обеих стали предельно серьезными.
– Нет. В прошлый раз еще, – соврала она, опустив глаза – вовремя опомнилась, что нельзя говорить о втором аккаунте.
– И? – придвинув Алину кружку Карине, не выдержала Оля.
Она пожала плечами и сделала пару глотков. Вермут оказался приторным и вонял специфически. На языке осталось противное послевкусие, которое мозг даже разобрать не мог.
– Ничего. Выторговал поцелуй за молчание.
– Ии? – Аля протянула напряженно.
Карина посмотрела в заинтригованные лица девушек и тихо засмеялась.
– И ничего. Поцеловались. И он никому не сказал. Пока, по крайней мере.
– И как он целуется? – встрепенулась Аля.
Оля махнула на нее рукой небрежно.
– Да погоди ты. А сам он как отреагировал?
– Сказал, что даже рад этому, – Карина опять пожала плечами, потому что сама сомневалась, такому, казалось, невозможно радоваться. – Ну, типа, что у меня нет мужика.
Девушки посмотрели друг на друга и захихикали.
– Ну, это же… круто, – выдавила Оля, осторожно глянув на Карину. – В смысле, ничего страшного, значит.
– Нуу… да… наверное.
Она сама не знала, как к этому относиться.
– Значит, ты можешь ему доверять, – улыбнулась Аля, взяв Карину за руку выше запястья.
Карина посмотрела на нее резко, удивившись этой фразе. Осознание пришло спустя несколько секунд. Она такие слова и не употребляла почти, потому что никому не доверяла, кроме сестры. Но в той девушка была уверена в силу крови, общего детства, единой семьи. А Зайкин был совсем чужим.
– Или ему просто пофиг на меня, на самом деле, – подумала она вслух.
Девчонки посмеялись, будто она удачно сострила. Карина не обратила внимания, углубляясь в мысли.
– Расскажи, как вы поцеловались, – Аля перебила ее раздумья, крепче сжав тонкую кость.
Оля усмехнулась, но глазами спрашивала то же самое. Карина, еще не до конца пришедшая в себя, стянула уголки губ вниз.
– Ну, нормально.
– Если тебя после не стошнило – это уже большой прогресс, – посмеялась лысая, вскинув брови, и кивнула в сторону своей подружки.
Та ее поддержала смехом. Карина почему-то покраснела.
– Да нет, это даже не было настолько противно, насколько я предвкушала, – заметила она, улыбнувшись.
– А он, наверное, улетел в небо от счастья.
Девчонки хихикали, запивая вермутом.
– Да не особо, – Карина задумалась, вспоминая Зайкина. – Ничего не изменилось.
– Подсадил тебя на крючок, – вставила Наталья, остановившись в проеме двери.
Девушки ее раньше не замечали. Она умела подбираться тихо. Оттого слова прозвучали как приговор. Карине стало не по себе.
– В смысле?
Наталья прошла на кухню, к микроволновке, где лежало курительное устройство со стиками, и включила его.
– Ну, он теперь твой секрет знает. И у него есть цель тебя добиться. А еще соперник. Как ты думаешь, захочет ли он воспользоваться своим преимуществом? – ухмыльнулась женщина.
Морщины вокруг рта растянулись в тупоугольный треугольник. Карина глотнула вермута из Алиной кружки. Желудок заурчал, недовольный тем, что его набивают бесполезной жидкостью вместо чего-нибудь питательного. Она только сейчас вспомнила о йогурте.
Над таким исходом событий девушка тоже не думала. Она вообще о Зайкине ничего не знала. Он всегда был такой открытый, что обезоруживало и, возможно, пускало пыль в глаза. Ведь у него тоже были какие-то тайны. По крайней мере, о бывшей девушке он даже друзьям не рассказывал, а она так настойчиво пыталась добиться с ним контакта. Он вполне мог только прикидываться простачком и быть при этом себе на уме. «Зачем он меня Трунову слил?» – всплыло в памяти. Тут же стало страшно. Зайкин мог оказаться опаснее ее бывшего.
– Да ну, Наталья, – махнула рукой Аля. – Он же такой простой. Захотел бы воспользоваться, потребовал бы не поцелуй.
Карина взглянула на нее с надеждой, но уже не верила. Инстинкт подсказывал, что лучше прислушаться к Наталье. Та и опытом была умудрена гораздо больше их троих вместе взятых.
– Дальше – больше, – хмыкнула женщина и затянулась. – Секрет ведь все еще остается. И куда ты денешься?
Девушка сникла и задумалась. Предыдущее воодушевление исчезло без следа. «Да, надо быть настороже», – согласилась она не без тяжести.
После перерыва модель вернулась в общую трансляцию. Почти сразу десять человек зазвали ее в групповой чат, где просили сосать дилдо с силиконовыми яйцами, ласкать собственный анус пальчиками, а под конец стали скидываться на вибропулю.
Групповой чат еще не окончился, а один из постоянных мемберов уже вызывал ее в приват. Поклонник ждал, когда она освободится, и кидал ревнивые сообщения в общую комнату. Она быстро сменила маску на лице и встречала нового гостя с воодушевлением. Этот был канадцем по имени Руфус и любил, когда она хлестала себя длинным силиконовым членом по попе. Он появился несколько месяцев назад и первым делом отправил ей деньги на хоботообразный фаллоиммитатор.
У него было могучее тело, толстое, розовое, волосатое, а член маленьким, даже в возбужденном состоянии. Будучи ревнивым, он часто высказывал негатив в отношении остальных мемберов. Модель, чтобы сгладить углы, убеждала его в ответности чувств, врала, что остальные для нее только бездушные кошельки, а с ним ей хорошо. От этих слов уже тошнило. Она едва шевелила языком, произнося их. Но приходилось.
– Руфус, ты же знаешь, я только с тобой по-настоящему расслабляюсь, – говорила она, подперев голову кулаком. – Я скучала, между прочим. Ты давно не объявлялся.
– Это ты вечно застреваешь в привате по несколько часов, то вообще пропадаешь! – с горячностью воскликнул канадец, а затем прищурился с подозрением. – Или любовника себе завела?
Карине хотелось смеяться. Его претензии на нее звучали глупо, еще более по-идиотски, чем у Зайкина, но она подыгрывала и всегда изображала саму невинность.
– По взгляду вижу, что завела, – он показал желто-серый оскал и закивал.
Ему было всего двадцать семь, но выглядел он на приличные пятьдесят. Морщин было немного, но лысина уже почти накрыла голову, а зубы гнили во рту заживо. Она всегда старалась не смотреть ему в лицо, когда тот улыбался. Сейчас глянула на часы. В этом была и подоплека – она уже хотела спать. Вечер близился к ночи. Но Руфус не торопился. «Соскучился», – удрученно заметила про себя модель.
Все встречи с ним проходили одинаково. Первый час она «наказывала себя», издавая страстные стоны, а он упорно наяривал рукой, а потом приходилось выслушивать его длинные нравоучения. Он учил ее жизни, целомудрию, тому, какой женой и матерью надо быть. Она слушала вполуха, часто думая о своем. В этот вечер о Зайкине.
Домой вернулась ближе к двум ночи и рухнула в постель, не раздеваясь. Собственные мысли тяготили. Хотелось поскорее от них избавиться.
Глава 7. Стереотипы, которые
