уж хорошо целуешься.
— Я побывал во Французском квартале и в парке Джексон-сквер, — продолжает он. — Это считается?
Решено: мы превратим наш завтрак в целый день развлечений. Поскольку мы уже находимся в Гарден-Дистрикт, начнем с кладбища Лафайет № 1, самого известного из всех кладбищ Нового Орлеана. Люди приезжают сюда со всего мира, чтобы совершить экскурсию. Могилы расположены над землей не только в соответствии с французскими традициями, но и потому, что Новый Орлеан находится ниже уровня моря. Есть несколько культовых склепов, самый известный из которых вдохновил Энн Райс, когда она писала «Интервью с вампиром». Мы стоим перед белым, ржавеющим, чугунным сооружением, и Бо наклоняет голову.
— Жутко? — спрашиваю я.
— Нет, но мне все равно нравится.
Трудно по-настоящему побывать на кладбище днем, когда вокруг толпятся сотни туристов и несколько орущих гидов, поэтому мы надолго не задерживаемся. Мы продолжаем идти по Вашингтон мимо Дворца командоров, чтобы сесть на трамвай Сент-Чарльз. Роуз ни за что на свете не села бы в трамвай воскресным днем во время карнавала, но Бо не протестует, даже когда мы видим, что он забит под завязку. Все места заняты, поэтому я показываю ему, где держаться, а затем использую его для поддержки. Его рука обхватывает меня за талию, и он притягивает меня ближе. Я поднимаю на него взгляд и задаюсь вопросом, собирается ли он поцеловать меня на глазах у всех этих людей.
Может быть, ты не так уж хорошо целуешься.
Я моргаю и отвожу взгляд от его рта.
— Куда дальше? — спрашиваю я, раздраженная тем, что маленький комментарий Роуз так прочно засел в моем мозгу. — Как насчет кафе «Дю Монд», а потом мы отправимся на французский рынок? Так как сегодня воскресенье, там будет куча продавцов, и, если ты будешь хорошо себя вести, может быть, мы заглянем в Музей аптек.
— Это свидание или школьная экскурсия? — насмехается он. — У меня не подписано разрешение.
Я щиплю его за бок, и он смеется. Потом я понимаю, что он сказал.
Свидание. С-В-И-Д-А-Н-И-Е. Я даже использую его в предложении: когда два человека хотят переспать, они обычно предварительно идут на свидание.
У меня вспотели ладони, трясутся колени и отяжелели руки. Эминем — единственный, кто понимает меня прямо сейчас.
Я воплощаю в жизнь свои мечты десятилетней давности. Это не какая-то реалистичная фантазия. Я не собираюсь просыпаться в любой момент. Это происходит, и я ни за что на свете не испорчу это. Роуз была права на днях, я не настолько опытна. Мои поцелуи не так уж хороши. Мой бывший парень Кларк никогда не оставался на ночь в моей квартире не потому, что мне нравилось мое личное пространство, а потому, что после того, как мы занимались сексом, ему не терпелось уйти. Я никогда не рассказывала Роуз об этой смущающей детали, и теперь я задаюсь вопросом, такая ли это хорошая идея. С Бо я откусила больше, чем смогу прожевать. Возьмем, к примеру, людей, которым нравится бегать: они не просто записываются на Нью-Йоркский марафон в первый день, они начинают медленно и постепенно продвигаются вперед, может быть, раз или два пробегут круг по школьной дорожке.
У меня не было секса уже… ладно, давайте не будем обсуждать этот печальный факт. Давно не было.
Мы едем в трамвае, пока не оказываемся на Канал-стрит, и я практически хватаюсь за возможность выйти из зоны досягаемости Бо. Внезапно я начинаю сомневаться, что было умно дразнить его так, как я это делала. Я дразнила медведя, который в любой момент может вскрыть мой ланч-бокс и съесть мое печенье.
Мы идем в сторону парка Джексон-сквер, и толпа становится все плотнее. Бо переплетает свои пальцы с моими, и от этого прикосновения у меня по спине пробегает дрожь. Жаль, что я не могу улизнуть и позвонить Роуз. Мне нужно ее мнение прямо сейчас. Мне нужно признаться ей, что я забыла ту штуку с зубами, о которой она мне рассказывала, и попросить ее описать это еще раз. Должна ли я прикусить ему губу или как бы позволить ему взять инициативу в свои руки, а потом просто…
— Лорен?
— Да!
Я рывком возвращаюсь в настоящий момент и вижу, что он указывает на кафе «Дю Монд». Мы совершили ужасную ошибку: очередь за столики тянется через улицу, мимо парка Джексон-сквер, и движется она довольно медленно. Что-то в тесте, обжаренном во фритюре, действительно замедляет людей. Мы ни за что сегодня не будем есть бенье.
— Может, лучше пойдем на рынок? — спрашивает Бо, пытаясь спасти остаток нашего дня.
Нет!
Это идеальный вариант!
Я хватаюсь за эту возможность и качаю головой.
— Вообще-то, я только что вспомнила, мне нужно идти на работу.
Он хмурится, сбитый с толку.
— Ты смеялась надо мной за то, что я работаю по выходным.
— Неужели? Не припоминаю.
— Ты сказала это за завтраком.
— Странно, это на меня не похоже. Только что вспомнила, что моему подрядчику нужно, чтобы я просмотрела несколько электронных писем с предложениями, которые он отправил.
Он поворачивается и берет меня за другую руку. Мы стоим у алтаря. Он собирается произнести свои обеты. Толпа на тротуаре расступается и благоговейно обходит нас, и мне действительно нужно поговорить с Роуз.
— Ты ведешь себя странно.
Я делаю свое лучшее потрясенное лицо.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не можешь смотреть мне в глаза.
Смотрю на здание справа от его плеча и качаю головой.
— Могу, но предпочитаю этого не делать.
— Что изменилось с кладбища по настоящее время? Прошло всего полчаса.
О, просто мой мозг похлопывает меня по плечу и напоминает, что мы не должны быть веселыми, мы должны быть невротиками и заниматься самосаботажем.
Делаю глубокий вдох и, наконец, заставляю себя встретиться с ним взглядом. Он великолепен, а я недостойна. Мне нужно пойти домой и поцеловаться со своей рукой. Мне нужно загуглить десять лучших способов взорвать его @#$% (и его разум). Мне нужно посмотреть на YouTube ту сексуальную сцену из «Титаника» и запомнить, как Кейт Уинслет целует Леонардо Ди Каприо. Откуда она знала, с какой силой нужно хлопать ладонью по этому запотевшему окну? Что, если она случайно пробьет его насквозь? Бо старше и опытнее меня. Конечно, с ним был мой первый поцелуй, но мне нужно показать ему, что с тех пор я продвинулась вперед. Я больше не та школьная дурочка. Я Лорен ЛеБлан, сексуальная кошечка, настоящая лисица.
Или, по крайней мере, стану ею.
