class="p1">В себя приходил долго, как после контузии. Ничего не видел и не слышал, кроме красных кругов перед глазами.
Упал на диван, который был для нас двоих слишком мал, потянул Катю на себя и с трудом разместился.
Было неудобно, ноги свисали по колено. Но я нашел в этом плюс: Катя почти всем телом лежала на мне, перекинув ногу через мое бедро. И молчала.
– Проблемы у тебя, Катюх, – довольным котом мурлыкнул я.
– Какие? – уточнила она, лениво рисуя узоры на моей груди указательным пальчиком.
– Я еще хочу, – признался я, – сегодня, завтра и ближайшие лет пятьдесят.
Она улыбнулась, я слышал. Уткнулась носом мне в шею и улыбалась.
– Наше дело закрыто? Вы всех поймали?
– Блин, вот тут засада, Кать. Нихрена еще не закрыто, поэтому мы с тобой еще немного инкогнито повстречаемся, ладно?
– Как это? – не поняла она.
– Так, чтобы начальство не узнало, – скривился я. – Потерпим, да? Предупреждаю сразу, Катерина Романовна, будешь гнать даже – не уйду.
– Обещаешь не врать? – напряглась она, поднялась и посмотрела мне в глаза.
– Обещаю, – серьезно ответил я, – спрашивай.
– Сам расскажи. Почему армия, где учился, ты был женат?
– Не женат, не был, детей нет, – быстро отчитался я, – учился в летно-культурном колледже.
– Мот, ты умеешь быть серьезным? – с укором спросила Катя.
– Иногда, – вздохнул я, – я ж несерьезный был всегда, с рождения такой, лечить бесполезно. Мать пыталась словами перевоспитать, батя ремнем, а мы с Левкой… Ну, ты знаешь. Семья у нас небогатая, батя на заводе всю жизнь трудился, мама в ателье швеей, на универ денег не было. Вот мы с Левкой в армию и пошли. Я год отслужил, а потом еще на год остался, чтобы денег на универ заработать. Поступил после армии на юрфак заочно, работал, гулял, чем только ни занимался. Хобби у меня было одно интереснее другого, байк себе купил, серьезно кататься начал, даже в гонках участвовал. Скучно было, я все приключений искал. А потом Левка в ФСКН устроился опером, наш старший оперуполномоченный Токарев ему помог. А Левка восемь месяцев назад нас с Кирюхой туда затянул. Ты – мое второе крупное дело, и такое попадалово.
– Тебе нравится твоя работа?
– Да. Это мое, Кать, – я был серьезен в тот момент, – работа зверская, времени свободного почти нет, начальство имеет во все дыхательные и пихательные, но…
– Но тебе это нужно, – мягко закончила Катя, – адреналин, драйв, приключения и опасность.
– Катерина, ты только не надумай опять ничего, – попросил я, – я не бабник, я верный. Налево отгулял. И не Аполлон.
– Не Аполлон, – серьезно подтвердила она.
– Федя где? – приподнял я брови.
– Со своим отцом уехал до завтра в поход. Он очень часто о тебе вспоминал.
– И я по нему соскучился, классный он у тебя, – честно признался я.
Подумал и хрипло предложил:
– Кать, а поехали ко мне?
– С Жирохвостом меня познакомишь? – прыснула она.
Я поправил:
– Жирополком, он Левкин, у брата живет. Поехали? Не могу тебя отпустить. Откажешь – украду и на руках понесу, – предупредил полушутя.
– Поехали.
Кто самый счастливый? Я!
Катя
Я одевалась, пряча за упавшими на лицо волосами глупую влюбленную улыбку. Матвей же ничего не прятал, наоборот, светился от счастья и так и норовил подсесть ко мне поближе.
– Что? – не поняла я, когда он поднялся, нашел свою футболку и замер, пожирая меня взглядом.
– У тебя на попе ямочка, – выдало это чудо и снова послало мне широченную улыбку.
– Ты поэтому завис? – не удержала я веселого смешка.
– Угу, – серьезно буркнул он. – Катерина моего сердца, ты – мечта, а не женщина.
Пришлось приложить уйму сил, чтобы самой не расплыться сахарной лужицей.
– Пойдем в мои хоромы? Кать, ты ела сегодня? – заботливо поинтересовался Матвей.
– Нет. Утром я слишком сильно нервничала, а днем была занята. Мот, когда все это кончится? – жалобно поинтересовалась я. – И что с Ольгой?
– Все с ней в порядке, там дело семейное оказалось.
– Расскажешь?
– На разборки она в тот салон ходила, благоверный ее интрижку замутил, а с кем, она сама не знала. Вот и пошла всех кошмарить. Токарев слюнями брызжет во все стороны, что с салонами красоты связался. Женщины, – философски закончил он.
– Значит, мой салон и все мои девочки ни при чем? – с надеждой выдохнула я.
– Да.
– А как мы с тобой? – я неопределенно взмахнула руками в воздухе.
– Расслабься, – потребовал Матвей.
Натянул футболку, подошел ко мне, обнял и успокаивающе помассировал затылок.
– Я подготовился, Кать. Самоустранился я и братаны мои от вашего салона, чтоб потом случайно вопрос не возник, что мы тебя прикрыли. Вами Токарев занимался, а у него репутация такая, что никто не усомнится. Честный очень, годами проверен. Я поэтому две недели и сидел тихо, как мышка, ну плакал, конечно, по ночам от тоски по тебе, но это уже неважно. Важно то, что ты чиста, Кать. Не мной доказано, потому что я бы тебя по-любому прикрыл, даже если бы ты была главой всего синдиката.
– Мотя, – озарило меня, – а внезапные поломки моей машины на дороге с этим как-то связаны?
– Упс, – выдохнул он, – ну, считай, что у тебя на тот вечер железное алиби с тонной свидетелей.
– Мне в тот вечер нужно было алиби? – подняла я брови.
– Ага. Поехали, а? – быстренько сменил он тему. – Есть хочу.
– Что-то у меня аппетит пропал, – призналась я, только в тот момент осознавая всю серьезность той несерьезной ситуации, в которую я умудрилась попасть.
– Катерина, надо есть. Не лишай меня ямочки на твоей попе, она очаровательная. Похудеешь, как я без ямочки? Давай, одевайся и погнали.
Я посмотрела на него, окончательно понимая, что это не сон. И Матвей совсем другой. Все тот же наглец, но другой.
Тот, кто пытался спасти меня даже тогда, когда я этого не знала. Тот, кто чуть не пожертвовал своей свободой и работой, которую обожал, чтобы убедить меня: его намерения действительно серьезные.
Он дал настоящий номер СБ, я проверила, это было несложно. За две недели его отсутствия я надумала всякого и хотела быть уверенной, что не врет больше. Не соврал. И пришел ровно в назначенный день, как и обещал.
Могла ли я осуждать то, что он выполнял свою работу? Могла. Но, вспоминая весь наш путь, каждую встречу, поминутно понимала, что он не желал мне зла. Все его действия говорили об этом.
Он не ангел, да что там, совсем не идеальный и точно не тот, о ком я мечтала, но какая теперь
