Личный самолет, на борту которого был оборудован рабочий офис, уносил Скуроса в Афины. За компьютером сидела секретарша, подготавливая текст соглашения, по которому одна из оффшорных корпораций Скуроса получала дополнительный участок береговой линии в Коста-дель-Мар.
— Заканчиваете, Жанна? — спросил он.
— Через десять минут будет готово, сэр.
— Хорошо. Сразу принесите мне распечатку.
Никос прошел мимо нее в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Он сел за стол, придвинул к себе телефонный аппарат и уже начал набирать номер, но передумал.
Кристина. Ему не доводилось видеть женщин прекраснее. Он был дважды женат; и первая, и вторая жены были признанными красавицами, но ни одна не могла соперничать с Кристиной.
Как и следовало ожидать, ее брак с этим распутником оказался ошибкой. В Вандомском замке все уже знали, что развод не за горами. В трудную минуту он подставит принцессе свое плечо.
Удовлетворившись до поры до времени такими рассуждениями, Скурос снова взялся за телефон и вскоре соединился с одним из костанских министров. Это был его человек.
— Мне нужны дополнительные участки, — без всяких предисловий сказал Никос. — Предпочтительнее всего — милях в двух от эспланады, возле Пуант-а-Л'Эгль. Да, и вот еще что: передайте Георгу, чтобы он позвонил мне при первой же возможности.
— Непременно, сэр.
Небольшая процессия вошла в главный зал замка. Няня, Мэри Эбботт, несла на руках новорожденную девочку. Кристина, проведя пять дней в отдельной палате, снова оказалась дома. Она остановилась как вкопанная.
В зале собралась вся прислуга — двести пятьдесят человек. Люди выстроились вдоль зала в два ряда. Принцессу встретили радостными улыбками и аплодисментами.
— О! — Кристина одарила присутствующих лучезарной улыбкой. — Благодарю вас всех!
Она приняла из рук няни свою малютку-дочь и направилась с ней князю Генриху, который поджидал в противоположном конце зала. Двигаясь вдоль живого коридора, она держала девочку так, чтобы все видели ее личико. Старые слуги не скрывали слез.
Князь Генрих взволнованно поспешил ей навстречу:
— Моя первая внучка входит в свой дом.
Он совсем растрогался, дотронувшись до детской ручки. Крошечные пальчики цепко сжали его мизинец.
— Как она похожа на твою мать! — сказал он Кристине со слезами гордости.
Кристина просияла.
В тот вечер Габриелла долго мерила шагами светлый обюссонский ковер в своей спальне. Она попыталась было поставить свой любимый компакт-диск, но сегодня музыка не доставляла ей радости.
Какое прелестное дитя!
Нежно-розовая кожа, голубые глазки. И такой забавный хохолок надо лбом! Возможно, настанет день, когда эта девочка наденет корону Коста-дель-Мар.
В голову сами собой лезли и менее возвышенные мысли. Шарлен появилась на свет как законная наследница, никто не подвергал сомнению ее происхождение, никто не нашептывал, что «принцесса ненастоящая».
Габи вздохнула. Знакомство с Клиффом Фергюсоном совершенно выбило ее из колеи. Он звонил ей почти ежедневно и даже предлагал прилететь за ней в Коста-дель-Мар, чтобы вместе отправиться обедать в Париж, но она ответила отказом.
О его звонках незамедлительно донесли отцу.
— Дорогая Габриелла, — обратился он к ней за завтраком, — не могла бы ты выбирать друзей в непосредственной близости от Коста-дель-Мар?
— Ты хочешь сказать, что Техас от нас слишком далеко? Да к тому же среди жителей этого штата попадаются евреи? — вспылила Габи.
— Ты напрасно горячишься. Во время войны наша страна спасла жизни сотням евреев, — спокойно ответил князь Генрих. — Я просто хочу, чтобы ты тщательно обдумывала свои поступки. Помни, Габриелла: ты представляешь не только себя, но и нечто неизмеримо большее. Не будем продолжать этот разговор. Я рассчитываю на твое благоразумие.
Сейчас Габриелла не могла собраться с мыслями. Если бы отец попросту приказал ей прекратить это знакомство, она бы затеяла спор и настояла на своем. Но он предоставил решение этого вопроса ей самой. А ведь Клифф Фергюсон — из той породы людей, которые во всем требуют определенности.
Он подумывал о том, чтобы жениться вторично — за обедом в ресторане Сан-Франциско он ясно дал ей это понять.
Но она не готова дать ему ответ! Габриелла закрыла лицо руками. Она чувствовала, что теряет душевное равновесие.
Зазвонил телефон. Габи услышала голос секретарши:
— Ваше высочество, на третьей линии — мистер Фергюсон.
— Скажите ему, что меня… что я… Соедините, — решилась наконец Габриелла.
— Добрый вечер, прекрасная принцесса! — приветствовал ее Клифф. — Звоню сообщить, что прилетаю на день-другой в Париж. Мое приглашение остается в силе.
— Пообедать? В Париже? Я не уверена… Мне нужно поработать в мастерской… А потом будут крестины Шарлен.
— Ваши планы ничуть не пострадают. Я мигом доставлю вас обратно — если вас беспокоит только это, Габриелла. Боюсь, я слишком надоедлив. Прошу меня простить за такую назойливость. Но мне показалось, что нас связывают какие-то нити. Если это не так — поправьте меня.
Габриелла в смятении сжимала трубку:
— Нет… наверно… так и есть, — сдалась она.
Клифф облегченно рассмеялся:
— Значит, договорились. Нам никуда не деться от следующей встречи.
— Вы не хотите приехать к нам на крестины? — неуверенно спросила Габриелла.
— Буду просто счастлив!
С бьющимся сердцем Габи повесила трубку. Она подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение, пытаясь увидеть себя глазами Клиффа Фергюсона.
Что он в ней нашел? Она без ложной скромности оценивала свое миловидное лицо и хорошую фигуру, но вокруг есть тысячи женщин — манекенщицы, актрисы и прочие, — с которыми ей соперничать не под силу. Между тем Фергюсон мог бы остановить свой выбор на любой из них.
Может быть, все дело в ее происхождении? Будучи принцессой, она всю жизнь находилась в центре внимания, но мужчин привлекал в первую очередь ее титул.
Нечего зря ломать голову, сказала она себе, отворачиваясь от зеркала. Нужно довериться своим чувствам.
Салат с трюфелями оказался необыкновенно вкусным; омар в ванильном соусе таял во рту. Но Габи не могла воздать должное этим кулинарным шедеврам.
— Вы сегодня необычно молчаливы, — заметил Клифф, беря ее руки в свои.
Сегодня у него на ногах вместо ковбойских ботинок были обычные туфли, но под белоснежной рубашкой все равно виднелся синий с белым шейный платок, который, как ни странно, вполне гармонировал с дорогим двубортным костюмом из темно-синего шерстяного сукна в карандашную полоску.
