тебя тоже люблю, ты слышишь? Очень люблю!
Мужчина прижимает меня к груди, покачивает, словно баюкая. Я делаю глубокий вдох и стараюсь взять себя в руки. Он не должен со мной возиться! Я справлюсь! И всё будет в порядке!
— Иди, — отодвигаюсь от него, вытираю глаза, мне даже удаётся улыбнуться.
— Только не подумай, что я жалуюсь, но давай в следующий раз ты скажешь, что любишь меня, без слёз, ладно?
Выдавливаю из себя смешок.
— Договорились, — слегка толкаю его руками в грудь. — Иди уже, а то сейчас опять разревусь.
— Не надо! — пугается Никита. — Ухожу!
Следующие два с лишним часа я не нахожу себе места. Надежда, устав смотреть на мои метания по коридору, просит меня помочь с инвентаризацией перевязочного материала. Соглашаюсь, потому что работать всё равно не могу, а механическое занятие чуть-чуть успокаивает нервы.
У меня не сразу получается осознать, что в кабинет старшей медсестры заходит уставший хирург. Понимаю это, только когда меня поднимают со стула и обнимают. Застываю и слышу:
— Операция прошла хорошо. Он в реанимации.
Никите приходится схватить меня крепче, потому что ноги подгибаются, я чуть не падаю от облегчения. Вцепляюсь в мужчину и стою, прижавшись, не в силах ни говорить, ни думать.
— Как ты? — спустя несколько минут всё-таки отлепляюсь от него, поднимаю взгляд на лицо.
— Честно говоря, вымотан до предела, — он устало трёт глаза, целует меня в лоб.
— Сколько будешь держать его на ИВЛ?
— Ближайшие сутки точно, потом по ситуации, — смотрит на меня сочувственно. — Пойдём, я отвезу тебя домой? Тебе тоже надо отдохнуть.
— А ты куда?
— И я… А, нет. У меня Беня не кормлен, — хмурится.
В ответ я только крепче к нему прижимаюсь. Не хочу сейчас расставаться. Но всё же мне стало легче. Герман сильный, раз операция прошла успешно, он справится!
— Аннушка, — слышу неуверенный голос, — переезжайте ко мне?
Поднимаю голову, смотрю на Никиту внимательно.
— Ты хочешь, чтобы мы с Дарси…
— Да, — он кивает. — Понимаю, квартира небольшая, я собирался решить этот вопрос позже, но… не хочу ждать. Хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро, — склоняется и начинает меня целовать, не давая думать.
— Я… не знаю… — произношу через паузы, задыхаясь.
— Соглашайся, — он прижимается сильнее, руки спускаются ниже, сжимают, поглаживают. — Я буду готовить тебе завтраки, — улыбается. — Ну пожалуйста, соглашайся!
— Хорошо, — выдыхаю и вижу, как вспыхивают его глаза.
— Вот ты и попалась, — он с торжеством тянется к моим губам.
— Кхе-кхе, — раздаётся у двери, и я дёргаюсь, но меня никуда не отпускают.
— Не пора ли вам обоим? — на входе, подбоченившись, стоит Надежда. — А то устроили разврат, и где — в моём кабинете! Ладно вы, Никита Сергеевич, с вами всё ясно, но от вас, Анна Николаевна, я не ожидала!
— Чего это «со мной всё ясно»? — возмущается главный хирург, продолжая меня обнимать, а я прячу заалевшее лицо у него на груди, скашиваю глаза на Надю и вижу, что она широко улыбается.
— Ладно-ладно, — старшая медсестра машет рукой. — И правда, езжайте уже. Ночь на дворе.
Мы дружно решаем последовать совету. Никита берёт с меня клятвенное обещание, что я сегодня же начну собирать вещи. И я действительно начинаю.
С утра сообщают, что Соболевский в стабильном состоянии, ухудшения за ночь не было. Меня постепенно отпускает напряжение. А потом я чуть было не подскакиваю с места прямо на общей конференции, внезапно сообразив, что посреди катавасии последних недель совсем забыла, когда у меня подошли сроки противозачаточного укола.
Судорожно пытаюсь подсчитать, но ничего не выходит. Надо бы поднять свои записи, где-то я отмечала нужные даты… Вроде недели две назад нужно было сходить к врачу? Многовато. С одной стороны, я могла и не забеременеть, после такого типа уколов это не так просто. С другой — а чёрт его знает!
В конце концов решаю, что надо не валять дурака, а просто дойти до гинекологии. К счастью, удаётся сделать это сегодня же, ближе к концу рабочего дня.
— Ань, ну ты даёшь! — пожилая врач-гинеколог, к которой я хожу всю свою сознательную жизнь, смотрит на меня с весёлым скепсисом. — Ладно, я понимаю, молоденькие финтифлюшки, у которых ветер в голове! Сколько я таких навидалась, которые спустя пять дней после незащищённого полового акта прибегают за экстренной контрацепцией. Но ты-то!
— Татьяна Алексеевна, да мне экстренная контрацепция и не нужна, — немного нервно улыбаюсь. — Понять бы, регулярную делать или у меня там… э-э… ну, в общем, нельзя уже.
— Менструации были после последней инъекции? — гинеколог начинает заполнять стандартную форму осмотра.
— Были, но очень скудные, — пожимаю плечами. — Я не переживала, ведь при таком способе контрацепции, как у меня, их может и вообще не быть.
— Ну давай посмотрим, что за «э-э-э» у тебя там, — Татьяна Алексеевна переходит в угол кабинета, где расположен аппарат УЗИ, протягивает мне одноразовую пелёнку.
Раздеваюсь по пояс и ложусь на кушетку, прикрывшись сверху. Привычные манипуляции и указания врача, когда ты сама в роли пациента — это совершенно другие ощущения. А меня ещё и потряхивает от того, что сейчас покажет экран.
— Татьяна Алексеевна, не молчите! — спустя пару минут не выдерживаю, глядя на сосредоточенное лицо гинеколога. — Что у меня?
— У тебя, Анечка, вот, — ко мне поворачивают экран аппарата, щёлкают переключателем, и кабинет заполняют глухие ритмичные звуки.
Замираю, вслушиваясь.
— В полости матки визуализируется плодное яйцо, — начинает говорить врач, называет размеры…
— Татьяна Алексеевна, стойте! Почему уже сердцебиение?! — мозг напрочь отказывается работать.
— Потому, милая моя, что у тебя, судя по всем показателям, семь-восемь недель беременности.
— Как… семь-восемь?!
— Каком кверху, — фыркает врач, — вспоминай давай, сколько уже сексом незащищённым занимаешься? Может, болела какое-то время назад? На работе стрессы были? Хотя чего я спрашиваю, у нас и так не работа, а один сплошной стресс. В общем, раньше времени действие гормонов прекратилось. Случается. Редко, но случается, — аккуратно извлекает из меня датчик, ворчит: — Можно было уже и трансабдоминальное УЗИ делать, тоже бы всё увидели.
— Поверить не могу, — бормочу себе под нос.
Это значит, я залетела в ту самую, нашу первую ночь! Почти в буквальном смысле с первого раза! Просто их много было, тех «первых разов»…
— Ань, у тебя же курс по акушерству и гинекологии был в университете, — укоризненно говорит мне Татьяна Алексеевна, — должна помнить, что при прикреплении плодного яйца могут быть кровянистые выделения. А бывает и то, что в народе называют «омывание плода». Ну вот, что-то из этого ты благополучно приняла за скудные месячные. Так, ну что, становимся на учёт? Худая ты какая-то,
