этими… чувствами.
Очевидно, заплакать. Так и получилось. Раш превратился в водянистую, размытую кашу, когда я разрыдалась.
— Сладкая. — Его руки мгновенно обхватили меня, притягивая к теплу его груди и пальто. Пахло его одеколоном, стиральным порошком и снегом.
— Прости. — Я всхлипнула, пытаясь смириться с этим. — Странный день.
— Хочешь сделать его еще более странным?
— Не думаю, что смогу справиться с еще более странным днем.
Он рассмеялся и отпустил меня.
Только после того, как я насухо вытерла глаза, я поняла, что через стекло не вижу улицу. Потому что рядом с «У Долли» был припаркован огромный фургон. Тот самый, который я видела этим летом.
— К твоему грузовику прицеплен фургон.
— Ты очень наблюдательна. — Раш обнял меня за плечи и подвел к ближайшему окну. — У меня появилась идея. Хочешь отправиться в поход?
— Сейчас зима.
— И что? Мы останемся в фургоне.
Запертая в фургоне с Рашем. Это было в равной степени пугающе и заманчиво.
— А как же День благодарения?
— Ты даже индейку не любишь.
Нет. Нет, не люблю. Откуда он это узнал? Наверное, потому, что он был внимателен.
— В поход. Я была в походе всего один раз.
— Да? Как все прошло?
— У меня спустило колесо, и я встретила парня, который заменил его для меня.
— Похоже, он достойный парень.
Я посмотрела на него, в его красивых карих глазах было ожидание.
— Более чем достойный.
— Значит ли это, что я могу взять тебя с собой в поход?
Я улыбнулась.
— Если хочешь.
Раш
Мы с Фэй выложили по карте из наших стопок на стол для посетителей. Ее десятка побила мою тройку, и она положила обе карты в свою растущую стопку.
— Я играла в это с Глорией, когда она была маленькой, — сказала она, выкладывая еще одну карту в нашей игре в войну. — Я выкладывала тузами ее колоду, чтобы она в конце концов выиграла. Возможно, это было моей ошибкой. Я оберегала ее от слишком частых проигрышей.
— Возможно, — пробормотал я. Или, может быть, проблема Глории была в том, что она была девчонкой, которая думала, что может манипулировать Фэй.
Прошло несколько часов с тех пор, как она рассказала мне о фиаско на День благодарения, а я все еще был зол. Вероятно, это продлится еще какое-то время. Надеюсь, гнев пройдет до того, как я снова увижу Глорию. Если нет, то ей придется выслушать лекцию о том, как обращаться с ее сестрой.
— Ты злишься на нее, — сказала Фэй.
— Да.
— Я тоже на нее злюсь.
Я грустно улыбнулся ей, затем перевернул другую карту. Пятерка. Она побила ее королем.
Собрав их в стопку, она повернулась к окну, глядя на темный, заснеженный двор.
Наш двор.
Я не хотел рисковать, отправляясь в горы, где мы могли застрять в снегу. К тому же было холодно, не самая лучшая погода для похода. Поэтому мы разбили лагерь на подъездной дорожке. Если Фэй решит, что это не для нее, мы могли бы просто пойти в дом.
— Как фургон вернется к твоим родителям? — спросила она.
— Они приедут на нашу игру в плей-офф в следующие выходные. Тогда и заберут.
Она кивнула.
— Плей-офф — это что, собственно, такое?
Я ухмыльнулся, когда она перевернула еще одну карту, и мы оба лениво играли, пока я объяснял разницу между предсезонкой, регулярным сезоном и послесезоньем.
— Значит, эта игра в плей-офф имеет большое значение, — сказала она.
Я усмехнулся.
— Это большое событие.
Выход в плей-офф был огромным достижением. Никто из нас не ожидал, что с новым главным тренером мы сможем пройти так далеко в этом сезоне. Но мы превзошли все ожидания и выиграли чемпионат конференции, одержав победу над командой «Гризли университета Монтаны».
— Плей-офф — это примерно такое же важное событие, как победа над «Гризли».
— Ах. Даже я знаю, что победа над «Гризли» важна.
За то время, что я был игроком «Диких котов», мы ни разу не проигрывали в этой игре-соперничестве. После того проигрыша в Айдахо я ни разу не испытывал страха. Разговор с Фэй прояснил мою голову. Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь в этом Маверику.
Но не только я переориентировался. Вся команда и все наши тренеры пришли на следующую тренировку с вновь обретенным энтузиазмом. Больше никаких поражений. Особенно с «Гризли». И я хотел, чтобы мы прошли в плей-офф как можно дальше.
— Я ненавижу «Гризли», — сказал я.
— Ненавидишь? Это сильно сказано.
— Сильно, но верно.
Она что-то промурлыкала.
— А что, если Сквиш когда-нибудь захочет поступить в их университет?
— Даже не думай об этом.
Она рассмеялась и притворилась, что поджимает губы.
Этот смех был музыкой для моих ушей. Это было лучше, чем стадион, полный ликующих болельщиков. Лучше, чем пушки, которые стреляли всякий раз, когда «Дикие коты» забивали тачдаун. Лучше, чем мое имя, которое скандировали снова и снова на параде.
— Мне нравится твой смех. Я нечасто слышу его.
Ее щеки вспыхнули, когда она заправила прядь волос за ухо.
— Спасибо за это. За лагерь на подъездной дорожке. Мне это было нужно.
— Пожалуйста. — Я перевернул карту. Королева. У нее был туз. — Я сдаюсь. Ты выиграла.
Она снова рассмеялась, собирая карты и раскладывая их в колоду.
— Я никогда не выигрываю. Так что я приму это.
Это была всего лишь шутка, что она никогда не выигрывает. Но это было правдой, не так ли?
Фэй выигрывала недостаточно часто.
Футбол был моей жизнью так долго, победа была моим приоритетом и целью. Мне тоже везло. Чаще я выигрывал, чем проигрывал. Если быть честным с самим собой, я воспринимал большинство побед как должное. Некоторые из них были заработаны тяжелым трудом, но большинство дались мне легко.
Фэй нужно было больше побеждать.
Может быть, я смог бы помочь ей в этом.
Может быть, если мы с Фэй будем держаться вместе, у нас получится. Все это. Мы родим этого ребенка и продолжим преследовать наши мечты.
Мы оба победим.
Я расслабился на своем месте, и, поскольку мои ноги были слишком длинными для этого стола, наши колени соприкоснулись. Они весь день то и дело касались друг друга, и Фэй ни разу не уклонилась.
— У тебя он с собой? — спросила она. — Конверт?
— Да.
После ее УЗИ я несколько недель носил в кармане нераспечатанный конверт. Он был помят и сложен вчетверо, но я повсюду носил его с собой на случай, если Фэй захочет его открыть. Я даже принес его в поход.
Она прикусила нижнюю губу.
