— Обещаю.
— Пальцы скрестил?
— Не скрещивал. Спиной своей клянусь.
— О, это серьезно. Спасибо. Как там, кстати, дела со спиной?
— Сойдет.
Мне так хочется спросить про завтрашний глубокий вечер, но вместо этого я вновь трусливо молчу, заканчивая наш разговор. А затем иду в ванную приводить свое тело в порядок. Будут. Будут тебе чулки и гладкая кожа. Ну и платье развратное. И белье непременно красивое, но без идиотских полосок, врезающихся в задницу.
В воскресенье я просыпаюсь будучи в полной уверенности, что сегодня я сделаю это. В обед я выхожу в аптеку и не замечаю ни одного следящего за мной человека. Вполне уверенно покупаю упаковку презервативов. Ну все, это победа.
Нервяк начинается, когда я, полностью укомплектованная в очень даже приличное, но сексуальное черное платье на бретелях длиной до колена и при полном марафете, принимаюсь ждать. Боже, как же я ненавижу ждать.
Перевожу взгляд на часы: половина восьмого. Это глубокий или еще не очень вечер? Переименовываю его имя в телефонной книге и набираю ему смс.
19:30
«Привет. А ты уже дома?»
19:31 Даня
«Только вернулся. А ты хочешь скрасить мне вечер?»
19:32
«Нет. Просто поинтересоваться, как там кошка. Я изучила литературу. Их поведение меняется перед родами»
19:32 Даня.
«Я ничего не заметил»
19:33
«Ну ладно, тогда буду изучать дальше»
Набираю заранее приготовленный номер телефона такси и уже через пятнадцать минут усаживаю свою пятую точку в машину. Все будет хорошо. Все непременно будет хорошо. Но тяпнуть для храбрости не помешало бы.
Едем мы минут десять без пробок и без происшествий. Но я была бы не я, если бы что-то да ни произошло. Не знаю, как водитель такси успевает затормозить, когда нас наглым образом подрезают и резко тормозят. Бывает такое чувство, когда интуиция вопит о наступающей опасности. А у меня она молчит, но почему-то снова это липкое и мерзкое ощущение в ладонях. Не вовремя. Вот совсем!
И только я тянусь за салфетками, чтобы убрать это мерзкое ощущение, как дверь с моей стороны резко распахивается и какой-то крупный мужик меня дергает за рукав пальто. Я даже толком не успеваю осознать случившееся. Пару резких тычков в спину, я спотыкаюсь, но он удерживают меня за воротник пальто. А затем открывает дверь в затонированный автомобиль и заталкивает на сиденье.
Кажется, вся моя никчемная жизнь пролетает перед глазами, когда я понимаю, кто сидит рядом со мной на заднем сиденье.
Глава 38
Глава 38
Замираю, кажется, вовсе не дышу, но это до тех пор, пока машина резко не дергается с места. От неожиданности врезаюсь в переднее сиденье. Телефон выпадает из кармана пальто прямо на коврик. Остается надеяться, что за шумом этого не было слышно. Тут же припечатываю его ботильоном.
— Солнышко, держись крепче. Ты мне живой нужна. И почти невредимой, — слышу слева от себя насмешливый голос Игоря, и он тут же тянет меня на сиденье за воротник пальто. Выдергивает из моих рук сумочку и отдает амбалу на переднем пассажирском месте. — Повернись ко мне, Снежок.
Нехотя поворачиваюсь к Савицкому. Наверное, со стороны именно так влюбленный мужчина смотрит на свою женщину. В какой-то степени это даже правда. Раньше было правдой. Сейчас в нем скорее превалирует желание меня убить.
— А я уж думал, ты без охраны и поссать не можешь. А тут вот как. Даже лучше, чем я себе представлял. Как думаешь, Снежочек, что я с тобой буду делать? На меня смотри, — рявкает, хватая меня за подбородок.
— Игорь Владимирович, извините, что прерываю, в сумке нет мобильника, — подает голос амбал, сидящий спереди. Савицкий забирает сумку и проверяет еще раз сам.
— Где телефон, солнышко?
— Дома оставила, — Господи, спасибо, что он на беззвучном. Сейчас же точно позвонит.
— Ой, какая растяпа. Снимай пальто. Давай живее, Снежана.
— Зачем?
— Трахать тебя буду. Зачем еще? — не дождавшись, пока я сниму пальто, Игорь сам начинает стягивать его с меня.
— Звонок проходит, но трубку не берут, — снова встревает мужик с переднего сиденья. А Савицкий тем временем выворачивает все мое пальто.
— Ты его не найдешь. Я же сказала, что оставила его дома, — уверенно и спокойно произношу я, смотря Игорю в лицо, а у самой руки трясутся от страха и сердце так бешено бьется, что, кажется, это слышно всем.
Перевожу взгляд назад — за нами точно такая же машина. Это точно его люди. И впереди аналогично. То есть эта машина окружена двумя. Ну все, мне капец.
— Так что, Снежочек, что я с тобой буду делать?
Как там говорят — нельзя злить психопата? Ерунда это все. Все равно закончится одним и тем же. Я для него больше не милая трепетная девочка с «давай подождем до семнадцати». И вот тут меня накрывает волной паники. То, от чего я столько времени бежала, все равно меня настигло.
И так обидно становится от собственной глупости и нерешительности. В память так и врезаются слова Кротова: «ты мне нужна. Не как помощница». Ведь могла же еще утром в день его рождения поддаться желаниям. А теперь что?
Даже если и выйду отсюда живой, я все равно не смогу жить дальше. Так, может, хоть попробовать его убить? Например, забить каблуком от ботинка.
— Снежок, у тебя что-то с ушами? Третий раз повторить вопрос?
— Я думаю, ты меня изнасилуешь, возможно, изобьешь. Но так, чтобы я была в сознании. И так несколько дней. А потом отдашь своим охранникам. Как там говорят — пустят по кругу?
Кажется, не такого ответа Игорь ожидал. Смотрит на меня как-то странно.
— Глупая. Как бы мне ни хотелось сделать тебе больно, я бы никогда не отдал тебя никому. И сейчас ничего не поменялось. За исключением того, что убить тебя хочу. Но ты этого не дождешься, — усмехнувшись, произносит Игорь, растирая шею. И тут я понимаю, что он реально сдерживается.
— Куда мы едем?
— В загородный домик. Проведем с тобой вечер романтично. Затянулись, конечно, твои семнадцать лет. Но я терпеливый.
Или был им. Когда его взгляд падает на сумку, брошенную на сиденье, точнее на выпавшую упаковку презервативов, я понимаю, что он в ярости. Инстинктивно прижимаюсь к двери, когда он берет упаковку и крутит ее в руках. Он ударил меня всего однажды. Но тот случай скорее был исключением. Он реально этого не хотел. А сейчас четко понимаю — хочет. Обводит взглядом мою фигуру, останавливается на груди. А затем резко ударяет мне в лицо упаковкой презервативов. И вроде бы ожидала, но все равно не прикрылась.
Прижимаю руку к щеке, смотря на то, как Савицкий выбрасывает в окно упаковку. У него от ярости ходят желваки и руки сжимает в кулаки.
— За нами хвост, Игорь Владимирович.
— Час от часу не легче. Много?
— Одна машина пасется.
— Ну так давайте по проверенной схеме, как мы нашего Снежочка вызволили из такси.
Амбал что-то говорит по телефону, я же от страха уже мало что воспринимаю. Из-за меня еще и убить кого-то могут? Только не это.
Когда Савицкий чуть наклоняется ко мне и кладет руку на ногу, задирая платье до середины бедра, из меня окончательно вылетают все дельные мысли. Какой там забить его каблуком? Я уже двинуться не могу. Страх парализует.
Он обводит пальцем резинку чулка и… на удивление, отстраняется. Так молча мы едем минут пятнадцать. Когда мы выезжаем за город и в окне начинают мелькать деревья, паника нарастает еще больше.
— Я задаю тебе вопрос. Ты отвечаешь. И в твоих интересах ответить правду. Сколько, — смотрю на него и не понимаю, что он хочет. — Сколько у тебя было мужиков?
Если скажу не было и Даня это просто прикрытие, начнет прямо здесь проверять и изнасилует в машине. Скажу один, наверное, не поверит. Скажу много, чтобы побрезговал — тоже. При любом раскладе, я в полной заднице. Эх, правду. Так правду.
— Всегда был только один. Даня.
Секунда и я получаю такой силы удар в лицо, что ударяюсь виском о стекло. И нет, мне, как ни странно, не больно. Мне хорошо. Я точно чокнутая, но испытываю самое что ни на есть наслаждение, от того, что произнесла это вслух. Смотрю на то, как злится Савицкий, и в душе, несмотря на полный ожидающий меня пиздец, мне хорошо хотя бы на эти доли секунд.
