- Как я могу тебе доверять, если ты все делаешь у меня за спиной? Как? - в отчаянии спрашиваю я. - Если ты не веришь в меня! Никто из вас не верит…
Ремисов неожиданно делает шаг ко мне, берет за плечи и настойчиво встряхивает.
- Ты неправильно все понимаешь, - качает он головой. - Я верю. Но сейчас… - его взгляд скользит вниз, к моему животу. - Это важнее. Ты сама себе потом не простишь. Ты должна беречь себя. Беречь его, Оля. Богдан хотел бы этого.
- Откуда ты знаешь, чего он хотел? - устало спрашиваю. Это даже не вопрос, так, скорее, просто слова в пустоту.
- Я знаю, что он хотел обезопасить тебя. И уверен, вашего ребенка тоже. Сделай это в память о нем. Сбереги себя и его.
Нервно дергаюсь, отхожу. Мне неуютно от его нотаций. В чем-то прав, конечно. Но я так хочу определенности. Так хочу сделать хоть что-то, доказать, что я тоже чего-то стою.
- Тебе не обязательно быть на передовой, - уже мягче добавляют мой все еще помощник. - Ты не одна. Помни об этом.
Он уходит, а я понимаю, что так и не получила ответы на свои вопросы. Из-за эмоций.
“Ты думаешь тем, что здесь, а должна тем, что здесь… Отключай эмоции принцесса”
Закрываю глаза, вспоминая наставления Богдана. Он был прав. Во всем прав. И как же мне его не хватает.
Кладу ладони на живот. Я должна сохранить то единственное, что по-настоящему важно. Даже если ради этого придется заткнуть свое самолюбие подальше.
Оля
После похорон мне все же пришлось встретиться с Багровым и спокойно обсудить то, что произошло. Он еще злился, но был сдержан и больше не делал никаких намеков. Авдей тоже больше не возвращался к тому разговору.
Как оказалось, за выстрелом, от которого меня спас Феликс, стоял Каганович.
Мой вроде как двоюродный дед.
А все потому что хотел получить наследство брата. Банально, но вот так.
Красильникова все же взяли. Он сознался, что решил отомстить Богдану за то, что тот не только забрал бизнес у его партнеров Башировых, но и опозорил их всех, сделав изгоями.
После того, как я узнала, что муж мертв, во мне что-то окончательно умерло. Наверное, жалость. Потому что на вопрос Авдея, что делать с этой тварью, я не дрогнула, подписав ему приговор.
- Пусть заплатит сполна. Как полагается.
Багров был тогда рядом и задумчиво посмотрел на меня.
- Ты уверена, Олюшка? Разве это справедливо выносить приговор самой?
- А справедливости нет, Феликс. Есть просто жизнь.
- Я все сделаю, - кивнул Авдей. - Тебе не обязательно присутствовать. Парни организуют.
Вроде бы все так, к чему пачкать руки? Но я все равно пришла. Не выдержала долго - тошнота скрутила. Но и незамазанной тоже не осталась.
Все происходящее было непривычно и странно. Но я не чувствовала отторжения. Злость и бессильная ярость во мне трансформировались в холодность и цинизм. Настолько, что даже некоторые из парней Богдана стали с опаской поглядывать на меня после того, как поучаствовала в расправе над Красильниковым.
Я больше не рвалась, как сказал Ремисов, на передовую. Но в обсуждении стратегии и дальнейшего сотрудничества с тем или иным партнером участвовала. Сабуров стал частым гостем у нас. И хотя можно было вернуться обратно, в дом Заславского, я продолжала оттягивать этот момент.
Боялась. Жить там и понимать, что больше он не войдет в нашу спальню, не присоединится ко мне в ванною… Это больно.
Феликс сдержал слово - проблемы в бизнесе стали решаться. Когда документально все было оформлено, я передала ему управление и владение заводом, как мы и договаривались.
Все было спокойно. Пока я не начала замечать, что чувствую присутствие мужа. Неуловимо. Словно это просто морок.
Но стабильно раз в несколько дней мне казалось, что я ощущаю его запах.
Просыпалась среди ночи, включала везде свет и искала.
Мне стало казаться, что я схожу с ума. Однажды даже спросила у Авдея про это:
- Что если он выжил? Такое ведь может быть?
Тот посмотрел на меня с жалостью. И больше я этот разговор не заводила.
А спустя пару недель приехал Багров. Без предупреждения. Я как раз сидела в библиотеке, пыталась отвлечься от очередного миража.
- Не занята? - спросил он, небрежно скидывая пальто на кресло.
- Как видишь, - жму плечами. - Что-то случилось?
- А разве обязательно должно что-то случиться?
- Ты не приезжаешь просто так.
- Надо же, выучила мои привычки, - усмехается Феликс. - Сколько ты будешь носить траур, Олюшка?
Растерянно смотрю на черное платье, которое стало моей повседневной одеждой.
- Как это тебя касается? - резко спрашиваю. - Пришел обсудить мой гардероб?
- Полегче, девочка-беда. Я с миром пришел.
- Тогда давай к сути. У меня болит голова и…
- Тошнит?
Конечно, я понимала, что рано или поздно он уже узнает. Авдей поклялся, что никому не говорил. Но скрывать беременность вечно не выйдет. Живот начал расти, и скоро даже просторная одежда не спрячет очевидное.
- Нет. Просто мигрень начинается.
- Я говорил, что вернусь к тебе с предложением.
- Мой ответ не изменился.
- Почему? Из-за твоего положения? Или ты до сих пор сохнешь по покойнику?
- Какой ответ тебя отвадит окончательно? - начинаю раздражаться уже всерьез. - Скажи, что мне сделать, чтобы ты перестал ко мне подкатывать?
Багров мрачнеет, и вся его доброжелательность исчезает.
- Осторожнее со словами, дорогая. Не забывай, с кем ты говоришь.
Его скрытая угроза, конечно, напрягает меня. Ссориться со смотрящим - плохая затея.
- Так оставь меня в покое. Я заплатила
