В общем, умудрилась лишить меня даже этого утешения в трудную минуту.
* * *
Сдавать ЕГЭ по математике мы отправились в одну из соседних школ, в ту же, в которой до этого сдавали экзамен по русскому языку ‒ лично для меня на этом учеба должна была закончиться. Давиду тоже не нужно было сдавать ЕГЭ ни по каким предметам, кроме основных ‒ в Италии ему предстояло учиться еще один год, прежде чем поступать на бакалавриат (в этой стране дети ходили в школу двенадцать лет, а не одиннадцать, как у нас). Зато потом в институте ему пришлось бы учиться всего три года, а не четыре.
Пройдя через металлоискатели и отстояв свое в огромной шумной толпе-очереди к столам преподавателей, проверяющих паспорта и фиксирующих наше прибытие на экзамен, мы сдали свои телефоны и занесли личные вещи в одно из пустых помещений на первом этаже (с собой разрешалось иметь только документы, воду, гелиевые ручки и на этом все). Встали у стены в ожидании, когда нас начнут распределять по классам, в которых и будет проходить тестирование (номер своей группы следовало предварительно узнать в списках, размещенных на стенде).
Друзья Третьякова уже отправились наверх вместе с многими другими учениками из нашей школы. Мои подруги все еще были здесь, в общей толпе, и я могла бы присоединиться к ним, но предпочла остаться рядом с парнем, с которым в ближайшие дни должна была попрощаться.
Я старалась казаться веселой и бодрой, но на моей душе скребли кошки, и экзамены (а точнее, моя слабая подготовка к ним) тут были вовсе ни при чем.
― Ты до какого задания думаешь решать? ― спросил Давид, вертя в руках свой паспорт.
― Буду решать все задания базового уровня, ну, которые решу.
― Все-таки базового? ― его губы растянулись в насмешливой улыбке.
Он пытался убедить меня, что я должна была выбрать профильный уровень, говорил, что базовый для детсадовцев, и если честно, уже заколебал этим, так же, как и моя мама.
Только пожала плечами:
― Я модель. Зачем мне математика?
― Для умственного развития, упрямая девочка, ― улыбнулся шире, ― думаешь, будет лишним?
― Ну, а ты до какого решать собираешься? ― просто проигнорировала подколку.
― До четырнадцатого точно ‒ на пятнадцатое, скорее всего, времени не хватит.
― Ну, и зачем тебе профильная математика, умный мальчик? Тебе же все равно еще один год доучиваться в Италии.
Взяв паспорт из его руки, пролистала несколько страниц.
― Кстати об Италии. У тебя ведь двойное гражданство? А паспорт почему самый обычный, российский?
Парень рассмеялся:
― Блин, Ларина, ты хоть понимаешь, что значит второе гражданство? Это значит, что помимо российского, у меня есть еще один паспорт гражданина Италии.
Тут мне стоило почувствовать себя полной дурой — ведь, и правда, какой еще паспорт я ожидала у него увидеть, склеенный из двух половинок, что ли? Но сейчас я просто неспособна была испытывать такие эмоции.
«Неужели это был последний раз, когда он назвал меня упрямой девочкой?..», прозвучала в моей голове мысль, наполненная грустью и отчаянием. Мне снова захотелось плакать.
Мне уже не хватало его. Ужасно не хватало со всеми его подколками, и особенно сильно именно сейчас, когда он все еще находился рядом со мной. Я понимала, видела, чего лишаюсь… и просто не могла вытерпеть это ощущение.
Чтобы скрыть слезы, я уставилась на фото в документах, и тут мой взгляд наткнулся на его полное имя.
― Твое второе имя Винченцо? ― это открытие было таким неожиданным, что внезапно я громко рассмеялась.
― Представь себе, ― парень отобрал у меня свой паспорт.
― Господи… Давид Винченцо Игоревич Третьяков ‒ чем ты провинился перед родителями, что они так тебя назвали?
Я все еще продолжала смеяться, и мой смех с каждой секундой звучал все истеричнее ‒ сказались долго сдерживаемые рыдания. Я понимала, что не должна была смеяться над его именем, но ничего не могла с собой поделать.
― Ну, все? Закончила ржать? ― недобро прищурил глаза.
― Прости, Винченцо, не хотела тебя обидеть! Правда, прости, я не хотела смеяться…
― Так зовут моего дедушку по материнской линии. Меня назвали в честь него. Семейное имя.
― Ладно-ладно, ― наконец, мне удалось успокоиться.
― Это еще что. Хорошо, мне в эту цепочку имен не добавили имя Мария — было бы еще смешнее.
― Мария? ― удивилась я.
― Полное имя моего дедушки Давид Винченцо Эльвио Мария Марчетти ‒ в Италии в католических семьях имя Мария дают и девочкам, и мальчикам. А детей принято называть в честь родственников. Я еще легко отделался.
― Да уж, в России ребенку такого имени точно лучше не давать! ― снова засмеялась. ― Тем более, ребенку с русской фамилией.
Наконец, в холл вышла учительница с листом бумаги, на котором был написан номер нашей группы. Она подняла его над головой, и мы подошли поближе ‒ пришло наше время отправляться на экзамен.
Мне действительно не помешало бы отвлечься на что-то другое ‒ например, занять мозг ненавистной математикой, вместо того чтобы раз за разом обдумывать то, что занимало все мои мысли со вчерашнего дня.
* * *
Сдав экзаменационные бланки и получив печать на свой пропуск, я вышла в пустынный коридор чужой школы, длинный, полутемный, выкрашенный бежевой масляной краской и завешенный досками для объявлений.
Ждать Давида или девчонок смысла не было (мало ли когда они собирались уходить из своих классов, может, вообще в самом конце экзамена?), и потому я сразу пошла домой; забрала сумку из помещения, в котором нас заставили оставить свои личные вещи, и, наконец, вышла на свежий воздух.
Подставив лицо и руки теплому майскому солнцу, я минуту полюбовалась яркой по-весеннему изумрудной листвой высоких лип, еще и не думавших начинать цвести ‒ в отличие от других деревьев, наполнивших воздух чудесным нежным ароматом и крошечными лепестками своих цветов, похожими на снег.
Но долго наслаждаться красотой природы у меня не получилось ‒ вот так и во время экзамена я нет-нет, да и отвлекалась на мысли о предстоящем разговоре. Просто не могла не отвлекаться.
«Давид, мне тут предложили заключить контракт с одним крутым модельным агентством, так что в Италию я с тобой поехать не смогу. Ну, все, прощай, было приятно познакомиться!»
«Давид, через пару дней мне придется уехать в Питер, так что мы с тобой больше не увидимся. Но ты же понимал, что все этим закончится? Мы же с тобой по-настоящему не встречаемся!»
«Давид, я уезжаю обратно в Петербург… но возможно, если ты дашь мне серьезную, очень серьезную причину остаться…»
В моем воображении ничем хорошим каждый из этих разговоров не заканчивался.
Пройдя по этим зеленым скверам до нашего элитного комплекса, поднялась на свой этаж и вошла в квартиру Рахметовых, в этот час совершенно пустую, если не считать кошки и собаки ‒ мама пошла гулять с моим младшим братом, дядя Костя все еще был на работе, Колян пока не вернулся с экзамена (его выпустили из СИЗО под подписку о невыезде).
Я переоделась в домашнее, достала из сумки новый телефон… и тут вдруг заметила в одном из отделений маленькую коробочку, очередной подарок от тайного поклонника. Внутри оказалось красивое кольцо, инкрустированное перламутром, и, по традиции, еще одно послание:
«Такую, как ты, невозможно не любить. Люблю тебя, В.»
Люблю тебя, В. Люблю тебя, В…
Несколько мгновений я просто смотрела на эту надпись, выведенную простыми печатными буквами. Смотрела, не испытывая особых эмоций. Но внезапно в моей голове что-то щелкнуло… и тут словно частицы мозаики, наконец, сложились в цельную картину. И я все поняла.
Сердце застыло, скакнуло, чуть не выскочило из груди. Перевернулось.
Таинственное «В», значило… Винченцо.
Неужели, эти украшения с самого начала присылал мне… Давид?..
Почему же… почему же я раньше об этом не подумала? Почему не догадалась о том, кем был этот тайный поклонник?..
«Ты невероятная, неповторимая, чудесная»… «Такую, как ты, невозможно не любить»…
