— Все в порядке, Роман, я доверяю тебе, — сказала я, глядя ему в глаза.
— О чем ты?
Он сделал вид, что не понимает, но тем не менее все прекрасно понимал.
Роман провел подушечкой большого пальца по контуру моего рта.
— Отпусти себя со мной, Роман, высвободи зверя, не загоняй его в клетку. Ты нужен мне. Настоящий ты, — взмолилась я, потому что знала, что ему это нужно также как и мне.
— Но я не хочу снова причинять тебе боль, — признался он, глядя в сторону.
— Ты не причинишь, — я поцеловала его в щеку. — Но это… все это сводит меня с ума. Ты нужен мне Роман, прямо сейчас, — потребовала я.
Ища в моих глазах подтверждение моим словам, он схватил меня за шею и толкнул обратно на кровать.
— Неужели ты забыла все до одного правила, плохая девчонка? — прорычал он и я почувствовала, как его голос дрожит от желания и жажды.
— Ангела должно быть видно, но не слышно. Единственные слова, которые должны покидать этот ротик: — Да, Роман, пожалуйста, Роман, трахни меня сильнее, Роман.
Он прикусил плоть моей шеи, а затем провел зубами по коже, дразня меня еще больше.
— Трахни меня, Роман, — взмолилась я.
— Ангел…
Его хриплый голос замер, произнося мое ласкательное обращение, и он мягко провел моей рукой по своему пульсирующему возбуждению. Подтверждая свое превосходство над ним, я толкнула его назад, так что мои ноги расположились вдоль его ног, а его тело оказалось в плену моего. Я наклонила голову вниз, вбирая в свой жадный рот как можно больше его члена. Когда подняла глаза, одновременно обсасывая головку, я вздрогнула, увидев реакцию на его лице от моей неожиданной атаки. То, что начиналось как жесткие команды, превратилось в сдавленные мольбы, пока он умолял меня не прекращать поклоняться ему.
— На четвереньки, Ангел! — рыкнул он.
Я быстро встала на колени и склонилась вперед, а Роман тыльной стороной ладони провел по моей левой щеке.
Шлепок по заднице.
— Это за то, что ты скрывала от меня свою маленькую тугую киску. Знаешь ли ты, как я изголодался по ней, ты, маленькая дразнилка моего члена?
Шлепок. Он снова ударил меня, только на этот раз еще сильнее.
— А это, Ангел, за то, как сильно ты заставляешь меня жаждать тебя.
Он обхватил обе мои ягодицы, и я почувствовала его дыхание над моей киской. Кончиком языка он провел от клитора до самого входа. Затем принялся лизать все быстрее, втягивая бугорок между зубами. Роман страстно ласкал мою киску, пока я не почувствовала, как влага стекает по задней поверхности ног. Не знаю, кто был тому виной — он или я, но я была вся мокрая.
Я почувствовала, как он поднялся выше ко второй сжатой дырочке. Той, к которой я его пока не подпускала. Но чувствовала, что он вскоре овладеет и ею. Возможно, я даже надеялась, что так и произойдет.
— Прошу тебя, Роман, скорее, — закричала я от острой нужды.
И застонала от отсутствия его рта на мне.
— Насколько ты доверяешь мне, Ангел?
Его хватка на моей шее сжалась сильнее. Он неуловимо выработал устойчивый ритм сжимания и разжимания, заставляя мои соски напрячься, умоляя о внимании к себе.
— Всем сердцем, Роман, — призналась я, задыхаясь.
— Хорошо, потому что мне нужно, чтобы ты придерживалась этого. Я собираюсь уничтожить тебя, как никогда раньше, мой милый Ангел, и даже молитва не спасет тебя от этого.
Я знала, что его слова были предназначены для того, чтобы устрашить и заставить меня бояться его следующих действий. А кроме того, это подстегивало его, делая его еще более голодным для меня. Он был отъявленным извращенцем, но в этой игре, где я с такой готовностью подчинялась каждому вызывающему дрожь фетишу, как для своего удовольствия, так и для его, я была еще извращеннее.
Руки, которые только что свободно обнимали Романа, теперь были связаны за моей спиной так туго, что грудь выпирала в знак протеста. Я пыталась окликнуть Романа. Ожидание было невыносимо для меня. Чем дольше он подготавливал все, тем больше мне приходилось жалеть о том, что я толкнула его на это.
Порывисто потянув за мои спутанные волосы, Роман сунул мне в рот кусок ткани. Затем встал с кровати, доставая что-то из шкафа. После чего вынул ткань у меня изо рта, заменив ее шариком, закрепив его другим куском материала вокруг моей головы.
Сначала меня это вовсе не прельщало — я почувствовала себя свиньей, которой для красоты засунули в рот яблоко. Но мои слова были заглушены кляпом, а звук шагов его босых ног по деревянному полу на мгновение успокоил меня.
Он вернулся с пустыми руками. Мое возбуждение утихло. Кажется, он действительно превратил меня в плохую девочку.
— Прости, Ангел, мне нужно ответить на звонок. Это срочно. Располагайся поудобнее, и мы продолжим, когда я вернусь.
ОН ЧТО, ПРИКАЛЫВАЕТСЯ?
Роман целомудренно поцеловал мой лоб, а затем развернул меня, чтобы освободить мои руки. Я обернулась к нему, указывая на кляп, ожидая, что он снимет и его.
— О нет, Ангел, ты только что продемонстрировала мне, как сильно тебе нравится наполненность этого грязного маленького ротика, поэтому не снимай его.
Его мальчишеская усмешка остановила меня от борьбы с ним, и не было ничего, чего бы я не сделала, чтобы лицезреть ее чаще.
***
— Что ты делаешь, бл*ть?
О нет. Мурашки распространились по моей обнаженной коже, как лесной пожар.
Он поймал меня. Более того, он поймал меня на том, как я бесцеремонно рылась в его вещах. Как могла я быть такой беспечной…
Роман вынул кляп из моего рта и швырнул его в стену. После чего отправил разбитый предмет в мусорное ведро и бросился ко мне, лихорадочно распутывая тугую веревку, обжигающую мою кожу. Он ослабил захват моих дрожащих рук, но мои лодыжки все еще были крепко связаны.
— Ой, Роман, больно.
Я привыкла к его жесткой хватке, но сейчас все было иначе. Весь его вид говорил о том, что еще до того, как глубинное тепло его страсти смягчит боль, он покинет меня. В том, как он схватил меня сейчас, не было ни желания, ни осторожности — в этом действии не было ничего, кроме злости, а резкий толчок в спину поселил в моем сердце испуг.
Мысленно и физически я уже привыкла к грубому обращению Романа. Он и раньше ставил меня в более компрометирующие положения, чем можно было вообразить, но впервые мне стало страшно, и на этот раз под всем этим не скрывалась похоть.
Роман бросил меня на свою кровать и швырнул в меня мои вещи, велев уходить.
— Роман, прошу, прости меня. Не заставляй меня уходить, пожалуйста.
Моя мольба была жалкой и отчаянной. Мне трудно было справиться с моментами, когда он уходил из моей жизни по своим эгоистичным причинам, но я не в силах буду смириться с тем, что его уход будет вызван моим эгоистичным любопытством, в особенности после того, как я приложила столько усилий, чтобы он остался.
— Кто она, Роман? — робко спросила я.
Я попыталась вернуться к ситуации, которая только что создала еще один барьер между нами. В своей руке он держал скомканную потрепанную фотографию молодой девушки и мальчика. Ее глаза сияли чарующим изумрудным светом, таким же, как и у него. Я хотела выяснить ее личность, но в глубине души знала кто она. Сестра? Недавно я узнала, что Роман был усыновлен, но прежде, чем успела настоять на откровении, он предупредил меня, что это запретная зона. Ушиб, отпечатавшийся на моей спине, послужил напоминанием о том, что я не должна задавать ему вопросов.
Начертанный на обратной стороне памятной вещицы текст протолкнул меня сквозь стену, которая не давала мне полный обзор.
Ром,
Ты — свет в каждой унции тьмы, через которую мы прошли.
«Герой — это тот, кто отдал свою жизнь ради чего-то большего, чем он сам».
Прости меня, но не думай, что я покинула тебя, ибо я всегда буду с тобой. Я молюсь, чтобы ты сдержал свои обещания и стал тем мужчиной, которым, я знаю, ты можешь быть.
Мы с тобой похожи — я и ты, оба рожденные в мире, который не заслужил нас. Но ты достоин большего. Сделай так, чтобы я гордилась тобой, Ром.
