свела ноги ближе друг к другу. Мужские пальцы тут же бережно помогли мне, поправляя на мне простыни и плед.
— Ты, возможно, не поверишь, Захар, но вот так тяжко я сдвигала ноги только единожды — после той ночи с тобой в отеле.
— Охотно верю. Я сам себя после этого стал бояться. Ты была первой и стала последней женщиной, которую я был реально готов затрахать до смерти.
Знаю, что со стороны это так себе комплимент, но не для меня, знающей о любви мужа к тотальному контролю в любой сфере его жизни.
— Ладно, Яровой, не страдай. Это во всём виноват мой запах ванили и твоя ограниченность в потреблении сдобы. Вот к чему приводит порою диета такого спортсмена как ты.
Захар просто снова улыбнулся, не пытаясь оспорить моё мнение. В этом он весь. Но только для меня и Лики, а теперь ещё и Дениски, с которого едва ли отводит взгляд.
Наполнилась счастьем до предела, что оно даже через край перетекает. Думала ли я когда-то, что смогу отхватить такой кусок радости, нет! Но иногда в жизни всё случается именно так, как должно было быть, и пусть путь бывает тернист.
— Конечно, любимый, а как иначе, — вспомнила я, что так и не ответила мужу.
Нежный поцелуй его горячих губ достаточно информативен. Панталонович рад.
***
Шестью месяцами ранее
— Машка, ты коза! — поставила диагноз подруге, едва та ответила на мой звонок.
— Это ещё почему?
— Да потому что упёртая и всё время ешь только траву.
— Земляничка, не начинай! Я не веган, а просто придерживаюсь раздельного питания.
— Ты бы лучше мясо раздельно от мяса лопала, тогда бы и со здоровьем проблем не было.
И хотя не вижу, но точно знаю — Сорокина мне сейчас язык показала.
— Птичка, хорош языком крутить, а то найдётся желающий пристроить его в иное место, раз он у тебя за закрытым ртом плохо держится.
— Ой, Ники, желающих у меня хоть отбавляй, а вот реальных практиков ноль. Ну, да ладно, хватит обо мне! Давай лучше о тебе и твоём телохранителе. Когда свадьба? Решили?
Выдохнула, устраивая свою пятую точку на высокий табурет в кухонной зоне.
— Не решили, а решил. Панталонович вчера как раз после радостной новости, что будет сын, вдруг опомнился, что осталось всего полгода, и малыш появится. Так что в субботу через две недели вы с Сонькой при полном параде должны стоять у загса.
Подруга тут же начала дико визжать в трубку, поэтому замолчала. Надо переждать этот гейзер радости.
— И Машка, перед тем, как я пущу тебя на моё бракосочетание, ты должна показать мне лечение от гематолога.
Визги резко сменились на овечье блеянье, что она в порядке и прошла курс лечения.
— Мария, ёлки-иголки, мне Усманов сам звонил. Говорит, что потерял мою подругу и свою нерадивую пациентку. Волнуется, дозвониться не может. Коза ты!
Сорокина в ответ только сопела в трубку, значит, не ожидала такого напора и заранее не подготовила достойную отмазку.
— Маша!
— А что сразу Маша!? Чего он ко мне прикопался? Я не могу, Ники. Ну, ты же меня знаешь. Я ненавижу выглядеть дурой в чужих глазах, а с ним у меня такой конфуз вышел. Он мои титьки видел раньше, чем лицо. Мля, я как путана.
— Так, подруга! Ничего не знаю и знать не хочу. Он в первую очередь врач, а только потом мужчина.
— Ну-ну! Знаем, лечили меня такой херней однажды. Мужик он и в Африке мужик. А на роже твоего Усманова жирными буквами написано, а в глазах неоном подчёркнуто — не пропущу ни одних труселей. Не пойду!
— Ты же с ним не встречалась.
— В инете посмотрела, — призналась Сорокина.
Ааа! Любопытство кошку сгубило.
— Скажи, там посмотреть есть на что?! Какое красивое волевое лицо, рост под потолок, шикарное тело, а глаза так вообще …
— Земляничка, я сейчас тебя на диктофон запишу и буду шантажировать, если не отстанешь. Уверена, Захар будет просто в восторге.
Но я не ведусь и продолжаю давить на подругу.
— Сорокина, хорош теряться! Такой экземпляр тестостерона добивается встречи с тобой, а ты отбрыкиваешься.
— Вот сама и иди.
— У меня свой экземпляр под боком, зачем мне чужой? Ну, Машуня! Одна встреча и всё!
Тишина сомнения. Надо добить. Я сама сейчас такая счастливая, что хочу всех осчастливить.
— Маш, ну, пожалуйста. Усманов отличный человек, прекрасный врач и шикарный мужчина.
— Ванилька, и что я слышу? Снова твой хренов докторишка?
Ой! Уже не обращая внимания на злорадный смех Машки и её весёлое «попалась», скинула звонок.
— Захар, даже не начинай! Я хочу, чтобы Маша сходила к нему на приём, а она уперлась рогом и ни в какую.
— И правильно делает. Нехрен к таким кобелям лечиться ходить.
Всё. Финиш. Яровой встал на волну ревности. Приятно, конечно, но блин, он теперь Сорокину точно отговорит. Я же вот чувствую, что надо ей к нему.
— Зар, ты к нему предвзято относишься.
Тяжёлые ладони легли на мою талию, а сам он весь навис надо мной.
— А нехрен было руки класть на чужих женщин.
— Он врач. Как ему лечить тогда?
— Хорошо, уговорила. Нехрен класть лапы на тебя, — смилостивился Яровой, буквально влепляя моё тельце в себя. — Оторву в следующий раз.
Хотела обсудить абсурдность его заявления, но даже рта раскрыть не успела. Захар, приподняв мой подбородок, очень собственнически впился в мои губы.
Самоутверждается мой ненаглядный бог, ну и пусть. Ему надо. А мне приятно до дрожи в теле.
— Яровой, у меня встаёт только на тебя, так что не бойся, — призналась мужчине, едва смогла вдохнуть хоть немного воздуха.
— Боже, Ванилька, ты прямо читаешь мои мысли, — и снова тянется к моим губам. — А Лика через сколько вернётся с тренировки?
Подтянулась над широким мужским плечом, чтобы посмотреть время на стене за его спиной.
— Минут через сорок.
— Отлично. Пошли, Ванилька. Покажешь мне, как и именно у тебя стоит только на меня.
Подхватил на руки и потащил на выход из кухни.
— А ты мне тоже покажешь? — шепчу Захару на ушко.
— О, непременно, Ники. Тут без вариантов. Придётся познакомиться с моим ананасом.
Не выдержала и засмеялась.
— Так, вроде, давно знакомы.
— Ну, с тобой, Земляникина, каждый раз как в первый, так что смирись, женщина.
Смирилась! С таким просто грех не смириться.
Конец
