тебе бы пораньше все анализы сдать.
Перевожу на врача ошалелый взгляд.
— Что, вот так прямо сразу? — дурацкий вопрос, знаю, но в голове это всё не укладывается.
— А ты что, не планировала? — гинеколог берёт в руки мою карту.
— Я… не то чтобы не планировала, но…
Растерянно замолкаю.
— Ладно, вижу, ошарашила я тебя, — Татьяна Алексеевна смотрит на меня внимательно. — Иди перевари. Только с решением не затягивай, срок приличный уже.
Возвращаюсь в хирургическое отделение. Двигаюсь как будто на автомате, даже мыслей никаких нет. Только когда меня дважды окликают у двери ординаторской, с трудом прихожу в себя и понимаю, что уже несколько минут стою и пялюсь в стенку.
— Анна Николаевна, — в третий раз зовёт меня одна из медсестёр, — вас искал Никита Сергеевич.
— Да, хорошо, — отвечаю медленно. — А зачем?
— Я не знаю, — девушка растерянно пожимает плечами. — Он не сказал.
— Ну да, конечно, не сказал, — повторяю заторможенно. — Что не сказал?
— Зачем вас вызывал, — осторожно отвечает медсестра.
— А он меня вызывал?
— Анна Николаевна, у вас всё в порядке?
— Да, конечно, Люба, спасибо, — киваю.
— Я Люда, — поправляют меня.
— Простите, Люда… То есть Люба…
— Я лучше пойду, — девушка глядит на меня круглыми глазами и поспешно ретируется.
А я, кое-как собрав мысли в кучу, направляюсь к кабинету заведующего. В конце концов, это его ребёнок…
О, господи! Торможу посреди коридора, не в силах сделать ни шагу больше. Это ведь ЕГО ребёнок! У нас только-только всё наладилось! Он, конечно, любит детей… своего сына ведь любит, даже при том, что это не его сын! Но что если…
Вот вроде головой я понимаю, что мне просто гормоны в мозг ударили. И всё должно быть нормально. Но ничего не могу с собой поделать.
— Анна Николаевна, вы ко мне шли?
Понимаю глаза на Никиту. Мы стоим возле двери. Значит, всё-таки дошла до кабинета.
— Да, — говорю тихо, а потом, справившись с голосом, повторяю чуть громче: — Да, к вам.
— Отлично! У меня для вас хорошие новости, — он улыбается.
«У меня для тебя тоже есть новость», — проносится в мыслях.
Никита открывает мне дверь в кабинет, пропуская вперёд. Захожу, но не успеваю открыть рот, как он говорит:
— Завтра с утра снимем Соболевского с ИВЛ. Состояние стабильное, показатели в норме. Так что «разбудим» его после пятиминутки и обхода.
Моргнув, смотрю на хирурга в ступоре. Видимо, мозг не в состоянии переключиться.
— Аннушка? — меня обнимают, вглядываются в лицо. — Ты что? Так перенервничала?
— Я… да, перенервничала, — поднимаю на него глаза.
— Всё должно быть в порядке, — он ободряюще мне улыбается, но тут же хмурится. — Милая, что такое? Ты дрожишь?
— Нет, — говорю тихо, отхожу от него на пару шагов, — нет, не переживай, я просто… просто устала, наверное. В таком напряжении была из-за Германа вчера и сегодня.
— Ну хорошо, — он смотрит на меня с подозрением. — Ты поедешь ко мне? Давай заберём Дарси и немного твоих вещей, остальное потом привезём, что будет нужно…
— Никита, подожди, пожалуйста, — прерываю его. — Не торопи меня.
Воцаряется молчание. Наконец, он тихо говорит:
— Я сделал что-то не так?
Качаю головой. Надо уже сказать ему про беременность, но у меня — чёрт знает почему — язык не поворачивается.
— Не молчи, пожалуйста! — на его лице отчётливо проступает напряжение, почти страх. — Если у нас что-то не в порядке, скажи, что! Аня? Я всё исправлю, только скажи!
— Прости, — выдавливаю из себя. — Не волнуйся так. Всё в порядке, — выдыхаю.
Мне просто нужно немного времени. Мне… Герман Эдуардович нужен! Он бы смог меня успокоить. Одного его присутствия достаточно. Я дождусь, когда он придёт в себя. И тогда скажу!
Странным образом мысли о Соболевском успокаивают, и у меня получается улыбнуться хирургу.
— Точно всё в порядке? — он как будто немного расслабляется.
— Да, точно, — подхожу и обнимаю его сама. — Знаешь, наши отношения иногда напоминают мне американские горки. Очередной рывок — и падение в пропасть. Сейчас ты хочешь, чтобы я переехала к тебе, а у меня такое чувство, будто я несусь с горы вниз головой.
Мужчина отстраняется и внимательно смотрит на меня. На лице задумчивость, взгляд нечитаемый и какой-то… лихорадочный.
— Хорошо, я понял, — произносит медленно. — Прошу тебя только об одном: сразу говори мне, если я где-то накосячу, ладно?
— Договорились, — улыбаюсь и коротко его целую. — Давай сегодня без переездов? Я жутко устала, хочу выспаться и завтра быть бодрой, когда Герман придёт в себя.
— Конечно, — Никита отпускает меня, и очень вовремя.
В кабинет стучат, заглядывает один из ординаторов.
— Никита Сергеевич, вас просили спуститься в приёмное.
— Иду.
Врач кивает и закрывает дверь. Хирург оборачивается ко мне.
— Ань, езжай домой тогда? Чёрт его знает, на сколько я ещё задержусь.
— Хорошо.
— До завтра? — он протягивает мне руку, я переплетаю свои пальцы с его, улыбаюсь.
— Да, до завтра.
С утра мне опять доставляют еду. Правда, уже без цветов. Смотрю на венские вафли и салат с креветками — теперь-то понятно, что случилось с моим аппетитом, да и не только с ним. Меня стало легко выбить из колеи, гормоны шарашат. Кладу руки на плоский пока живот, поглаживаю. До сих пор не верится…
В отделении всё как всегда. Среди утренней суеты меня вылавливает Никита. Наедине мы не виделись, поздоровались, как коллеги.
— Анна Николаевна, прошу вас обязательно быть на утренней конференции.
— Естественно, — смотрю на него непонимающе. — Никогда её не пропускала и не собираюсь.
— Я просто хотел убедиться, — он кидает на меня странный взгляд, но в ворохе дел я не придаю этому значения.
Пятиминутка идёт своим чередом. Докладывают врачи, отчитываются медсёстры. Я время от времени смотрю на Никиту — такое ощущение, что мысли у него бродят где-то далеко. Мужчина встаёт после финального доклада, который делает ответственный дежурный, — сигнал к тому, что конференция подошла к концу. Все, переговариваясь, начинают подниматься со своих мест. Я тоже встаю.
— Коллеги, подождите минуту, — голос Никиты отчётливо слышен поверх шума, который тут же затихает. — У меня есть ещё одно… за неимением более подходящего слова скажу «объявление». Мне нужно сделать кое-что, — запускает руку в волосы, потом засовывает в карман.
Я свожу брови к переносице. Он нервничает. Что случилось?
— Анна Николаевна, можно попросить вас подойти сюда? — находит меня взглядом.
Хмурюсь и, выбравшись из своего уголка, подхожу к Никите.
— В чём дело? — спрашиваю одними губами.
— Анна Николаевна, я кое-что понял вчера. Я не с того начал…
А потом я вижу, как ведущий хирург и заведующий
