Она стремительно обошла отца и вошла в палату.
Лора Александровна лежала на больничной постели и сама была цвета серого больничного белья.
— Мама! — кинулась к ней Алина. — Мама! Зачем ты?! Ты обо мне подумала?!
По щекам Лоры Александровны потекли слезы.
— Прости меня... Мне было так плохо одной... А знаешь... — Она неожиданно слабо улыбнулась. — Ты оказалась права... Он всю ночь был на операции...
Алина опустилась на край кровати.
— Ты что... Ты его так любишь?.. — ошарашенно произнесла она. — До сих пор? После всего того зла, которое он тебе причинил?
— Я не могу жить без него... — тихо сказала Лора Александровна. — Эти семь лет я не жила...
Алина смотрела на мать со смесью какого-то непонятного восторга и жалости.
— Ты прости его, доченька... Ради меня прости...
— Я тут тебе принесла кое-что, — перевела разговор Алина.
— Положи на тумбочку. А... ты его не видела?..
— В коридоре сидит, — сразу поняла, о ком речь, Алина.
Лора Александровна счастливо улыбнулась:
— Скажи ему, чтобы шел домой... Он сегодня всю ночь не спал, а тут еще я...
— Нет уж, — поднялась Алина и поцеловала мать в щеку. — Сама скажешь. Я пойду, а вы тут воркуйте. Врач сказал, что через пару дней тебя выпишут. Я завтра снова приду. Что тебе принести?
— Ничего не надо... Вадим...
— Ты бы на себя посмотрела! — не сдержала улыбки Алина. — Бледная, как поганка, круги под глазами, капельница в руке, а глаза как у шестнадцатилетней девчонки!
— Я дура, да?
— Конечно, дура! — Алина порывисто обняла мать. — Еще какая дура...
Когда Алина вышла из палаты, Андрей о чем-то беседовал с Вадимом Сергеевичем. При появлении Алины оба поднялись.
— Она тебя зовет, — сказала Алина отцу. — Не понимаю, за что ты удостоился такой безумной любви, но я тебе даже завидую... И учти, если ты вернулся в ее жизнь для того, чтобы снова когда-то исчезнуть, я тебе обещаю, что найду тебя на краю света. Найду, и тогда тебе будет очень плохо.
— Алька... — потянулся к дочери Вадим Сергеевич.
— Она тебя простила, — отстранилась Алина. — Она, а не я. Я буду терпеть тебя до тех пор, пока она этого хочет. На большее можешь не рассчитывать. Андрей, пошли!
— За что ты его так? — спросил Андрей, оглядываясь на Вадима Сергеевича, сидящего с опущенной головой. — Мы тут поболтали немного, пока тебя не было. По-моему, он классный дядька.
— Не знаешь — не говори! — отрезала Алина. — И вообще, хватит за мной таскаться хвостом. Спасибо за помощь, но мне пора.
— Ты что, не домой поедешь?
— У меня дела. Могут быть у меня дела?
— Могут, — согласился Андрей.
— Вот спасибо, — раскланялась Алина. — А то я думала, что ты меня так и будешь везде за ручку водить!
Они дошли до остановки, Алина впрыгнула в первый попавшийся автобус, помахав Андрею рукой на прощание. Она решила наведаться в мастерскую и, если там не будет Глеба, попросить кого-нибудь из художников позвонить ему домой.
В мастерской дым стоял коромыслом. Банковал Евгений Измаилович. Уже изрядно пьяная Тамара восседала на стуле, как королева. Вилярский спал, свернувшись калачиком, и издавал непристойные звуки. Илья перебирал струны гитары. Глеб с Серегой играли в нарды. Выигравший выпивал стакан. Судя по состоянию игроков, играли оба давно и с переменным успехом.
Завидев Алину, Тамара бросилась ей на шею:
— Слушай! Я тебе рассказать хочу!
Грянул бравурный марш в исполнении Ильи. Евгений Измаилович приложился к Алининой ручке и указал на стол, заваленный дорогими продуктами, над которыми возвышались бутылки разных мастей и калибров. Натюрморт довершали фрукты и сигареты разных марок.
— Угощайся, Алиночка!
— Праздник продолжается! — подхватила Тамара. — Один раз живем!
Глеб бросил в сторону Алины странный взгляд, но не поднялся со своего места.
— Привет, — подошла к нему Алина.
— Здравствуй.
— Кто выигрывает?
— Глеб, кто же еще! — признался Серега.
— Алинка, да брось ты их! Уперлись в свои нарды, не расшевелишь! — подскочила к ней Тамара. — Пойдем лучше выпьем!
— Ты вообще трезвела после вчерашнего? — осведомилась Алина.
— Не-а, — радостно мотнула головой Тамара и заговорщически сообщила, понизив голос: — Я из дома ушла.
— Томка, ты с ума сошла! — ахнула Алина.
— А, надоело все! — тряхнула головой Тамара. — Хоть деньги теперь будут!
— Ты?.. Ты что, с этим?.. С Измаиловичем? — оторопела Алина.
— А что? Мужик как мужик, все при нем... Не красавец, конечно, но мужчина и должен быть чуть посимпатичней обезьяны.
— Томка... Да как же... Да... — не укладывалось в голове у Алины.
— Ну, закудахтала! — махнула рукой Тамара. — Да гори она огнем, эта твоя любовь! Мне и так хорошо! Илюха, сыграй что-нибудь наше, русское!
Илья заиграл «Ой, мороз, мороз» и тут же остановился.
— Хочешь, я песню сыграю? Новую?
— Хотим, хотим, — поддержал Тамару Евгений Измаилович.
— Посвящается... — Илья сделал паузу. — Девушке, которая имеет обыкновение исчезать...
И он заиграл ту самую песню о бабочке, которая так понравилась Алине в ресторане.
Глеб выиграл очередную партию и запил свой выигрыш. Потом поднялся и подошел к Алине.
— Пойдем поговорим.
— Я хочу дослушать песню.
— Потому что она посвящается тебе?
— Потому что она — красивая.
— Портретов тебе уже недостаточно?
— Глеб! Ты... ревнуешь?.. — Глаза Алины, и без того бездонные, стали еще больше.
— С кем ты отмечала Новый год?
— Пошли поговорим! — разозлилась Алина.
Когда они уединились в мастерской Глеба, Алина предпочла тактику нападения.
— У тебя что, имеются ко мне какие-то претензии? — Алина сейчас очень напоминала взъерошенную кошку. — По-моему, это ты бросил меня на Новый год одну. По-моему, это ты говорил, что не можешь лишить свою жену святого семейного праздника. По-моему, это ты обещал позвонить, но... — Тут Алина замолчала, вспомнив про отключенный телефон.
— Я звонил тебе все утро, — сказал Глеб. — Потом пришел сюда, и Вилярский рассказал мне, как ты утром притащила сюда Илью. И была не одна, а с каким-то парнем. Никто не знает, куда вы потом поехали. Илюха ничего не помнит. Я звоню тебе снова и снова — у тебя никто не берет трубку. Что я, по-твоему, должен думать?
— У меня сегодня ночью мать пыталась покончить с собой... — устало сказала Алина. — Я не могла подойти к телефону...
— Господи! — Выражение лица Глеба резко изменилось. — Что с ней?! Она?!..
— Она в больнице. Врачи сказали, что все будет хорошо...
Глеб притянул Алину к себе:
— Бедная моя девочка...
