Он встал и подошел к окну, устремив тяжелый взор на аллею. Сложил руки на груди, придавшись воспоминаниям. С первой их встречи до нынешней ночи. Знал, как непросто им будет. Но их объединил порыв сыграть по-крупному. Без наложения спецэффектов в виде ненужных чувств, лишней привязанности. Ведь всё это порождает ожидания, а следовательно — и требования. Рома проходил через подобное, и ему не понравился такой расклад.
Элизу невозможно приравнять к тем, кто у него был раньше. Не потому, что кто-то был лучше или хуже. А суть в том, что мужчине даже в голову не пришло бы её с кем-либо сравнивать.
Разумовский отдавал себе отчет в том, что ему в руки попало нечто несравненно эксклюзивное.
Непредсказуемое. Эпатажное. Взрывоопасное.
И весьма интригующее…
* * *
Праздник был в самом разгаре, гости продолжали съезжаться, повсюду вопили, играя, дети самых различных возрастов. Среди обилия шаров все остальные декорации попросту терялись. И находящиеся на празднике сорванцы атаковали именно разноцветные сферы, уделяя аниматорам очень скудное внимание.
Рома предпочел бы провести вечер в более спокойной обстановке, но ради Богданы стойко терпел развернувшийся перед его глазами хаос. Не каждый день твоей единственной родной племяннице исполняется год.
— Я буду продолжать твердить всем, что мы — чайлдфри, Разумовский, — Элиза подошла незаметно, протягивая ему тарелку со всевозможными тарталетками. Сама она не переставала игнорировать еду «извне», предпочитая питаться только дома. — Мне Богини хватит на десятилетия.
— Воздержусь от комментариев.
Мужчина с благодарным кивком принял закуски и подхватил одну из них, подцепив край фестончатой бумаги. После работы так и не удалось нормально поесть, а опоздать еще больше, потратив время на ужин, не мог.
Пожалуй, да, он разделял позицию девушки. Хотя среди женщин ее национальности это почти преступление — не иметь желания стать матерью, о чем сама она говорит со смехом. Теперь Разумовский прекрасно понимал, почему его просьбу перейти на противозачаточные Элиза восприняла настолько адекватно и вот уже неделю принимала их по инструкции после консультации с врачом. Правда, и здесь не обошлось без стычек. Когда он сообщил, что договорится о приеме в частной клинике, она резко оборвала разговор, возразив, что в медицинских учреждениях для простых смертных тоже водятся хорошие специалисты. Роме оставалось лишь вздохнуть и благополучно замолчать, пока его жена не приступила к разносу буржуйских замашек.
— А это еще что за на хрен…
Дожевывая вторую порцию, Разумовский проследил за ее хмурым взглядом и с интересом уставился на занимательную сцену: Лилит, находившаяся у одного из фуршетных столов, пыталась незаметно делать шаги в сторону от парня, стоящего рядом. Но стоило ей отдалиться хотя бы на минимальное расстояние, он тут же синхронно сокращал созданную дистанцию. Будто игра в кошки-мышки. Оба были спиной к гостям в зале и явно о чем-то параллельно переговаривались.
Едва Элиза бросилась «на помощь» сестре, мужчина направился следом, зная, что на этот раз придется сдерживать ее темперамент. И не прогадал.
— Отошел от нее! — шикнула, как только они поравнялись.
Рома успел незаметно отложить тарелку, сожалея, что и здесь не смог нормально поесть.
Все четверо уставились друг на друга в безмолвии. Напряжение шарашило.
Элиза — с угрозой на потенциального обидчика.
Лилит — с явным смущением почему-то на Рому.
Рома — с изумлением…на своего двоюродного брата Влада.
Влад — с восхищением на Элизу.
Причем, настолько слепым восхищением, что напрочь не замечал своего близкого родственника, сраженный безупречной красотой. Разумовский-старший попытался урегулировать намечающийся конфликт, отвел жену себе за спину и приветственно усмехнулся:
— Какими судьбами, вечный странник?
Влад расплылся в улыбке, и они обнялись по-мужски скупо и коротко, после чего встали лицом к девушкам:
— Родной старший брат Тины, — обращаясь к Элизе, — Влад. Он не живет в Москве, предпочитает теплые страны.
— Что вполне свойственно аборигенам… — произнесла неуловимым шепотом Лилит, потянувшись за стаканом сока, но Рома ее услышал, моментально признав в этой реплике гены своей валькирии.
— А это — Элиза, сестра Евы… — продолжил знакомить их.
— И твоя жена?! — перебил Влад ошарашено. — Ну…Ромыч…
И из взгляда парня тут же исчез малейший намек на интерес к ней. Что заметно упрощало ситуацию.
— Отщепенец, короче? — подытожила Элиза немного спокойнее. — Почти в каждой семье есть такой персонаж, который не в курсе событий и видит родственников раз в десятилетие…
— Эй, кто ж виноват, что я ни разу не застал тебя у Евы с Русом, когда наведывался? В таком случае…я бы точно опередил Рому… — хохотнул, подмигивая и вызывая у собеседницы недовольную мину, после чего повернулся к Лилит. — Это у вас такой семейный флешмоб — заарканить всех Разумовских?
Ее глаза недобро сверкнули. Может, в плане агрессии ей до Элизы и далеко, но она явно не уступала в остроумии и доле вспыльчивости:
— Нет, Владик, это акция такая: два берешь — третий в подарок. И, как всегда, третий — самый неказистый и никчемный… — стакан в девичьих ладонях резко съезжает набекрень, и содержимое выливается аккурат Владу на пах. — Ой, какая я…ужас…простите…
Рома с Элизой автоматически отошли на второй план, наблюдая за разыгравшейся трагикомедией. Эти двое определенно точно знакомы не первый день и имеют свои личные счеты. Именно поэтому во взгляде девушки плещется вызов и победа в маленьком сражении, когда она с мнимым сожалением, практически надув губки, произносит:
— Тебе теперь придется уйти, да? Не расхаживать же с таким безобразием? — кивок на темное пятно, расползшееся вокруг ширинки и ниже. — Как неловко вышло…
Влад застывает с тихим бешенством на лице и смотрит на нее с нескрываемой угрозой уничтожить. Но внезапно…расплывается в своей фирменной улыбке и расслабляется, отпуская напряжение и направляя оценивающий взор с приподнятой бровью куда-то в сторону.
— Да нет… Мне добрые люди помогут. Пойду спрошу, есть ли у них фен и где можно…высушиться.
И они созерцают, как он вразвалочку направляется к симпатичной официантке, тут же завладев ее вниманием. Кажется, та действительно была готова помочь ему…из гуманистических соображений.
А когда следом от стола отошла Лилит, молча примкнувшая к другим родственникам в противоположном углу, оставшиеся стоять муж с женой обменялись красноречивыми многозначительными взглядами.
Но на этом удивительные события вечера не заканчивались.
Спустя время в зале появилась высокая статная фигура мужчины.
И Разумовский не поверил своим глазам.
Аристарх Станиславович направился прямиком к Еве с Богданой на руках. Перекинулся с ней парой слов. И принял из ее рук внучку, бережно прижав ту к себе. Когда дело касалось старшего поколения семьи, Рома предпочитал ничего не комментировать. Он давно упустил нить логики в их действиях, принимая своеобразное поведение родных как данность. Но был рад, что отец пошел на такой шаг. Позже состоялось и знакомство со сватами — натянутое, но без эксцессов, за что отдельное спасибо чете Мамиконян. Вряд ли другие родители на их месте отнеслись бы к столь странным явлениям так благородно и выдержанно. Как их дочь, не ставшая припоминать прошлые обиды и пресекать общение деда с внучкой.
По пути домой Элиза молчала.
Рома тоже молчал.
Причиной его молчания можно было назвать неоднозначные события вечера, требующие анализа. А вот ее молчание — более чем странно. Звонко. Показательно. Гневно. Это чувствовалось.
И догадка подтвердилась, когда девушка после душа демонстративно улеглась на самом краю от него подальше. Один черт — в бессознательности отправится в свободное путешествие, она ведь не умеет спать смирно, и обязательно окажется рядом с ним, при этом двинув либо ногой, либо рукой в самые неожиданные места. Он прекрасно знал, каково это — научен горьким опытом.
