подозрительно. Что-то она не в ту степь сейчас. Или это я такой негибкий?
– Для тебя – не нравилась, – охотно соглашается она. – Ну, и так, что греха таить: опасная девка-то. Взрывная. Но если хорошо резкость навести, то в других руках – бриллиант. Это ж всё как посмотреть-то.
Говорю ж: манипуляторша. С ней и не соскучишься, и ухо востро, иначе свяжет и верёвки совьёт. Не зря я без конца сопротивлялся да номера откалывал.
– Ладно, – хлопаю себя по коленям. – Мы Ваньку у тебя экспроприируем. Хотим его с котёнком познакомить. И домой сами отвезём. А то, я так понял, тебе его на день в аренду сдали?
– Да уж, – поджимает губы недовольно бабуля, – и так на день дали, ещё и вы забираете рано. Но пусть. Может, с вами ему интереснее. Что со мной? Проведал старушку – и ладно.
Баба Ася прибедняется. Я целую её в щёку и обнимаю крепко-крепко.
– Ты же знаешь, как мы тебя любим? Или слова любви надо периодически всем женщинам повторять?
Её руки сходятся на моей спине.
– Можно и повторять. А можно – и делом доказывать. Это почти одно и то же, Илюш. Только и услышать самые главные слова девушка должна. Иначе как ей догадаться, что она для тебя – не проходящий трамвай, а эксклюзивная остановка на всю жизнь?
В точку. Она умеет стрелять так, что «яблочко» разрывается напополам.
– Спасибо тебе за всё. Варя! Ваня! Мы уходим! Ванька, ты сюрприз хочешь?
– Хочу! – почти моментально из моей комнаты высовывается любопытная конопатая мордочка.
Я смотрю, как они толкают шутливо друг друга, как выхватывают одежду и скандалят, отвоёвывая место в коридоре. У бабули слёзы на глазах. Расчувствовалась. Но я сам прячу взгляд, потому что вдруг понимаю: вот оно – то самое настоящее. Его не купишь и не выиграешь в карты. Оно приходит неожиданно – да хоть на кафельном полу – и берёт сердце в плен. Моя любимая училка. Как ни крути, а таких больше нет. А даже если и есть, то они чужие. А Варежка – тот самый цвет и размер. Ровно впору. Тютелька в тютельку.
Глава 44
Варя
Это была любовь с первого взгляда. Ванькина и Карамелькина.
– Это ж как же? – бормочет Рыжик. – Это ж вот. Надо же.
У него слов нет – заело пластинку, а мелочь пузатая тычется в него носом, трётся башкой, урчит, как трактор.
Идиллия длится недолго, хотя этим словом можно назвать весь последующий дурдом. По квартире носятся пацан и пушисто-полосатая Карамелька. Она хватает его за ноги лапами, затем срочно делается бантик на верёвочке – и всё, смех и крики стоят такие, что впору соседям по батареям стучать.
– Они нашли друг друга, – упоённо шепчет мне Илья и украдкой целует, куда попадает. Он ни одного шанса не упускает, чтобы прикоснуться ко мне. Прям маньяк какой-то. Но мне это нравится, что уж лукавить. Сердце ёкает, в душе плавится радуга и нежные лепестки разворачивает надежда. А может, я ошибаюсь? Может, всё взаправду? Даже если не так, мне хочется сейчас самообманываться.
А потом случается непредсказуемо-закономерная штука. Как говорится, грянуло, откуда и не ждали.
– Это что такое? – трясёт Илья моим календарём. Вот зараза. Кажется, я его или забыла спрятать, или плохо заныкала. – Что это за тайные оранжевые знаки.
– Я цикл отмечаю! – бубухаю первое, что приходит в голову.
Драконов замирает. Водит пальцем. Что-то высчитывает в голове.
– Странный какой-то у тебя цикл. Не понятно с чего начинается. То есть очень даже понятно, с чего – с нашей первой ночи. Что-то я не припомню, чтобы у тебя цикл начался или закончился.
Я не знаю, что сказать. Мучительно думаю, как бы выкрутиться. Слишком умный дракон мне достался. Сразу вычислил, что это никакой не календарь менструального цикла. Особенно нехорошо становится, когда он задумчиво перелистал все страницы.
– Что это такое, Варь? Ты что, дни, когда мы вместе, считаешь? Если да, то зачем?
Я пожимаю плечами. Не знаю, что ответить проницательному Илье. На моё счастье, в комнату врывается рыжий вихрь, и становится не до разговоров. Ванька переполнен эмоциями, тараторит без умолку
– Собирайся, боец. Домой пора.
И подсолнух вянет. Фонтан счастья иссякает.
– А можно я с вами останусь? – умоляющие глазки, милая мордаха.
– К сожалению, нельзя. Тебя давали на день с условием, что ночевать ты вернёшься домой. Увы, такова воля твоих родителей.
– Зачем я им нужен? – вздыхает тяжело. – Могли бы хоть у бабушки на подольше оставить. И между собой наконец разобрались. А то не дом, а карта боевых действий.
Нет, надо, наверное, с ними поговорить. Или с Александрой. Это ж не дело, что ребёнок домой возвращаться не хочет. Чувствует себя лишним. И за счастье считает удрать, побыть где-нибудь в другом месте.
– Не скучай, – целует меня Илья. – Я быстро. Отвезу Ваньку и вернусь.
– Я с вами. Не хочу дома одна оставаться.
Это только часть правды. Не знаю, чего я хочу. Но, может, и разговор какой получится. Мало ли. Лучше уж на разведку съездить, посмотреть обстановку.
Всю дорогу я готовила речь, продумывала аргументы, но ничего не понадобилось. Точнее, толкать свои педагогические мысли оказалось почти некому.
Драконов-старший встретил нас в дверях. Скупо поблагодарил за то, что завезли Ваню. Вид у него какой-то непонятный был. В дом нас не пригласили.
– Вы простите, – сказал он без обиняков, – Саша плохо себя чувствует, поэтому как-то не до гостей.
Он не удивился моему появлению вместе с Ильёй. Не кинул прозорливый взгляд. У меня сложилось такое впечатление, что он вообще смотрит и не видит. Растерян. Страшусь сказать – сломлен. В общем, выглядел странно.
Мы потоптались у порога и вышли на улицу.
– Что-то не то, – решительно заявила я. – Может, ему помощь нужна? «Скорую» там вызвать, раз Александре Николаевне нездоровится?
– Да
