, просто в субботу вечером занята.
– А я в воскресенье.
Разговор замер, а потом синхронно вспыхнул с новой силой.
– А что ты делаешь в понедельник? – спросил Маркус, и она в один голос с ним предложила:
– А в понедельник?
И хихикнула. Опять.
– Кажется, мы договорились, – сказал он. – Слушай, давай я звякну тебе в понедельник с утра – не слишком рано, – и мы условимся окончательно?
– Тогда и увидимся!
– Непременно, – с жаром заверил он.
Эшлин положила трубку.
– Боже мой, в понедельник я встречаюсь с Маркусом Валентайном!
От возбуждения ее трясло.
– Сто лет не ходила на свидания. После Фелима – ни к кому.
– Ну, довольна? – осведомилась Джой.
Эшлин осторожно кивнула. Теперь, когда он позвонил, ее мучил страх, не сорвется ли все снова.
– Вот и ладно, – распорядилась Джой, – давай тренироваться. Повторяй за мной: «О, Маркус! Маркус!»
Наутро, когда Эшлин пришла на работу, ее подозвала Лиза.
– Угадай, кто звонил мне вчера вечером?
Лицо у нее было воинственно-решительное, серые глаза горели торжеством.
– Маркус Валентайн?
– Совершенно верно, – подтвердила Лиза. – Маркус Валентайн.
– Неужели? – переспросила Эшлин. – Он и мне звонил.
От этих слов у Лизы открылся рот. Она-то считала победительницей себя.
– Когда вы встречаетесь? – поинтересовалась Эшлин.
– Как-нибудь на будущей неделе.
– Да? А я в понедельник вечером… Это раньше, – добавила она. Вдруг Лиза не поняла сразу.
И они обе, нахмурясь, уставились друг на дружку.
– Так что я победила! – продолжала Эшлин, сама не зная, что на нее нашло.
Обалдев, Лиза смотрела на Эшлин, на ее мягкое незапоминающееся лицо, на котором сейчас появилась некая определенность. Значит, ее обошли. К своему удивлению, ей стало весело, и она рассмеялась:
– Молодец!
Эшлин не сразу вникла в перемену настроения, но потом тоже начала хохотать. Какие же они обе дуры!
– Господи, Лиза, нам ведь от него нужно совсем не одно и то же, – расхрабрившись, выдавила Эшлин. – Чего вы-то беспокоитесь?
– Не знаю, – повела плечом Лиза. – Должно же быть у девушки какое-нибудь хобби.
В кабинетах «Рэндолф медиа» царило предотпускное настроение. Была пятница перед долгими, трехдневными выходными (праздник начала лета), вкупе с новостями о рекламе «Л'Ореаль», плюс отсутствие на рабочем месте Джека Дивайна, да еще кто-то вытащил из заначки ящик шампанского, предназначавшегося на призы для читательской викторины («Из какой области Франции происходит шампанское? Ответы отправляйте на открытках по адресу… Первый победитель получит дюжину лучшего…»).
Лиза посмотрела на шампанское, потом на часы – без четверти четыре – и на подчиненных. Последние три недели они вкалывали как заведенные, и первый номер «Колин» мало-помалу обретал приличный вид. Как руководитель Лиза понимала, сколь важно поддерживать моральный дух коллектива, да и, если уж совсем честно, сегодня вечером сама была не прочь выпить. Она громко, театрально откашлялась:
– Э-э-э… Не желает ли кто бокал шампанского?
И многозначительно кивнула на ящик с бутылками. На что она намекает, коллеги просекли в мгновение ока.
– Но как же читательский конкурс? – ойкнула Эшлин.
– Заткнись, ради бога, – прошипела Трикс. – Вот это дело, Лиза, – командным голосом отчеканила она, обращаясь к начальству. – Можем же мы отпраздновать появление в нашем журнале дорогущей рекламы «Л'Ореаль».
Второго приглашения не понадобилось. Слова: «Лиза сказала, мы можем распить призовое шампанское» – облетели редакцию подобно легкому ветерку. Работа замерла, все расслабились и повеселели. Даже Мерседес.
– Но у нас нет бокалов, – вдруг заволновалась Эшлин.
– Ерунда.
Быстро, пока Лиза не передумала, Трикс оттащила в туалет полный поднос грязных чашек из-под кофе и впервые за полгода добровольно перемыла гору посуды.
– Боюсь, оно не очень холодное, – трогательно извинилась Лиза, передавая щербатую кружку с надписью «Виндсерферы делают это стоя» и с шапкой пены в унизанные перстнями руки Келвина.
– Да какая разница! – воскликнул тот, радуясь, что его взяли в долю, хоть он и не работает в «Колин».
Крохотная редколлегия «Католического вестника» напряженно ждала в своем уголке, позовут ли их. Отовсюду послышались громкие вздохи облегчения, когда Лиза откупорила вторую бутылку и принялась наполнять кружки с надписями: «Поверить не могу, что это не масло», «Киа-Ора, я буду твоим парнем» и две «Действует именно так, как написано на банке».
– Ваше здоровье, миссис Морли. – Лиза передала сверхзаботливой секретарше Джека кружку «Поверить не могу, что это не масло».
– И ваше, – недоверчиво буркнула миссис Морли. Оделив каждого, Лиза подняла свою кружку и сказала:
