остаются снаружи.
— Ты любишь моего сына? — без предисловий начинает он.
Холодно, даже как-то цинично произносит это и прищуривается.
Сглатываю и молчу. Вот это вопрос! Отец Матвея явно не в курсе причины нашего брака…
Цинично усмехается:
— Ну это даже и к лучшему, — смотрит с неприязнью холодными серыми глазами. Такими же, как у моего мужа. Вот только глаза Матвея гораздо теплее на меня смотрят, с нежностью, заботой…
— Вот мое предложение, — кладет мне на колени какой-то договор.
— Что это? — спрашиваю осипшим голосом.
— Это контракт, по которому ты получишь баснословное по твоим меркам состояние. Взамен от тебя надо немного — развестись с моим сыном.
Ого! Не ожидала такого поворота. Смотрю на него, не мигая. То есть он предлагает мне деньги, чтобы я исчезла из жизни его сына? Еще и, как он выражается, «баснословную сумму»…
Внутренне вскипаю от злости. Да как он смеет? Еще и якобы печется о счастье Матвея! А если Матвей со мной счастлив? Об этом он не подумал?
Это только я и мой муж знаем, что наш брак ненастоящий, но другие-то не знают…
Или этот мужчина знает?
— Мне ничего не надо, — медленно говорю я, стараясь не давать голосу дрожать.
Опять холодная усмешка и презрительный прищур:
— Мало предлагаю? Да ты даже не посмотрела… — чеканит.
— Мне от вас ничего не надо. Мы с Матвеем не разведемся, — откидываю договор на сиденье и берусь за ручку, чтобы выйти.
Дверь заперта.
Удивленно смотрю на мужчину с жестким, холодным взглядом и требую:
— Выпустите меня.
Он задумчиво прищуривает глаза и смотрит на меня, как на надоедливую букашку, которая не хочет вести себя так, как надо ему:
— А ты не так проста, как кажешься… Что тебе надо? Только не надо петь об огромной любви, девочка. Я прекрасно знаю, что тебе нужны от него деньги, а ему от тебя — твое молодое тело и смазливая мордашка. Но насколько хватит его желания? Месяц, два, три, и он найдет себе другую…
Боже, от этих разговоров просто тошнит. Какой он мерзкий, этот мужик. Он вообще точно отец Матвея?
— Выпустите меня! — требую я.
Не хочу это слушать. Не хочу…
— Давай так. Я тебе даю время на раздумья. Сумму увеличу в два раза. У тебя сутки.
Смотрю на него. Думает, что все решается деньгами? Что можно так просто купить человека? Даже жалко его становится. Вместо того, чтобы налаживать отношения с сыном, он пытается разрушить его брак…
— Мой ответ — нет. Мне не нужны ваши деньги, — медленно говорю я, кипя от злости. — И я отвечу на ваш вопрос. Да, я люблю Матвея! И не предам его! Не сделаю ему больно. А вы, вместо того, чтобы за спиной своего сына пытаться разрушить его брак, лучше попытались бы наладить с ним отношения!
Лицо мужчины темнеет, на скулах начинают ходить желваки.
— Выпустите меня! — холодно требую я.
Откуда у меня столько сил, чтобы противостоять ему и не дрожать от страха, не знаю. А ведь мне реально страшно.
На удивление дверь поддается, и я выскакиваю из машины, как ошпаренная. Хлопаю со всей силы и быстрым шагом иду к машине Матвея, которая ждет меня на стоянке клиники. Еле сдерживаюсь, чтобы не перейти на бег. Меня просто колотит от этого «чудного» знакомства с отцом моего мужа…
Ксюша
Практически бегу к машине, но в последний момент притормаживаю и сворачиваю к метро.
Зачем? Да сама не знаю. Просто хочется побыть наедине с собой. Не хочется сейчас возвращаться туда, где опять надо притворяться тем, кем я не являюсь, а именно — любящей и любимой женой.
Хотя, судя по тому, что я выкрикнула отцу Матвея на эмоциях, о «любящей» можно и поспорить.
Горько усмехаюсь. Я ведь не соврала ему. Я, правда, влюбилась в своего ненастоящего мужа. Только поняла это в тот момент, когда прокричала о любви и о том, что не предам его, не сделаю больно.
И это страшно…
Страшно любить того, кто рассматривает брак как деловое соглашение. Того, кто не ответит взаимностью, потому что жена ему нужна лишь для решения бизнес-вопросов.
Но нет, не только… Еще секс. Матвей с первой нашей встречи не скрывал того, что ему от меня надо. И сейчас тоже не скрывает этого.
Проезжаю пару остановок и выхожу. Даже не понимаю, где я. Покидаю метро и просто иду. Мне надо пройтись. Не хочу сейчас возвращаться в дом своего фиктивного мужа.
Этот короткий разговор с отцом Матвея заставил просто кристально чисто увидеть ситуацию, в которой я оказалась.
Он будто окатил меня ледяной водой.
У нас с Матвеем — фиктивный брак! Я это хоть и пыталась помнить, но все же забывала. Брак, который будет расторгнут через шесть месяцев. Точнее, уже меньше…
Брак, в котором нет места чувствам. Это фейк, это все не по-настоящему. А я начала верить в то, во что не должна верить.
Останавливаюсь перед парком. Непонимающе оглядываюсь. Даже не понимаю, какой дорогой я сюда дошла. Медленно бреду по парку, мысленно пытаясь расставить в своей голове все по местам.
Но разве это возможно?
Перед глазами так и появляется образ моего мужа. Высокий, широкоплечий, с крепкими прокачанными мышцами… Нависает надо мной и медленно скользит по мне взглядом своих слегка прищуренных серых глаз. От этого взгляда я замираю, и по телу бегут предательские мурашки… Или жадно впивается в мои губы, терзает их, и я стону. Против воли, но все же стону…
Даже встряхиваю головой, чтобы прогнать все эти непрошеные образы.
«Ему от тебя надо твое молодое тело и смазливая мордашка…» Эти слова, как эхо, всплывают снова и снова. И от них так больно!
Мобильный начинает звонить. Кидаю взгляд на экран. Матвей…
Скидываю.
Не сейчас. Позже. А сейчас мне надо побыть одной. Я помню об обязательствах, которые взяла на себя, и я не нарушу их. Я пообещала пробыть фиктивной женой шесть месяцев, и я сдержу слово…
Вот только сначала решу, как быть дальше. Как не потерять себя? Как не раствориться в этом всем без остатка, а потом по крупицам собирать себя?
Опять звонок. Матвей…
Скидываю.
Сажусь на скамейку и тупо смотрю перед собой. Все зашло так далеко…
Настолько далеко, что я с сегодняшней ночи должна спать в одной комнате со своим фиктивным мужем.
И зачем мне понадобилось бороться за налаживание контакта между Матвеем и его мамой?
Телефон опять оживает. Мама
