— Успокойся, мы с Андрюшей только друзья. Правда, Андрюш? — спросила Ася, слизывая с ложки йогурт.
— Да, мы друзья, — неуверенно ответил Хордин.
— Между прочим, это я подбила его к тебе вернуться.
Настя застыла с удивлённо-презрительным лицом. Пока не случилось сестроубийства, Андрей поспешил вмешаться:
— Меня никто не подбивал, я сам хотел, но боялся. Она меня просто подтолкнула.
— Смотри, как бы она тебя на что другое не подтолкнула, — мрачно сказала Настя.
— «Придите ко мне, все труждающиеся и обременённые, и я успокою вас…»[68] — отозвалась Ася.
Настя сердито цокнула языком — с притягательностью своей ненавистной сестры она бороться не могла.
— Я надеюсь, конфликт исчерпан? — подал голос Андрей.
— Как бы не так? Хордин, почему раковина грязная? — придралась Настя.
— Ну значит, такова её судьба.
— Бедный Андрюша, — с насмешкой заметила Ася, — хотел стать мужчиной, а сделали Золушкой.
— Я не жалуюсь, — буркнул Хордин.
— Настька, смотри, до чего ты парня довела. Если у вас когда-нибудь родится ребёнок, я позвоню в Ватикан и сообщу о случае непорочного зачатия.
— Зато ты у нас шибко порочная, — парировала та.
— Ой, Насть, жизнь такая страшная, что только и остаётся, что сексом заниматься…
— Испортиться и распуститься — это значит не уметь или не хотеть сопротивляться грязи, — жёстко отбила Настя. — Своими пороками хвалиться не стоит. Это не опыт, это слабость. Испортиться легко, не изменить себе куда труднее.
— Ага… Ну, раз ты у нас тут такую борьбу за чистоту развела, может, хоть окна по пути помоешь? Твоя очередь, кстати.
Настя помрачнела ещё больше.
— Ненавижу мыть окна.
— Это точно, — хитро улыбнулась Ася.
— А что такое? — Андрею было неинтересно, но он радовался, что сёстры ушли от неприятной темы.
— Когда я в последний раз мыла окна, это очень плохо кончилось, — сказала Настя. — Было утро, к вечеру мы ждали родственников и очень торопились навести порядок. Я мыла окна, а Аська всё время кричала: «Ты там жива? Может, тебя подержать? А то ещё свалишься…»
— Я за тебя беспокоилась!
— Будем откровенны, ты просто издевалась.
— Дальше я расскажу, — перебила Ася. — И вдруг я слышу, как за окном проносится душераздирающий женский крик. Что ещё я могла подумать? Конечно же, Настя выполнила свою угрозу и таки вывалилась из окна!
— Но я не доставила ей такой радости…
— Вбегаю в комнату, а Настька живая!
— И насмерть перепуганная. Ведь надо мной пролетела соседка, которая пыталась покончить с собой в тот самый момент, когда я мыла подоконник! В итоге вместо гостей я весь вечер общалась с милицией как единственный свидетель.
— С тех пор допрос — её любимая ролевая игра. А мытьё окон — самое нелюбимое занятие по хозяйству.
Настя бросила на сестру неприязненный взгляд.
— Это ужасно, — справедливо заметил Андрей, насухо вытирая тарелки. — Соседка осталась жива?
— Да, осталась. А у меня осталась психотравма.
— Мыть за тебя окна я всё равно не буду, — ультимативно заявила Ася сестре.
— Но я же за тебя пылесошу!
— Зато я готовлю. А пылесосить не так уж и трудно.
— Особенно, если сваливать это дело на меня, — проворчала Настя.
— Просто меня угнетает шум этой адской машины. Всё, мы договорились. Окна — на тебе.
Настя уронила тяжёлую свою руку на худое плечо Андрея. Тот вздрогнул и обернулся. Настя смотрела на него с непривычной ласковостью.
— Андрюш, когда пропылесосишь, будь, пожалуйста, добр…
Пока Хордин ответственно водил пылесосом по ковру, сёстры Волкодав разбежались кто куда: Настя — на репетиторство, Ася — какобычно, на свидание.
Выключив шумный агрегат, Андрей прошёлся по квартире.
«Куда она могла засунуть украденный пистолет?.. Будем рассуждать логически. Чтобы Ася его случайно не обнаружила, Настя наверняка запрятала его в своей комнате».
Андрей последовательно открыл все ящики Настиного комода и обшарил её вещи. На всякий случай заглянул под подушку. Оружия нигде не было. Впрочем, как и любого другого компромата.
«Нет, это должно быть какое-то оригинальное место и в то же время доступное, чтобы она в любой момент могла его вытащить. — Он огляделся. — Что-то простое… и нестандартное одновременно. Куда никому не придёт в голову заглянуть».
Хордин обыскал ванную и кухню — всё без толку. Рассеянно открыл Асин шкаф, не без интереса исследовал её нижнее бельё, увлёкся и…
— Только не это.
Под атласными сорочками Аси лежала баночка с подозрительным белым порошком.
«Кокаин?»
Андрей не знал наверняка, каков он на вкус, но на всякий случай попробовал.
«Неужели торгует? Или сама употребляет? Теперь понятно, почему она всегда такая весёлая и в приподнятом настроении».
— Да-а уж… Искал одно — нашёл другое, ещё хлеще.
Пока Хордин думал, что ему делать со страшной находкой, в двери заворочался ключ. Он спрятал баночку с коксом в карман и метнулся в сторону. В комнату вплыла Ася, нежная, как роза. Теперь Андрей смотрел на неё совсем другими глазами.
— Привет, я кое-что забыла.
— И что же ты забыла?
— Эта информация слишком интимна даже для симпатичных следопытов, — заулыбалась Ася.
— Я следователь.
— Не вижу разницы.
Андрей не стал ходить вокруг да около и, как фокусник кролика, вытащил баночку с белым порошком.
— Ась, это что?
Ася вмиг сменила милость на гнев.
— Ты что, рылся в моих вещах? — насупилась она.
— Это то, что я думаю?
— Я не знаю, что ты думаешь, но это детская присыпка!
Андрей даже немного обиделся:
— Так это что, не кокаин?
— Конечно, нет! — рассердилась Ася.
