- Так заметно было? - моментально краснею я.
- Не парься, все поняли, что тебе неуютно. Это даже наверняка повысило твой рейтинг. В глазах моей мамы и Наташи так точно. Жены Поповича, - добавляет.
- Я помню!
- А Янку ты вообще покорила.
Я улыбаюсь.
- Племянница у тебя чумовая. С ней очень интересно разговаривать - эрудированная не по годам девочка. Ни за что бы не поверила, что ей только пять лет! Представляешь, она меня к себе в гости приглашала.
- Аха, и красавицей назвала, и портрет твой нарисовала, - протягивает он мне альбомный листок с принцессой, под которой написано мое имя, но буква "К" перевернута по горизонтали. - Я, вообще-то, там был. И пока ты не пересказала мне весь ваш разговор, который я прекрасно слышал, напоминаю, что до речи президента остается около двух часов, а у нас стол не накрыт, а еще я планирую успеть принять ванну.
- В смысле ванну? Ты что, не мог заранее помыться?
Он резким движением притягивает меня к себе, и упирается лбом в мой лоб.
- Мог. Но хотел сделать это с тобой, - говорит шепотом на выдохе, горячим дыханием посылая тепловую волну по моему телу.
Так, не отпуская меня, шагает в сторону ванной комнаты и открывает дверь. Потом разжимает объятия и щелкает выключателем. Одновременно с приглушенным светом из поставленной на стиральную машинку магнитолы начинает литься спокойная, расслабляющая музыка, а ванная предстает передо мной в совершенно новом виде. Нет, ремонт в ней Никита не сделал, да он еще и не нужен, но явно потратил немало времени на ее преображение. Заменил обычную лампу разноцветными светодиодными лентами, протянутыми по периметру потолка и змейками спускающимися по стенам, расставил по полкам и краям ванны широкие, видимо, ароматизированные, свечи, а на противоположную от ванны стену повесил еще одно, просто огромное, до пола, зеркало. Рядом с магнитолой стоят два бокала на тонкой ножке, на полотенцесушителе висят большие махровые полотенца, а на полу светлый пушистый ковер - еще вчера его тут точно не было!
- Когда ты все это успел? - спрашиваю, когда проходит первый эффект от шока.
- Сегодня, - пожимает он плечами и, включив и настроив воду, выходит из ванной.
Но уже через минуту возвращается без рубашки и с бутылкой шампанского без пробки в руках. Ставит ее на машинку и тянется к моей блузке.
- Это все красиво, но лишнее, сегодня нам больше не понадобится.
- Я сама, - перехватываю его пальцы на пуговицах, - а то помнешь или намочишь.
Он легко бьет меня по рукам и шепчет:
- Не порти момент, чуччи.
Я сдаюсь и позволяю ему медленно расстегнуть пуговицы, вытащить полы блузы из-под пояса моей любимой юбки фасона тюльпан - в гости к его семье мне хотелось пойти именно в юбке или платье, чтобы быть девочкой, а не унисексом в джинсах, пусть и модных. И, увидев, что и жена Алексея, и девушка Ильи Олеся тоже были в платьях, не говоря уже о Галине Аркадьевне, поняла, что сделала правильный выбор.
Освободив меня от одежды, резко разворачивает и прижимает спиной к двери. Я ахаю от неожиданности, ощутив разгоряченной - в ванне достаточно жарко - кожей гладкую прохладу двери, и тихонько смеюсь. Никита смотрит на меня горящим взглядом, и смех мой обрывается. Не разрывая зрительного контакта, медленно наклоняется, а потом целует меня в шею, посылая дорожку искр по позвоночнику. Я непроизвольно откидываю голову назад, утыкаясь ею в дверь, и с губ срывается едва слышный стон. Стон и удовольствия от прикосновения его мягких губ, и предвкушения того, что произойдет дальше.
Я вижу наше отражение сразу в двух зеркалах, и в свете прыгающего пламени свечей это выглядит удивительно порочно и потому действует чрезвычайно возбуждающе. Никита что-то шепчет, но я не разбираю слов, да и не стремлюсь, утопая в ощущениях. В ощущении его рук, шарящих по моему телу, и языка, скользящего по плечу и вверх от ключицы к уху. Он захватывает мочку уха губами, щекочет ее кончиком языка и дует на нее, увлажненную, а потому остро реагирующую на эту струйку воздуха. И меня сотрясает мелкой дрожью, а все тело мгновенно покрывается гусиной кожей. Я хватаю его за волосы и поднимаю лицо к своему, теперь уже он стонет, его стон срывается прямо мне в рот прежде, чем его губы набрасываются на мои. Дыхание обрывается, а сердце в груди забывает биться. Отвечая на его поцелуй, я прикрываю глаза и размыкаю губы, впуская в себя его шершавый язык и встречая его своим. Он сильнее вжимает меня в дверь, и я уже не могу стоять под таким углом, поэтому одну ногу закидываю на его бедро, он тут же подхватывает его рукой. Поцелуй становится все яростнее, все неистовее, мое тело горит и просит большего. Хотя от каждого касания его рук и каждого движения языка во рту меня будто пронзает электрический разряд. Физически мое тело всегда так откликается на близость Никиты, каждой клеточкой, каждой ресничкой. И мне всегда мало.
Он отстраняется на секунду, жадно дышит и удерживает мой взгляд, а потом впивается губами, вонзается зубами мне в шею, снова заставляя меня застонать. Я снова устремляю взгляд в порядком запотевшее зеркало и краем глаза вижу почти наполнившуюся ванну.
- Никита, - зову его, но сама себя едва слышу - связки меня не слушаются. - Надо выключить воду или будет потоп.
- Ч-черт, - рычит он, но отрывается от меня и тянется к крану.
Вода перестает бежать, Никита проверяет ее температуру и оборачивается на меня.
- Не против слегка повариться?
- Кипяток? - спрашиваю и зачем-то закусываю губу.
Он снимает с себя все, приподнимает меня над полом и, мурлыкнув мне в ухо:
- Как раз для разгоряченных тел, - ставит меня в ванну.
Вода действительно чуть горячее, чем нужно, но не значительно, поэтому я киваю. Никита присоединяется ко мне и возобновляет поцелуй. Я приподнимаюсь на носочки, чтобы быть выше и ближе к нему, и ему не пришлось гнуть шею, но ванна скользкая, наши тела от выступившего пота тоже, и я едва не падаю. Никита хватает меня и тихо смеется в губы. Потом вдруг шарит рукой у себя за спиной и, подняв ее над головами, высыпает на нас большую пригоршню белых и бордовых розовых лепестков.
- Чуть не забыл, - улыбается смущенно.
Я приближаю лицо к нему и губами убираю прильнувший к уголку верхней губы лепесток, сдуваю его и касаюсь освобожденного места губами. Потом язычком провожу по нижней губе и нахально проталкиваю его внутрь. Он пытается поймать его своим языком, но я отстраняюсь и, нажав на его плечи, заставляю опуститься на дно ванны. Сама опускаюсь следом.
*
Никита сидит, прислонившись спиной к краю ванны, я уютно устроилась на его ногах - по дну ванны я соскальзываю.
- Да уж, ванна - не самое подходящее место для секса. Поставили галочку в списке мест, где хотелось попробовать и забыли. В фильмах это выглядит совершенно иначе.
- У тебя есть такой список? - поворачиваюсь я к нему мокрым и раскрасневшимся лицом.
О слипшихся волосах и наверняка поплывшем макияже стараюсь не думать.
- А у тебя нет? - он как будто удивлен.
- Не успела составить, - ехидно улыбаюсь я.
- И не надо, - Никита не замечает моей иронии. - Будем исполнять мой список.
- Это угроза?
- Обещание, - прищуривается он и снова меня целует. - А куда я положил телефон?
Я предполагаю, что он в джинсах, и оказываюсь права. Достав из заднего кармана гаджет, Никита щелкает кнопкой вызова на экран циферблата часов, и мы видим время. 23:57.
А дальше немая сцена на пару секунд, медленный поворот лиц друг к другу и затяжной обмен ошалелыми взглядами. После чего одновременное вскакивание на ноги и выскакивание из ванны. Никита хватает оба заранее приготовленных полотенца, одно протягивает мне и, не вытираясь, вместе с ним бежит в комнату включать телевизор.
- Хоть бой курантов застанем.
Я вытираю только ноги, чтобы не оставлять мокрых следов и заворачиваюсь в полотенце, зная, что оно высушит влагу на остальном теле.
