Внезапно на Аню нахлынули воспоминания, и она зашлась в горьких рыданиях. Матвей! Он погиб, ее любимого мужа больше нет! Зачем, ну зачем она осталась жива, когда она жить без него не хотела?!
— Аня, дочка, успокойся, — рыдая с ней в унисон, молила мама. — Перестань, прошу тебя, пожалуйста!
Но дочь будто ее не слышала. Голова ее металась по подушке, она ревела раненным зверем.
— Артем, позови врача! — велела мама, а сама наклонилась к дочери, обняла ее голову, баюкая как в детстве и прося успокоиться.
Брат кинулся за врачом. Тот, быстро оценив ситуацию, тут же подскочил к девушке, велев Артему держать ее руку, и поставил ей укол в предплечье.
Моментально на Аню навалились усталость и безразличие к окружающему миру, и она отключилась.
Второй раз она проснулась только на следующий день, безрадостно посмотрев на мир вокруг. В голове не было ни одной мысли, только звенящая пустота. Такая же, как и в душе.
У ее кровати уже дежурил брат.
— Привет истеричкам! — попытался разрядить он обстановку, но тут же извинился. — Прости, это от нервов. Ты уже пятый день здесь. Приходила периодически в себя, но была почти в бессознанке, не узнавала никого и практически моментально отключалась. Врачи говорят, это нормально при таких обстоятельствах, — он немного помолчал, ожидая, что сестра хоть что-то ответит, но так и не дождался и продолжил. — Ты, можно сказать, легко отделалась: у тебя сотрясение, огромная шишка и рана на голове, зашивали, сказали, небольшой шрам останется. А остальное, в основном, ушибы, ссадины, порезы. Они скоро заживут, и ты будешь как новенькая.
Аня молча смотрела в окно, ей было неинтересно.
— Я отпустил маму, чтобы она хоть немного поспала, — вновь заговорил Артем, тяжело вздохнув. — Она все дни от тебя не отходила. Мы все дежурили. Даже Алина была с тобой. Теть Свете тоже пришлось нелегко, — упомянул он маму Матвея. — Разрывалась между вами, она вообще все эти дни из больницы не выходила, то у тебя, то у Матвея дежурила. Я предлагал помочь, но…
Внезапное упоминание мужа вырвало Аню из зыбкого состояния, и она посмотрела прямо в глаза брата, моля бога, чтобы не ошиблась.
— Матвей жив? — свистящим шепотом спросила она, чувствуя, как в горле становится огромный ком.
— Ну конечно, — недоуменно посмотрел на нее Артем. И внезапная догадка отразилась на его лице. — Ты думала, что он погиб? — и дождался ее кивка. — Нет, — горячо помотал брат головой и даже подошел ближе к кровати, глядя, как глаза сестры наполняются слезами, а взгляд возвращается к жизни. — Он жив! Потрепан, конечно, изрядно, но уже гораздо лучше. Его сегодня перевели в общую палату из реанимации, но он под сильнейшими препаратами, все время спит. Ранение в живот, пуля застряла в каком-то сосуде, это и спасло. Врачи говорят, было бы хуже, если бы прошла навылет, там было бы без вариантов. Его почти четырнадцать часов оперировали! Но он у тебя герой! Выкарабкался…
— Я хочу его увидеть, — перебила его Аня, пытаясь откинуть край простыни и стараясь сесть..
— Эй-эй, нельзя, — бросился к ней брат, пытаясь уложить ее обратно на подушку. — С ума сошла! В тебе еще самой сил меньше, чем у котенка, и врачи строго запретили тебе подниматься!
— Ты меня не слышишь? — громче прохрипела сестра. — МНЕ! НАДО! ЕГО! УВИДЕТЬ!!! Я все равно пойду туда, Тем! Поползу, если не смогу идти!
Брат посмотрел на нее, понимая, что она не отступит! Даже мелькнула мысли позвать доктора, чтобы вкатил ей успокоительного, дабы она отключилась. Но подобного ему сестра никогда не простит!
— Пожалуйста, Тем, помоги мне, — с мольбой посмотрела на него Аня, из глаз которой непрестанно катились слезы. — Я ведь думала, что его больше нет, — рыдая, призналась она. — Мне жить не хотелось! И я до сих пор с трудом верю тебе. Вдруг, ты просто говоришь это, чтобы я пришла в себя…
— Ну что за бред?.. — вздохнул Артем, в растерянности проведя рукой по волосам.
— Я бы на твоем месте чего бы только не наговорила, лишь бы ты начал реагировать, — призналась она.
Брат молча думал несколько секунд.
— Ладно, — сдаваясь, сказал он. — Только погоди, я кое-что придумал. Обещаешь, что не уйдешь никуда и дождешься меня? — строго посмотрел он ей в глаза.
— Обещаю, — кивнула благодарно Аня.
— Я сейчас, — сказал брат и вышел из палаты.
Вернулся он скоро, толкая перед собой инвалидное кресло. Вначале Аня хотела возмутиться, но потом признала правоту выбора брата. Да и ей было все равно, хоть лежа на каталке, лишь бы к Матвею!
Медленно садясь на кровати, отгоняя от себя навалившуюся слабость и подступающую дурноту, она аккуратно встала, не чувствуя сил в мелко дрожащих слабых ногах.
Брат помог ей перебраться на кресло и повез ее по больничному коридору. Сделав несколько поворотов, он привез ее к палате Матвея и открыл дверь. Осторожно толкая перед собой кресло, Артем подкатил его прямо к кровати Матвея.
Аня посмотрела на него — и сердце сжалось: это одновременно был и он, и не он. Сильно похудевший, поросший длинной щетиной, со всклокоченными волосами, с глубокими тенями под впалыми глазами, — он мало походил на прежнего Матвея. От обеих рук прозрачными змеями извивались трубки капельниц, а дыхание было медленным, вырываясь натужным хрипом из-под туго забинтованного тела.
Закрыв глаза, Аня заплакала. Слава богу, он жив! Боже, спасибо тебе за это! Она бы не смогла жить без него! Теперь она рядом и будет ухаживать за ним, чтобы он скорее поправился, а он обязательно поправится, иначе и быть не может! Он стал для нее всем: ее воздухом, ее мечтами, ее жизнью, ее Вселенной! Она отняла руки от лица, потянулась к нему и нежно провела рукой по заросшей жесткой щетиной щеке.
— Я рядом, Матвей, я здесь! — прошептала она, глотая слезы. — Я люблю тебя, мой родной, возвращайся ко мне скорее!
Она провела в больнице еще неделю, каждый день ненадолго, но сбегая к мужу. Через день после ее первого визита он очнулся, когда она была в палате и тихо разговаривала с ним. Голос понемногу возвращался, но ей еще было больно говорить.
Под звук ее голоса он очень медленно открыл глаза. И снова их закрыл. Аня замерла, даже дыхание затаила, наблюдая за тем, как подрагивают его веки.
— Еще, — проскрипел он. — Говори.
И Аня, радостно и облегченно вздохнув, пытаясь справиться со слезами, начала с ним тихо разговаривать. Она говорила, как любит его, как скучала по нему, как он ей дорог — дороже жизни.
Следующая попытка открыть глаза увенчалась успехом и он, щурясь от яркого солнца, посмотрел на нее долгим взглядом.
— Я люблю тебя, — сказал он и вновь заснул.
После этого случая Аня практически перебралась в его палату, уходя только на уколы и смену повязки на голове. Она дежурила рядом, пока он спал, подменяя маму Матвея. Теперь и ее мама помогала приглядывать за ним.
Понемногу промежутки бодрствования Матвея увеличивались, но он все еще был на сильных медикаментах, порой проваливаясь в забытье на полуслове.
После выписки Аня пару дней побыла дома, стараясь поскорее вернуть силу своему телу и поддавшись строгим уговорам — приказам мужа. Но не выдержала и на третий день заявилась к нему. И хотя он строжился и даже ругался на нее, по глазам было видно, как рад ее приходу!
Через пару недель выписали и его, запретив выходить из дома и наказав строго соблюдать постельный режим.
Еще через месяц он уже передвигался по квартире с помощью костыля и работал из дома, переложив большинство обязанностей на Костю.
Будто в награду за все произошедшее, их фирма с легкостью обошла соперников и выиграла тендер, но Матвей лишь спокойно улыбнулся, услышав эту новость. Теперь его приоритеты были расставлены совсем иначе: на первом месте была Аня. Он с легкостью назначил Костю исполнительным директором, объяснив обалдевшему другу, что помогать будет, но все лавры будет собирать он, новый руководитель их фирмы. На вопрос друга, чем же он планирует заниматься в свободное время, Матвей со счастливой улыбкой ответил, что будет ЖИТЬ! Взял отпуск, который накопился у него за все предыдущие годы и наслаждался тихим семейным счастьем. Но, надо отдать должное, на любой Костин призыв о помощи, бросался в офис, не медля, и помогал в сложных ситуациях. Он не планировал полностью отходить от дел, но хотел почувствовать иную жизнь, не заполненную ежедневными совещаниями, конкурсами, гонками и закупками.
