Ренни, потому что он был «резервным».
По крайней мере, на этом он настаивал, когда запрыгнул на переднее сиденье и заявил: — Переднее сидение!
Итак, мы ехали навестить мою бабушку, и все в мире казалось правильным.
И я увидела их.
Я их видела.
— Дюк! — взвизгнула я. — Это они! Это те самые ребята! — сказала я, срывая ремень, чтобы пролезть между их сиденьями и ткнуть пальцем в лобовое стекло. — Они. Это они!
— Пенни, нет, — сказал Дюк, качая головой, когда мы проехали мимо небольшой группы мужчин. — Это невозможно.
— Только не говори мне, что это невозможно. Я их видела. Я видела их каждый раз, когда они били, пинали или приставляли ко мне нож. Это были они!
— Детка, это не могли быть они, — возразил Дюк.
— А почему нет? Кто они такие?
Сидевшие передо мной Дюк и Ренни обменялись жесткими взглядами, что-то беззвучно сообщая, в то время как мое сердце колотилось так сильно, что я была уверена, что меня сейчас вырвет.
Ренни был тем, кто повернулся ко мне с напряженным взглядом. — Это были Грасси.
Эпилог
Пенни
6 месяцев спустя
В то утро после поездки к бабушке многое произошло. Но я не хочу говорить об этом прямо сейчас.
Я хочу поговорить о других вещах.
Как родила Мейз.
Видите ли, три месяца назад Саммер первым делом утром родила здорового маленького мальчика по имени Финн, Рейн был рядом с ней. После ее недолгого пребывания в больнице он, наконец, привез ее домой, в свой дом, который был почти таким же безопасным, как и комплекс.
А за три ночи до родов Мейз все мужчины, кроме Ренни, отправились в какую-то большую «пробежку». Я не спрашивала, но знала, что речь идет о торговле оружием.
Это оставило меня в комплексе с Мейз.
Поэтому, когда она распахнула мою дверь в три часа ночи, свет из коридора отбрасывал тень на ее фигуру, я поняла.
— Нам нужно идти, — сказала она, ее голос был похож на болезненное шипение.
Я пыталась убедить себя, когда Репо отвел меня в сторону и попросил присмотреть за Мейз, что я полностью готова стать ее наставником. Я прочитала книгу и статьи в Интернете. Я даже смотрела видеозаписи родов, которые вызывали у меня в равной степени изумление и тошноту.
Но когда я вылетела из постели, пытаясь найти туфли и сумку, я почувствовала себя совершенно неподготовленной.
— Хорошо. Расслабься, — успокоила меня Мейз, наклонившись и держась за дверной косяк. — Твоя обувь разная, — добавила она, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть один кроссовок и одну балетку. Раздраженно фыркнув, я сбросила кроссовку и проскользнула в другую балетку, схватила сумку и вышла в коридор, чтобы перекинуть больничную сумку Мейз через плечо.
— Хорошо. Хорошо. Давай двигаться, — сказала я, обнимая ее за поясницу, пока мы медленно шли по коридору.
Когда я прошла мимо единственной закрытой двери, моя тревога перешла в режим полной паники, и я остановилась, ударив по ней кулаком, пока она не распахнулась, открыв вид усталого Ренни без рубашки.
Возможно, он не был таким большим и крепким, как Дюк, но у него была гибкое тело, которое он почти полностью покрывал татуировками.
— Черт, милая, что за… — но затем его внимание переключилось на Мейз, и мне почти захотелось рассмеяться над чисто мужским ужасом, который отразился на его лице. — О, черт. О, черт. Хорошо. Хм. Мне нужна футболка, — сказал он, проводя рукой по своим медным волосам и исчезая на мгновение, возвращаясь с футболкой и ботинками на ногах.
— Ты за рулем, — сообщила я ему, когда мы с Мейз снова медленно двинулись по коридору.
— Да. Ах, время… позвольте мне… — сказал он, протискиваясь мимо нас. — Я пойду заведу машину, чтобы было, э-э, тепло, — сказал он, бросаясь делать это.
— Если бы моя матка не чувствовала себя выжатой тряпкой, — сказала Мейз, останавливаясь, чтобы сделать глубокий вдох, — я бы нашла забавным, насколько он взволнован.
— Ну, ты вот-вот вытолкнешь человека из своего тела. И я думаю, он думает, что я заставлю его смотреть вместе со мной, — сказала я со смехом.
Когда мы сели в машину, я позвонила Репо, который ответил на второй звонок, судя по голосу, полностью проснувшись. — У нее схватки, не так ли? — спросил он.
— Да, мы сейчас на пути в больницу.
— Черт. Черт побери. Я ни за что этого не пропущу…
— Просто приезжай сюда, когда сможешь, — крикнула Мейз, очевидно, понимая, что он говорит.
Я протянула Мейз телефон.
Она не вешала трубку ни во время поездки, ни в больнице.
Это было до тех пор, пока не родился ребенок, и мне пришлось ненадолго повесить трубку, чтобы перезвонить ему с видео, чтобы он мог увидеть свою дочь.
Он влетел в комнату поздно ночью, заставив нас с Ренни проснуться — он на подоконнике, я в кресле, от которого все болело, когда я двигалась.
Ренни встал, приложил палец к губам и схватил меня за руку, чтобы вытащить из комнаты, в то время как Репо забрался в постель к Мейз, наклонившись, чтобы поцеловать голову своей дочери.
— Ты все время была чертовски зеленой, — поддразнил меня Ренни, толкая в плечо.
Ладно, в последний момент я схватила его за руку достаточно сильно, чтобы он зашипел, и потащила его за собой из комнаты.
— Заткнись, — сказала я, зная, что это правда.
Давайте просто скажем, что роды, хотя и были замечательной вещью и всем этим джазом, но были также в равной степени ужасающими.
— Что ж, будем надеяться, что ты справишься с этим к тому времени, как встанешь в стремена.
Дюк
10 месяцев спустя
Ренни опустился на диван рядом со мной, наклонив голову, наблюдая, как Пенни вошла в кухню.
— Она уже знает? — спросил он, глядя на меня.
— Знает, что? — спросил я, качая головой.
— Что она беременна.
Моя голова резко повернулась к нему, брови сошлись вместе. Она знала. Она сказала мне об этом в начале той недели. Но было всего около семи недель. Это не было похоже на то, чтобы это было видно или что-то в этом роде.
— Откуда, черт возьми, ты знаешь это дерьмо? — спросил я, на этот раз искренне желая знать.
Ренни пожал плечами. — Она взрывается. У нее всегда была идеальная кожа. Но она изменилась из-за гормонов. Она перестала пить кофе и начала есть чертовски много шпината и капусты. И по утрам она глотает какие-то огромные таблетки. Все сходится, — он сделал паузу. — Неожиданно, верно?
— Да, — кивнул я.
Мы определенно не планировали заводить семью так скоро. Но, как бы то ни было, когда она рассказала мне, ничто никогда не казалось более правильным.
— Тебе нужно найти дом, — сказал Ренни, сказав мне то, о чем я думал каждый день с тех пор, как Пенни рассказала мне.
Мы никогда не выезжали за пределы комплекса. Это стало для нас комфортным, новым видом нормы. Но с появлением семьи пришло время более серьезно относиться к нашей жизни.
— Возможно, у Брейкера неплохая идея с домом на холме, — сказал Ренни. — Но опять же, место Рейна тоже довольно безопасное. И Шейн Маллик со своим складом. Множество вариантов.
Мы с Ренни никогда не будем лучшими друзьями. Правда, он просто предложил. Мы медленно, но верно научились оставлять это прошлое дерьмо позади. Когда наши ряды были опустошены и нам нужно было вести дела, когда они шли ко дну, мы научились доверять друг другу.
И Пенни он нравился.
Так что, в некотором смысле, это его и реабилитировало.
— Кстати, ей нравятся кольца с круглым камнем, — сказал он мне, кивнув в сторону телефона в моей руке, где у меня было открыта вкладка с обручальными кольцами. Затем он встал и ушел.
И в кои-то веки я по-настоящему оценил его наблюдательность, потому что я смотрел на квадратные.
Дюк
11 месяцев спустя
Мой желудок скрутило в узел.
Я был не из тех мужчин, которые часто нервничают. Моя жизнь была настолько дикой, что меня мало что трогало.
