Только у судьбы, как и всегда, оказались свои планы на нас — теперь я ношу сына Лёши. На УЗИ уже увидели пол нашего малыша — мальчик.
Сколько теперь этих поцелуев было только за один день нашего отдыха здесь — не сосчитать, да я и не пыталась. Он хочет меня целовать, а я — хочу целовать его в ответ, что ещё нам нужно в тот момент?
— Ой, — выдохнула я тихо, ощутив, как меня бережно завернули в плед и прижали к себе. — Лёш… Напугал.
— Да я и так топал как слон по террасе, но ты так задумалась, что не услышала. Я тебе сок принёс. Только выжал в соковыжималке для тебя. На.
Я забрала стакан из его рук и отпила. Улыбнулась ему.
Вкусно. И очень приятно. Такие мелочи, как свежевыжатый сок для меня посреди ночи, — их не купить ни за какие деньги. Это можно получить только от того, кто искренне любит. Как я могла думать, что всего лишь игрушка для него? Я уже почти не помнила того, как все начиналось — давления, сделок. Наверное, я просто понимаю, какой он, и что он чувствовал, что небезразличен мне. Потому и шёл напролом…
— Я вспоминала наш первый поцелуй, — сказала я ему, обернулась и попала в кольцо его рук. Тепло и хорошо, так и постою. До конца жизни, в его больших и сильных руках.
— Знаковое место, правда? — улыбнулся мне он.
— Очень.
— Здесь начались мы с тобой, как бы ты от меня ни бежала.
— Ты очень хорошо догоняешь, Лёш.
— Я старался.
Какое-то время мы помолчали, вдыхая морской воздух и наслаждаясь теплом друг друга.
— Я тут… кое-что принёс, — сказал мне Северов, глянув на меня с хитринкой в глазах. И достал из пляжных брюк бархатную коробочку…
Я смотрела на неё, как он её открывает и подносит ко мне ближе.
— Я знаю, что одно кольцо тебе уже дарил в знак помолвки, но…
Вообще-то, да — одно кольцо уже сидело на моём пальце, которое он принёс мне ещё в больницу, когда я лежала на сохранении. Зачем мне ещё одно?
— Будешь моей женой, Тая? — спросил он, ища в моих глазах ответ.
Я молча смотрела в ответ. Что это значит?
— Я не хочу никого заставлять… Мне бы хотелось, чтобы ты захотела брака со мной сама. Я много думал над тем, что мы пережили. Я не должен был быть столь жестким и категоричным с тобой. Но быть другим я не умею. Иначе это буду уже не я. Да и если бы я мялся как школьник дальше, у нас с тобой так ничего бы и не случилось. Я ценю, что ты хранила верность мужу, уважаю это и понимаю, но… Боже, как мне хотелось на его место! Если бы ты только знала… С самого первого дня, когда я увидел фото в телефоне Паши, а потом услышал твой голос, больше не мог представить рядом с собой кого-то кроме тебя, Тая. Я хочу исправить хоть какие-то свои ошибки. Я хочу спросить тебя, и чтобы ты ответила мне честно — ты выйдешь за меня?
Я слушала его, а в душе становилось теплее и теплее. Словно последний камень с души упал. Мне было так важно это услышать…
— Ай, — прижала я руки к животу.
— Что такое? — заволновался Алекс и вгляделся в меня обеспокоенно.
— Сын толкается снова, — улыбнулась я. — Ай-ай! Вот проказник!
— Дай мне, дай! — протянул он ладонь, чтобы я убрала свои руки и он мог положить свою на мой кругленький животик. — Я чувствую! Чувствую, Тай!
В ответ я лишь смеялась. Я это чувствую ежедневно — довольно ощутимые пинки. Футболистом будет, наверное, сынок…
— Чувствую его! Ой, классно как! Сынуля мой!
Лёша поцеловал мой живот и нежно погладил нашего малыша, и тот затих.
— А это тебе сын сказать кое-что хочет, — улыбнулась я, глядя в тёмные глаза мужчины, который когда-то был моим проклятием и бедой, а теперь стал моим миром.
— Что? — спросил он, выпрямляясь и вглядываясь в моё лицо.
— Что мы с ним согласны, — ответила я и даже сама удивилась, как легко у меня это вышло.
— Ты принимаешь моё предложение, Тай? — Северов же словно не верил своим ушам.
Застращала мужика, однако…
— Да, — уверенно кивнула я. — Я действительно хочу стать твоей женой, Лёш. Ой, мамочки!
Он подхватил меня на руки и закружил по террасе.
— Эй, меня сейчас стошнит на побережье океана!
— Извини, — сказал он, опуская снова меня на ноги, но прижимая к себе теснее. — Я просто так рад! Я тебя люблю, Тай.
Я подняла на него глаза. Настало и моё время сказать эти важные слова. И сейчас я в самом деле ощущала любовь.
— И я тебя люблю, Северов…
Он завис, просто глядя в мои глаза, в которых я словно видела всю нашу историю заново, всё то, что мы прошли, чтобы стать теми, кем являемся сейчас.
— Я думал, что никогда не услышу от тебя этих слов.
— А мечты иногда сбываются, — изогнула я одну бровь.
— Тогда пойдём в дом, — потянул он вдруг меня с террасы за руку, увлекая за собой внутрь.
— Зачем?
— А я тебе хочу спасибо сказать… Не словами.
ЭПИЛОГ.
АЛЕКС.
— Дай мне, — протянул я руки к лежащему на её руках малышу.
Я впервые увидел своего сына. Не передать словами те эмоции, что испытывал сейчас я. Он такой маленький и уже такой любимый. Мне, огромному мужику, хотелось плакать. От счастья, конечно.
Роды прошли нормально, сын здоров, а мама приходит в себя. Но даже такая — невыспавшаяся, пережившая роды, поправившаяся — Тая казалась мне самой красивой на свете девушкой. Девушкой, подарившей мне сына и счастье.
— Держи головку только, — ответила она и осторожно переложила Ростислава в мои руки.
— Ой, такой теплый, — бережно я прижал к себе эту драгоценность.
— Конечно, он же живой, — улыбнулась Тая. — Такой же, как и ты человек, только маленький. Вон, у него даже нос как у тебя!
— А губы как у тебя, — разглядывал я личико новорождённого сынишки.
— Да сейчас разве понятно?
— Ну ты же поняла про нос.
— Да потому что сразу видно твой нос.
— А мне сразу видно твои губы.
— Разглядывать мои губы ты мастер, — усмехнулась она, а я обнял её одной свободной рукой.
— Тай, я так тебя люблю.
— И я тебя люблю, Северов.
Ради этих слов я живу. Наверное, если она хотя бы раз мне не ответит “я люблю тебя, Северов” — я просто не переживу. Не могу поверить, что держу на руках сына от неё — моей Рыжули. Я даже мечтать об этом боялся, а теперь вот оно, моё чудо — зевает беззубым ротиком и тихонько гулит. О большем я и не мечтаю. Главное, что она рядом, она со мной, и теперь мы настоящая семья.
— Я фотографа заказал на выписку, — сказал я ей, а она вздохнула, что не укрылось от меня. — Чего ты?
— Меня только особо не фотографирует пусть, — опустила она ресницы. — Видок у меня сейчас тот еще.
— Тая, — я уложил сына в кроватку и притянул Таю к себе ближе. — Ты очень красивая. Всегда. Даже когда злишься. Даже когда болеешь. Ты. Самая. Красивая. На свете. Женщина. По крайней мере для меня.
— Правда? — в её глазах стояли слёзы. Её тронули мои слова.
— Конечно правда, — мягко провёл я пальцами по её ставшей пухлой щёчке. Меня совершенно это не отталкивало. Да, она изменилась, но это всё та же Тая, моя жена, моя любовь. И это не изменится никогда, как бы она ни выглядела. Тем более, зная её, кокетку, она обязательно приведёт себя в порядок позже, когда сын отпустит мамочку от себя. — Но, если хочешь, я привезу стилиста. Причёску тебе сделают там и прочее…
— А привези, — кивнула она. — Тебе, может, и не важно, какая я буду на фото. А мне — важно.
— И мне важно, — поправил я её. — Просто я не делаю из этого трагедии. Я люблю тебя любой. Но, раз ты хочешь, я привезу тебе целую бригаду парикмахеров. Сделают они из тебя принцессу, которая устроит даже тебя саму!
***
Тест ДНК мы всё же провели. Без него не установили бы моё отцовство — ведь Тая в процедуре развода уже была беременна. Результат был предсказуем — сын мой, без вариантов.
Наша свадьба состоялась вскоре после поездки к океану. Красивая, шумная, с гостями и Таей в белом платье — моя тайная мечта все эти годы, что я не мог признаться ей в любви. Свадьба запомнилась нам теплотой, душевностью и безграничным ощущением счастья. Не обошлось без казусов — прямо на церемонии бракосочетания в загсе Камила начала рожать, сбивая криками регистратора…
