— Да, я уже подумала. Что-то более осязаемое, да?
— Точно! — обрадовалась я. Не девушка, а умница! Прямо мысли мои читает.
— Вот, посмотрите…
И продавщица поставила на прилавок небольшую модель двухмачтового испанского парусника.
Модель была сделана прелестно. На большой тропической раковине, розовой и перламутровой, в углублении поместили корпус корабля. Деревянная часть борта, таким образом, только наполовину выступала из переливающейся красавицы-раковины и невольно привлекала к ней внимание. Аккуратно сделанные детали. Даже маленькие пушки по обе стороны бортов. Паруса из плотного белого джинса, флаг с католическим крестом на верхней рее…
Красиво!
— Только он дороже стоит, — предупредила продавщица.
— Сколько? — спросила я, как зачарованная, не отрывая глаз от заворожившего меня зрелища.
— Тысячу рублей.
Итого, подарок обходится мне в пятьдесят долларов. И я снова остаюсь почти без наличных. Ничего, наниматель возместит!
— Беру, — решила я. И торопливо попросила, чтобы не забыть:
— Только чек, пожалуйста, мне дайте…
— А как же! — с улыбкой ответила продавщица. — Вам упаковать?
— Упакуйте. Покрасивей.
— Пятьдесят рублей вас не разорят?
— Уже нет, — ответила я и принялась отсчитывать деньги.
Через десять минут я вернулась в салон с красиво упакованными подарками и букетом желтых хризантем. Лара расширила глаза:
— Господи! Что это?
— Не знаю, что ты любишь, — ответила я, стараясь говорить небрежно. — Если не угадала — извини.
Лара приняла упаковку с подарками, неловко повертела их в руках, оглянулась на коллег и тихо предложила:
— Можно я дома посмотрю?
— Конечно! — ответила я. — Только потом скажешь, понравилось или нет.
— Зачем же потом? — удивилась Лара. — Сразу и скажу.
— А мы что, к тебе идем?
— Конечно! Я тебя пригласила на бокал шампанского, забыла?
Я безмолвствовала.
Почему-то мне казалось, что наш культпоход ограничится ближайшей забегаловкой. На приглашение в дом я никак не рассчитывала.
— Да я совсем рядом живу! — начала объяснять Лара, которая по-своему истолковала мое колебание. — Даже ехать не придется…
— Я не поэтому, — пробормотала я.
— Ну что, пошли?
— Пошли.
И мы зашагали по направлению к ее дому.
Не могу передать свои ощущения. Почему-то именно сейчас я ощущала себя змеей в гораздо большей степени, чем полчаса назад. Глупая девочка! Приглашает в дом постороннего, почти незнакомого человека и беды не чует!
Нет, ну как можно обманывать того, кто тебе доверяет?
Оказывается, можно.
Лара, действительно, жила очень близко от салона красоты.
— Я потому на работу сюда и устроилась, — объяснила она мне, открывая сейфовую дверь. — Ненавижу дорогу с пересадками.
— Я тебя понимаю, — ответила я.
Вошла и заскользила взглядом по потолку.
Да, это, конечно, не сталинские хоромы.
Впрочем, дом был совершенно новый, и даже в подъезде все еще пахло краской.
В отличие от моей квартиры, потолки здесь были не такие высокие. Зато квартира Лары раза в два больше, чем моя.
— Сколько здесь метров? — крикнула я хозяйке, которая, едва скинув босоножки, тут же убежала на кухню.
— Шут его знает! — ответила Лара. — По-моему, метров сто тридцать.
— Полезной площади?
— Само собой!
Ну, не так уж и само собой. В моей квартире, например, полезной площади всего семьдесят восемь метров.
Я бродила между огромными полупустыми комнатами. Чувствовалось, что человек сюда въехал совсем недавно, и территория все еще остается для него парком Юрского периода.
Необжитой.
В огромных комнатах там и сям были разбросаны разные коробки. Картонные, деревянные, с книгами, бутылками вина, с какой-то техникой…
В общем, пахло новосельем.
— Ты давно сюда въехала?! — крикнула я.
— Нет! — так же громко ответила Лара. — Примерно месяца три назад.
Понятно. Типичный синдром новосела.
Из жилых помещений полностью оборудованной была только спальня. И то она поражала воображение большим метражом, оставшимся, так сказать, безо всякого употребления.
Ну, кровать. Ну, трюмо. Ну, шкаф.
И все.
Не хватало всяческих мелочей, которые превращают новое пространство в Дом. Именно в Дом, а не в среду обитания.
Торшерчики, подсвечники, цветы, живые и искусственные, картины и картинки, мягкие игрушки… Все это в новом пространстве отсутствовало.
Лара вернулась из кухни, принесла на подносе бутылку французского шампанского, плитку шоколада и два красивых фужера с высокими ножками.
— Ну что, — сказала она, разливая шампанское по бокалам, — давай отметим…
— Давай.
Я взялась за тонкую ножку.
— С Днем рождения!
— Спасибо, — тихо ответила Лара и сделала глоток.
Поставила бокал на поднос и прошлась по комнате, которая, очевидно, будет гостиной.
— Слушай, — спросила я, — тебе не надоело жить на узлах и чемоданах?
— Надоело, — рассеяно ответила Лара.
— Чего ж ты не займешься вплотную…
— А работать за меня кто будет? — перебила меня собеседница. — Ты?
Я промолчала. Конечно, деньги зарабатывать нужно. Это одна из самых неприятных обязанностей взрослого человека.
— И потом, для кого мне стараться? — продолжала спрашивать Лара, и глаза ее были грустными.
— Для самой себя!
— Да меня и так все устраивает!
Она снова измерила шагами комнату:
— Нет у меня ни одного близкого человека.
— А мать? — спросила я машинально, и тут же открестилась от вопроса. — Ой, прости, пожалуйста!..
— Да ладно!
Лара сделала еще несколько шагов.
— Умерла мама. Год назад.
— Понятно.
Я хотела промолчать, но рот раскрылся сам собой и я сказала:
— А моя мама умерла три года назад.
— Прими соболезнования.
— Спасибо.
Я помолчала еще немного для приличия и спросила:
— А твой отец? Жив?
— Папашка?
На губах Лары заиграла ехидная улыбка.
— Ушел от нас. Как Колобок, помнишь? «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…»
— Сколько тебе было? — спросила я.
— Пятнадцать.
— Он сейчас жив?
— Да нет, — ответила Лара неохотно. — Умер, зараза. В прошлом году.
— Понятно.
Я снова выдержала паузу.
— К другой бабе ушел?
— Что? — не поняла Лара. — А-а-а… Да нет, просто так ушел. Думаю, что моя мать ему просто надоела.
— Вот скотина! — вознегодовала я.
— Не кипятись! — осадила меня приятельница. — У моей мамашки характер был не медовый. Твой-то папашка из-за чего свалил?
