Широкая ладонь Уокера накрыла обе мои руки.
— С ней все будет в порядке.
На его лице я уловила нежное понимание. Прильнув к нему, я переплела наши пальцы, и с начала аттестации он не отпускал моей руки. Инструктор выкрикивал непонятные мне слова, а Келли вместе со своими сверстниками выполняла команды.
С трепетом я наблюдала, как она била воздух руками и ногами, скользящие движения казались практически танцем.
— Это называется туль, — пробормотал Уокер мне на ухо. — В него входят наступательные и оборонительные маневры, и спортсмены должны запомнить схему (прим.: тули являются основой техники тхэквондо. Это не просто движения, выполняемые в определённой последовательности, спортсмен имитирует поединок с несколькими соперниками. При этом он выполняет различные атакующие или защитные действия, соответствующие «складывающейся» обстановке).
Я видела, как она отрабатывала эти движения, но названия не знала. Меня переполняла гордость, когда я увидела, как несколько других детей запутались и забыли свои движения. Но не Келли и Льюис. На самом деле они двигались идеально синхронно, потому что тренировались вместе изо дня в день.
— Они потрясающие, — пробормотала рядом со мной Риган. — Наши дети великолепны.
— Когда Льюис стал таким высоким? — поинтересовалась я.
— У него произошел резкий скачок роста. Пришлось покупать ему новые джинсы, брюки, обувь — всё.
Туль закончился, и мне захотелось вскочить с места и зааплодировать, но Уокер с сексуальной ухмылкой сжал мою руку и покачал головой.
Ладно. Никаких аплодисментов во время аттестации.
— Она ведь хорошо выступила, да?
Он кивнул.
— Очень хорошо.
Гордость практически рвалась из меня, и Уокер наклонился ко мне для быстрого поцелуя в губы.
Аттестация состояла из нескольких частей, но худшим для меня стал спарринг. Келли вызвали на спарринг с другой девочкой, выглядевшей немного старше. Я, наверное, нарушила кровообращение Уокера, сильно сжав его руку, когда девочка атаковала Келли. Но моя дочь блокировала и защищалась, и пробила вялую защиту соперницы впечатляющим ударом ногой в бок и кулаком в грудь. Спарринг длился слишком долго для моего спокойствия, особенно когда девочка ударила Келли ногой в верхнюю часть бедра, заставив ее пошатнуться.
Но когда все закончилось, Келли объявили победительницей.
— Она хороша, — тихо сказал мне Уокер. — У нее прирожденный талант.
— Я горжусь этим и в то же время напугана.
Он усмехнулся и ободряюще чмокнул меня в висок. Теперь, когда мы официально встречались, мужчина был на удивление ласковым. Мне это нравилось.
Спарринг Льюиса прошел также удачно. Его соперник не был таким рассеянным, как у Келли, но Льюис действовал быстро и точно. Для новичков они выглядели очень впечатляюще.
— Посмотрите на эту волевую решимость на его лице, — Риган сверкнула ямочками. — Мой шальной парнишка. Мне так хочется его потискать, настолько он милый.
— Полагаю, он предпочел бы, чтобы в данный момент ты этого не делала, — сухо заметил Тейн.
Я сдавленно хихикнула. Льюис не был биологическим сыном Риган, но никто об этом даже не догадался. Она была няней Льюиса и Эйлид до того, как влюбилась в Тейна, и полюбила этих детишек с первого дня. Каждому было ясно, что ее любовь стала настолько глубокой, насколько это возможно для настоящей матери.
Льюис победил, и никто не мог удержать Риган от того, чтобы вскочить со своего места и завопить от восторга. Тейн, забавляясь, покачал головой, а Льюис ухмыльнулся мачехе с ковра. Он помахал ей, а затем направился прямо к Келли, и они дали друг другу пять.
Некоторое время спустя нас всех — включая Уокера — распирало от нескрываемой гордости, когда мы наблюдали, как наши дети перешли на девятый уровень.
По пути из спорткомплекса к парковке Келли и Льюис в восторге размахивали новыми поясами с желтыми кончиками. Ария и Монро прислали мне сообщения, где спрашивали, как прошла аттестация, и я быстро написала им хорошие новости.
Тейн настоял на том, чтобы пригласить всех на обед и отпраздновать такое важное событие, а поскольку выбор встал за детьми, мы снова оказались в ресторане быстрого питания. Я знала, что Уокер, несмотря на свою тягу к сладкому, обычно не ел нездоровую пищу, и ценила его за то, что он поступился своими принципами ради детей.
Я видела, как от его похвалы Келли практически засияла, и отметила, что она выбрала место рядом с Уокером, и как тот склонил голову, чтобы слушать ее болтовню. Его терпение по отношению к ней являлось одной из моих самых любимых вещей в мире. Уокер никогда не отличался разговорчивостью. Это было не в его характере. Но он был одним из лучших слушателей, когда дело касалось Келли. Он заботился о ней.
От гигантской волны эмоций мое сердце забилось слишком быстро.
А отношение Льюиса к Келли только усугубляло мое состояние. Он дразнил и подшучивал над ней, но также назвал ее выступление «отвал башки».
— Ты видела нас во время туля? — обратился он к ней, едва проглотив первый кусочек гамбургера. — Мы двигались полностью синхронно.
— Это точно, — согласилась я. — Выглядело очень круто.
— А как ты блокировала Эми, а после нанесла удар ногой по ее боку. — Льюис лучезарно улыбнулся Келли, будто супергероине. — Было потрясно.
Улыбка Келли была настолько широкой, что удивительно, как ее щеки не лопнули.
И мне нравилась каждая секунда ее счастья.
Наконец, после многих лет борьбы, моя дочь обрела жизнь, которую я всегда для нее хотела. Пусть не идеальную. Возможно, я все еще не была в состоянии обеспечить ее какими-то материальными вещами, но то, что имело значение… теперь это у нее было.
Мои глаза метнулись к Уокеру, который наблюдал за общением Келли и Льюиса, и я почувствовала, как дрожь страха проникает сквозь мою радость.
Уокер являлся такой значимой частью того, что я обрела здесь.
Он был надежным и безопасным во многих смыслах.
Но внутри меня залегло зерно неуверенности. Я отмахнулась от него.
Не желала портить этот день своей неуверенностью.
Позже Уокер отвез нас домой, и мы посмотрели фильм. Когда Келли отправилась спать, он подождал, пока она поднимется наверх и устроится в кроватке, после чего собрался уходить.
Вместо этого я попросила его остаться.
— Ты уверена?
Я кивнула.
Мы еще немного посидели внизу, а потом я отвела его в свою спальню, где Уокер Айронсайд еще раз доказал, что может заниматься любовью. Медленно и нежно. И тихо, хотя последняя часть далась мне с большим трудом.
После этого я лежала в его объятиях, прильнув щекой к его твердым грудным мышцам. Я коснулась шрама на верхней части груди, похожего на шрам на моем предплечье.
— Кто в тебя стрелял? — прошептала я.
— Снайпер. В Афганистане, — тихо ответил он, слегка поглаживая пальцами мое плечо. — Не очень меткий.
— Почему ты так говоришь? Он же тебя ранил.
— Полагаю, он целился мне в голову.
Уокер сказал это так небрежно, но от этой мысли меня замутило.
— Там было ужасно? Глупый вопрос, наверное.
— Довольно плохо. Нас отправили на операцию, но вскоре я присоединился к 43-му батальону. Я не застал столько боевых действий в Афганистане, как другие.
Слава богу.
— А это? — Мои пальцы скользнули по его самому большому шраму от пореза, спускавшемуся по ребрам.
— Драка в баре. Иногда пьяницы-недоумки любят схлестнуться с военными.
— Боже, — пробормотала я, раздраженная идиотизмом людей. — Выглядит плохо.
— Да, он здорово меня порезал, но я выжил.
— А эти? — Его бок усеивала россыпь маленьких красных шрамов.
Уокер нахмурился.
— Шрапнель. Мне повезло, я оказался на значительном расстоянии, сумев избежать эпицентра взрывной волны. Моему другу, Гарри, досталось намного хуже.
Я подавила эмоции, думая о том, как близок был Уокер к смерти. Несколько раз.
